Читать книгу "Выжить любой ценой. Немецкий пехотинец на Восточном фронте. 1941-1945 - Оскар Скейя"

– Гриша, что происходит? – спросила девушка. – Мне сказали, что тебя забрали в тюрьму.

Гриша положил руку сестре на плечо и отвел ее в другой конец комнаты, где они заговорили о чем-то приглушенными голосами. Мы с Иваном оставались в другом углу. Я смотрел, как Иван бродит туда-сюда по темной комнате, дожидаясь окончания разговора. Когда брат с сестрой закончили говорить, Маруся повернулась к Ивану. Не говоря ни слова, она подошла к нему, протянула к Ивану руки и поприветствовала его ласковым объятием и поцелуем. Так я узнал, что, как оказалось, Маруся была еще и подругой Ивана. Она жила с женщиной, муж которой был на войне.

– Я скажу Шуре, что вы здесь. Вас будут искать. Не включайте свет и не шумите. Я отведу вас наверх, на сеновал, где вы сможете переночевать. А потом я принесу вам чего-нибудь поесть.

Маруся ненадолго вышла из комнаты куда-то в глубь дома, чтобы предупредить вторую женщину о нашем приходе. Мы молча дожидались в темноте и холоде возвращения Маруси, согревая руки дыханием. Вернувшись, она взяла Ивана за руку и повела нас на выход через другую дверь. За дверью обнаружилась только узкая лестница, ступени которой жалобно скрипели под каждым нашим шагом. Лестница вела на сеновал над жилой частью дома. Здесь было еще холоднее, но зато нас, конечно, никто не мог бы увидеть.

– Я сейчас вернусь с какой-нибудь едой. – Маруся развернулась и стала спускаться вниз по скрипучим ступеням. Гриша немного подождал и пошел за ней. Мы с Иваном обосновались в углу чердака, приготовив себе в сене место, где можно было присесть, и стали ждать. Я надеялся получить что-нибудь поесть.

Через несколько минут мы услышали, как открылась дверь, а затем скрип ступеней возвестил, что вернулся Гриша. Он вручил каждому по куску вяленого мяса и хлеб. Кроме того, он принес бутылку воды, из которой мы пили по очереди.

– Еще раз спасибо тебе, – поблагодарил я его и начал грызть жесткое мясо.

– Я говорил с Шурой, – продолжал Гриша, машинально повертев в руках кусок хлеба. – Она с радостью поможет нам. Мы можем оставаться здесь столько, сколько нам будет нужно.

– Она добрая женщина, – вступил в разговор Иван. – Она мне всегда нравилась. Но, Гриша, ты же знаешь, что мы не можем оставаться здесь слишком долго. Они найдут этот дом и обязательно найдут здесь нас. Они станут искать здесь в первую очередь.

– Я знаю. – Гриша взял еще один кусок хлеба. – Но у нас есть немного времени. Мы можем остаться здесь переночевать.

– Можем, – согласился Иван. – Но не дольше.

– Иван, а куда мы пойдем? – спросил Гриша не для того, чтобы поспорить, а просто из-за беспокойства за себя и за своего друга. – Ты что, хочешь так и бродить по стране, пытаясь опередить красноармейцев хоть на шаг? А что мы будем есть? Что будет с Марусей?

– Успокойся, друг. Я знаю… Я знаю. Нам просто нужно все обдумать.

Я сидел молча, пока мои новые друзья пытались запланировать наши будущие шаги. Мне повезло, что я встретил их. Они знали местность и представляли, какие опасности могут нас здесь поджидать. Я понимал, что они были для меня большим подспорьем, не забывая при этом обдумывать свои дальнейшие планы. Мне нужно было вернуться в немецкую армию, но я оказался так далеко во вражеском тылу, что не имел никакой возможности связаться со своими товарищами. Я не участвовал в разговоре, но внимательно прислушивался к нему. Гриша рассказал, что, когда он говорил с Шурой, женщина сообщила, что русские солдаты вошли в городок и заняли обширную территорию вокруг.

Два бывших полицая взвешивали свои возможности. Выходить наружу было слишком опасно. Мы находились прямо посреди сосредоточения крупных сил русских, и русские искали нас. Они обсудили имена своих знакомых. Кроме Маруси и Шуры, пришли к выводу мои товарищи, они не могли доверять в городке больше никому. Если мы останемся в доме, нас обязательно найдут. Это было одно из первых мест, где нас начнут искать.

