Читать книгу "Сказки Заброшенных Крыш - Андрей Бондаренко"

Две половинки разрубленной амфисбены, подёргавшись с минуту в предсмертной агонии, безвольно замерли.

– Почему же они лежат неподвижно? – Алекс непонимающе вскинул брови вверх. – Почему – не срастаются?

– Жадность непременно приводит к смерти. Всегда, – очень тихо проговорила Айника. – Жадность – смерть. Смерть – жадность. Это, в сущности, одно и то же…. Как же разрубленная Жадность может срастись? Сращиваться, значит отдавать. Жадность же может только забирать и отнимать…

– А, настоящая Амфисбена? Если её разрубить?

– Настоящая – срастётся. Всегда. На сколько частей её не разорви.

– Стоит ли тратить драгоценное время на пустые разговоры? – недовольно поморщился Борх. – Пора в дорогу. А она, как известно, не любит пустословия…

Уже на шикарном нежно-малиновом закате, вволю попетляв по скалистым плоскогорьям, узким долинам и горным перевалам, они подошли к входу в пещеру.

– Освобождаем мулов от упряжи, – распорядился Борх. – Дочка, принеси им из пещеры сена, – объяснил для Алекса: – Пусть немного погуляют и порезвятся на свободе. Агуаров[11] здесь нет. А от пещеры, где хранятся запасы вкусного сена, мулы далеко не отойдут. Умные…

Пещера оказалась бесконечно-длинной. Первые двести-триста метров они продвигались в пугающей темноте, только слегка разбавленной крохотным, бледно-жёлтым огоньком свечи, зажатой в узкой ладони Айники. Потом, постепенно, подземное пространство начало заполняться загадочным, призрачно-розовым светом, который – по мере продвижения вперёд – превращался в нежно-алый. Температура окружающего воздуха неуклонно повышалась, горячий пот застилал глаза, нестерпимо хотелось сбросить с себя все одежды…

Алый свет лился из длинной, очень узкой щели в пещерной стене.

«Наверное, это прощальные отсветы заходящего солнца», – мысленно решил Алекс, но тут же сам и отверг эту версию: – «Нет, этого не может быть! Ведь, запад находится в противоположной стороне…».

– Закляни-ка, командор Кабрал, в это отверстие, – посоветовал Борх.

До кратера вулкана было метров триста пятьдесят, не больше.

«Что же, теперь многое становится понятным!», – внутренне усмехнулся Алекс. – «В том числе, и почему здесь так нестерпимо жарко. Можно даже – с большой степенью уверенности – предположить, что за спектакль нам предстоит наблюдать завтра, на нежном рассвете. А также – почему мы зашли к действующему вулкану именно с юга…».

Геометрически жерло вулкана являлось овалом с неровными краями, наклонёнными – по отношению к горизонтальной плоскости – с юга на север. То есть, раскалённая булькающая лава – время от времени – переливалась именно через северный край жерла, а южные склоны кратера оставались полностью безопасными для передвижения по ним.

– Ложимся спать! – объявил пожилой туземец. – Только отойдём по пещере на юго-запад. Чтобы не было так жарко…

Ночью Алекс спал – на мягком, хорошо просушенном сене – крепко и спокойно. Снилась ему Айника. Только совсем не слепая, да и звериных шкур на ней не было и в помине…. Огромные, чуть задумчивые тёмно-зелёные глаза, длинное бальное платье с открытым декольте, томные звуки старинного вальса…

Утром, примерно за полчаса до рассвета, его разбудил Борх. Показал, подсвечивая факелом, где можно умыться чистой родниковой водой, накормил куском вяленой вигони на морском сухаре, после чего серьёзно спросил:

– Пойдём смотреть на Амфисбену? На ту, которая – настоящая? Не раздумал за ночь?

Алекс, чувствуя рядом горячее дыхание Айники, приник глазами к узкой щели в пещерной стене.

Первые, ещё робкие и холодные лучи утреннего солнышка осветили южный склон безымянного вулкана. Болезненно-тощие спирали молочно-белого тумана загадочно клубились в многочисленных долинах и лощинах. Идеальную горную тишину нарушало только чуть слышное бульканье раскалённой вулканической лавы в котле кратера. То есть, в «кипящем глазе», выражаясь по-патагонски.

– Идут, – едва слышно прошептала Айника, и Алекс почувствовал, как учащённо забилось его сердце, а к горлу – неожиданно – подкатил колючий ледяной комок.

По пологому южному склону вулкана медленно и торжественно поднимались – испуганной молчаливой толпой – чайхи. Человек шестьдесят-семьдесят. Мужчины, женщины, дети, старики.

Впереди толпы, демонстрируя всему окружающему Миру бесконечно-гордую осанку, шла Эйри. Та самая высокая и костистая старуха, ослепительная красавица – в далёкой и беспечной молодости, ушедшей навсегда…

Не доходя до края кратера порядка ста пятидесяти метров, туземцы нерешительно остановились и, бестолково погалдев три-четыре минуты, замолчали, после чего дружно бухнулись на колени, раболепно воздев к небу сложенные вместе ладони. Эйри, низко поклонившись соплеменникам, развернулась и – короткими шажками – двинулась дальше…

Ощущалось, что каждые два-три пройденных метра давались ей ценой неимоверных усилий. Пожилая женщина постоянно пригибалась и отворачивалась, старательно прикрывая лицо полой длинного плаща…. Но, вот, когда до жерла вулкана оставалось пройти семь-восемь метров, её длинные седые волосы ярко вспыхнули – словно отростки сухого белого мха, превращая за считанные секунды индианку в ярко-горящий факел.

Эйри, тем не менее, дошагала до заветной кромки кратера. Воздев вверх руки, объятые оранжево-малиновым пламенем, она что-то громко и протяжно прокричала в бездонное утреннее небо – без малейших следов горести и обиды в голосе.

«Очень странно…», – заторможено подумал Алекс. – «Дон Франсиско уверял, что здесь мне будут подвластны все языки и наречия нашей древней планеты. Но эти слова – абсолютно непонятны и незнакомы…».

Раздался последний, величественный и гордый вскрик. Тело Эйри, со всех сторон охваченное пламенем, навсегда скрылось в кипящей огненной бездне…

После этого – на протяжение пятнадцати-двадцати минут – ровным счётом ничего не происходило: коленопреклонённый туземцы всё также истово молились своим жестокосердным Богам, вулкан всё также булькал – спокойно, размеренно и ненавязчиво….

– А, что дальше? – спросил Алекс. – Мы чего-то ждём?

– Ждём, – невозмутимо подтвердила Айника. – Амфисбену.

Вскоре чайхи – мужчины, женщины, дети и пожилые индивидуумы – неловко пятясь задом и безостановочно кланяясь, дружно и слаженно двинулись вниз по склону. Все, кроме одного.

Низенький и тщедушный старикан, одетый в короткий плащ, сшитый, судя по характерному блеску, из шкур озёрных выдр, так и остался стоять на коленях, опустив седовласую голову к земле.

– Это Нор, муж Эйри, переселившейся на Небеса, – равнодушно сообщил Борх. – А, ведь, и я мог сейчас оказаться на его месте. Если бы не избыточная гордыня и глупые предрассудки…. Ага, вот, и наша Эйри! Посмотри на небо, командор…. Видишь, маленькое светлое пятнышко зависло – прямо над «кипящим глазом»?