Читать книгу "Первый день - Марк Леви"

— Ты — возможно, а вот я — нет, и я как могла защищала тебя.

— Что они всюду суют свой нос, эти людишки из твоего «круга общения»? И кто же эти добрые друзья, которые чешут языком, копаются в грязном белье и обливают других помоями?

— Полагаю, те, кто утешал Макса. И вот еще, напоследок. Если тебе вздумается спросить, доводила ли ты меня в детстве до ручки, отвечаю сразу: да.

Кейра вышла из кабинета Жанны, хлопнув дверью. Через пару минут она уже шагала по набережной Бранли к мосту Альма.

Перейдя на другой берег реки, она облокотилась на парапет и стала наблюдать, как баржа неспешно подходит к пешеходному мосту Дебилли. Кейра взяла мобильник и позвонила Жанне.

— Давай не будем ссориться при каждой встрече. Я приду к тебе завтра, и мы пойдем обедать — вдвоем, ты и я. Я тебе все расскажу о моих приключениях в Эфиопии, хотя вроде уже нечего добавить. А ты мне подробно расскажешь о том, как жила все это время, пока меня не было. Я готова еще раз выслушать твои объяснения, почему ты все-таки рассталась со своим Жеромом. Ведь его звали Жером, да?

Лондон

Уолтер ничего мне не говорил, но я видел, что он с каждым днем все больше приходит в отчаяние. Объяснить ему суть моей работы было так же нереально, как за неделю обучить китайскому языку. Астрономия и космология изучают такие огромные пространства, что привычные нам единицы измерения времени, скорости, расстояния в этих науках неприменимы. Пришлось придумать другие, многозначные, вычисляемые при помощи сложнейших уравнений. В нашей науке одни лишь неопределенности и вероятности, потому что мы идем вперед на ощупь и, будучи частичкой нашей Вселенной, неспособны даже вообразить ее истинные размеры.

Каждая фраза моего доклада заставляла Уолтера морщиться: то смысл какого-то термина казался ему туманным, то рассуждения выходили за пределы его понимания. Так продолжалось две недели кряду.

— Уолтер, давайте решим раз и навсегда: Вселенная ровная и плоская или она искривляется?

— Искривляется… наверное. Ну, если я правильно понял ваши слова, Вселенная, скорее всего, находится в вечном движении, она увеличивается в размерах, словно ткань, которую растягивают, увлекая за собой галактики, прикрепленные к ее нитям.

— Немного упрощенно, но в целом именно так можно сформулировать теорию расширяющейся Вселенной.

Уолтер уронил голову на руки. В этот довольно поздний вечерний час зал академической библиотеки уже опустел. Только над нашими столами горели лампы.

— Эдриен, я, конечно, всего лишь скромный управленец, но я каждый день провожу в стенах Академии и общаюсь с учеными. И все же не понимаю ничего из того, о чем вы говорите.

Я заметил на одном из столов журнал, который кто-то из читателей забыл положить обратно на полку. На обложке красовался чудесный пейзаж Девоншира.

— Думаю, Уолтер, я знаю, как прояснить ваши мысли, — сказал я.

— Я вас слушаю.

— Вы меня уже достаточно наслушались, кажется, я нашел способ втолковать вам основные понятия науки о космосе. Настало время перейти от теории к практике. Следуйте за мной!

Я подхватил моего неизменного спутника под руку, и мы с ним, шагая в ногу, пересекли просторный холл библиотеки. Очутившись на улице, мы спешно поймали такси, и я приказал водителю как можно быстрее везти нас ко мне домой. Мы приехали, и я потащил Уолтера не к входной двери, а к маленькой пристройке.

— Это что, подпольный игорный зал, скрытый за железным занавесом? — насмешливо спросил Уолтер.

— Жаль вас разочаровывать, но это всего лишь гараж, — ответил я, поднимая металлические ворота.

Уолтер заглянул внутрь и присвистнул. Моя старенькая MG[5]выпуска 1962 года, конечно, в чем-то уступала современным городским автомобилям, но неизменно вызывала бурную реакцию зрителей.

— Мы едем на прогулку? — спросил восхищенный Уолтер.

— Если она пожелает завестись, — ответил я, вставляя ключ в замок зажигания.

Я несколько раз легонько надавил на педаль газа, и двигатель завелся с полоборота, довольно заурчав.

— Садитесь. И не ищите ремень безопасности — его здесь нет.

Минут через тридцать мы выехали за пределы города.

— Куда мы едем? — поинтересовался Уолтер, старательно приглаживая непокорную прядку волос надо лбом — единственную, которая еще уцелела.

— На берег моря, мы будем там через три часа.

Мы ехали быстро, над нами расстилалось звездное небо, а я думал о плато Атакама, куда меня по-прежнему тянуло, и о том, что там мне очень не хватало Лондона, хотя я этого тогда не понимал.

— Как вы сумели сохранить в таком отличном состоянии это чудо? Ведь вы уезжали на три года, а она стояла в гараже.

— Я оставил ее у знакомого автомеханика и на днях забрал.

— Он хорошо о ней заботился, — продолжал Уолтер. — У вас в бардачке не найдется ножниц?

— Нет, а зачем вам?

— Да так, ни за чем, — сказал он, проводя рукой по волосам.

В полночь мы миновали Кембридж, а два часа спустя прибыли на место. Я остановил MG на краю пляжа в Шерингеме, пригласил Уолтера пойти на берег моря и усадил рядом с собой на песок.

— Мы проделали такой путь, чтобы делать куличики? — спросил он.

— Если душа просит, я не имею ничего против. Однако цель нашей поездки иная.

— Жаль!

— Что вы видите, Уолтер?

— Песок.

— Поднимите глаза и скажите мне, что вы видите.

— Море. А что еще я должен видеть, сидя на берегу?

— А что вы видите на горизонте?

— Абсолютно ничего, ведь сейчас ночь и очень темно.

— И вы не видите свет маяка в Кристиансанде, у самого входа в порт?

— А где-то здесь есть остров? Я что-то не припоминаю.

— Кристиансанд находится в Норвегии, Уолтер.

— Вы такой смешной, Эдриен! Даже при моем хорошем зрении вряд ли можно увидеть норвежские берега! Может, вы еще попросите меня рассмотреть, какого цвета помпон на берете у служителя вашего маяка?

— Кристиансанд всего в семистах тридцати километрах от нас. Сейчас глубокая ночь, свет перемещается со скоростью 299 792 километра в секунду, так что свету маяка хватило бы всего две с половиной тысячных секунды, чтобы достичь нашего берега.

— Особенно приятно, что вы не забыли про половину тысячной доли секунды, а то бы я потерял нить ваших рассуждений!