Я различал Гришин силуэт в тусклом луче света, что проходил через окно. Он схватил бутылку с водой и пил из нее скупыми глотками. Потом он поделился с нами пришедшей ему в голову идеей:

– Нам нужно спрятаться. Прямо здесь, в саду, за домом. Мы отроем для каждого отдельное укрытие. Шура и Маруся позаботятся о нас. Они будут нас кормить. Мы будем прятаться здесь, пока опасность не минует.

– Это поможет нам выиграть немного времени, – ответил Иван.

– Мы можем пока побыть здесь. Ведь когда-нибудь армия уйдет отсюда. Им придется. Линия фронта все время меняется.

– Да, – согласился Иван. – Похоже, это лучшее решение. Оскар, как ты думаешь?

Я кивнул в знак согласия.

– Хорошо, – подвел итоги Иван. – На завтра мы останемся здесь, на сеновале. А ночью начнем готовить себе укрытия. Работать придется ночью.

Оба снова замолчали. Наконец мы набросали себе сена, улеглись на него и заснули. Было холодно, но я чувствовал себя вполне комфортно в своей длинной меховой шубе.

Глава 8

Скрываясь от всех

Мы проснулись, когда утренний свет пробился сквозь пыльное окно и узкие щели между досками стен сеновала, но вставать было рано. Маруся принесла нам кое-что на завтрак, но Иван запретил ей появляться на сеновале до наступления темноты, так как это могло возбудить подозрения. Мы терпеливо ждали наступления ночи. Мы мало говорили друг с другом, но в нашем молчании не было неловкости. Сначала я злился на себя за то, что совершил ошибку, с головой ныряя в то укрытие к русским, даже не зная, куда попаду, за то, что дал захватить себя в плен. Но в конце концов я сумел убедить себя, что, воюя, тебе приходится принимать молниеносные решения, ценой которых может стать жизнь или смерть, что мы редко можем позволить себе роскошь обладания драгоценным временем, когда можно спокойно обдумать каждое свое действие и его возможный результат. Я успокоился, поняв, что я действовал по наитию, и что тогда мне был предоставлен лучший шанс на выживание, что я получил тактическое преимущество в той перестрелке. В конце концов, мне повезло встретить двух этих людей, которые пожелали мне помочь, разделить со мной пищу и кров. Дожидаясь окончания дня, я размышлял над своими будущими действиями. В результате тех размышлений я пришел к двум выводам. Во-первых, я не могу снова попасть в русский плен; во-вторых, должен выжить, чтобы дождаться возможности вернуться в немецкую армию. На какое-то время я решил вручить свою судьбу в руки двух беглецов, с которыми был едва знаком.

Наступил вечер, и Гриша объявил, что уже достаточно темно, чтобы мы могли начать работать. Мы выскользнули во двор и обошли вокруг дома, исследуя местность. Мы искали не вызывающее подозрений место, где можно было оборудовать наши убежища, а также материалы, из которых можно было их построить. Я предоставил двум бывшим полицаям возможность возглавить этот процесс. Через несколько минут они нашли подходящее место, и каждый из нас приступил к постройке укрытия. Строительным материалом служили жерди, которые мы нашли во дворе, и солома из конюшни. Убежище представляло собой небольшие норы, расположенные всего в 2 метрах от сарая, в котором держали корову. Оно было построено тем же манером, что и сарай, и мы старались встроить свои укрытия в старую постройку. Гриша оборудовал себе место с того края, где было лошадиное стойло, Иван устроился рядом с хлевом, а я расположился между ними. Вход в наши укрытия находился под круглым туннелем в конюшне под яслями. Мы работали всю ночь. Когда все было сделано, мы прошли несколько раз вокруг вновь построенных сооружений, разглядывая их под разным углом. Обойдя несколько раз вокруг маленького сарая, Гриша и Иван посмотрели друг на друга и улыбнулись, а потом, посмотрев на меня, снова заулыбались. Мы гордились своей работой. Должен заметить, что укрытия были построены очень хорошо, и было видно, что мои новые русские друзья были мастерами на подобные вещи. Мы так хорошо замаскировались, что, глядя со двора, ничего нельзя было заметить. Вскоре должен был наступить рассвет, время, которое подвергнет нашу работу строгому экзамену. Каждый из нас заполз на свое место, которое должно было стать его новым домом. Никто не знал, на сколько времени.