Читать книгу "Дата собственной смерти - Анна и Сергей Литвиновы"

– Есть «черный лес». И чизкейк, – продолжала ворковать мачеха. – А чай вы хотите обычный или зеленый?

Она замахала рукой, призывая Вику.

Нотариус, кряхтя, поместился на свободный стул, аккуратно разложил на тощих коленках салфетку. «А ведь у него и зубов-то нет! – отметила Наташа. – Как же он будет чизкейк жевать?!»

Вика уже мчалась с подносиком: фарфоровая чашка, серебряная ложечка, тарелочка под тортик…

Наташа украдкой зевнула: похоже, посиделки затянутся до утра. Такие древние старички чай обычно подолгу пьют… Брат с сестрой с ней, похоже, были согласны: Рита нервно терзала бахрому от скатерти, а Денис наполнил рюмку коньяком и, не ища компании, выпил.

Вика аккуратно – похоже, боялась случайно задеть старичка – вдруг рассыплется? – начала сервировать нотариусу чай. Тот посматривал на девушку благосклонно. «Пожалуй, даже похотливо, – отметила Наташа. – Вот это гриб так гриб!»

Вдруг нотариус проскрипел:

– Виктория Кузьменко – это вы?

– Да, я, – удивленно ответила домработница.

– Ваше отчество, дата рождения, номер паспорта, – потребовал гриб.

– Чего? – растерялась Вика.

Нотариус окинул девушку снисходительным взглядом и проговорил:

– Тогда поправьте меня, если я ошибусь. Кузьменко Виктория Аркадьевна, родилась девятнадцатого января тысяча девятьсот семьдесят первого года, паспорт номер 45 06 408468, все верно?

– Ой… – удивленно пискнула Денисова жена Майечка.

А Вика пролепетала:

– Да, все правильно, но…

Голос нотариуса закаменел. Он строго сказал домработнице:

– Хорошо. Значит, вы тоже пойдете со мной.

Он снял с колен салфетку, вернул ее на стол и провозгласил:

– Я прошу пройти в кабинет следующих лиц: Наталья Конышева, Денис Конышев, Майя Конышева, Маргарита Хейвуд и Тамара Кирилловна Конышева. К остальным просьба оставаться здесь и ждать нашего возвращения.

«Вот гриб дает!» – в очередной раз восхитилась Наташа.

– А как же чай? – расстроилась мачеха.

– А как же я? – растерянно пробормотал Инков.

– Чаю мы с вами, Тамара Кирилловна, выпьем позже, – изрек нотариус. И назидательно добавил: – Дело, как говорится, прежде всего. – А Инкову сообщил: – Вас, Михаил Вячеславович, разочарую сразу: вы в завещании Бориса Конышева не упоминаетесь.

Инков и Ходасевич

Михаил Вячеславович Инков выглядел совсем растерянным. В столовой все стихло, семью Конышевых и их домработницу нотариус увел в кабинет, а он остался сидеть за столом, на тарелке замерзало жаркое. «Лицо обиженное, как у ребенка, – подумал Валерий Петрович. – По такой физиономии можно, как по книге, читать».

На круглой, простецкой мордахе Инкова проглядывало неприкрытое разочарование. Лицо говорило, кричало, жаловалось: «Нет, конечно же, я не ждал, что Боря завещает мне что-то существенное. Мы ведь даже не друзья – просто коллеги, а по большому счету: Борис Конышев – начальник, я, Миша Инков, – помощник. Но когда ты знаешь человека уже сто лет… Когда ты его бессменный заместитель… Когда проводишь бок о бок с ним как минимум по пятьдесят часов в неделю… Пусть он, может, и считал меня «шестеркой», но даже не упомянуть меня в завещании…»

– Что теперь будет с фирмой Бориса Андреевича? – прервал скорбные размышления Инкова полковник Ходасевич.

– Откуда мне знать? – буркнул Инков. И горько добавил: – Не я ж там теперь начальник…

«Ты никогда и не был начальником», – быстро подумал Ходасевич.

Потом внимательно взглянул на заместителя Конышева:

– Расскажите мне про «Древэкспорт».

– Да что я знаю о «Древэкспорте»? – с горькой иронией воскликнул Инков.

– Кое-что знаете, – отрезал Ходасевич. – «Древэкспорт» – это акционерное общество?

– Да.

– Акции существуют реально?

– Да.

– А кому принадлежит контрольный пакет?

– Ясное дело, Конышеву, – Инков пожал плечами. – У него – пятьдесят один процент. У нас, рядовых сотрудников (слово «рядовые» зам Конышева произнес с плохо скрытой злобой), – десять процентов. Остальные акции – на свободном рынке. За вчерашний день, кстати, котировки упали на семь процентов.

– А в какую сумму они оцениваются? – не отставал Валерий Петрович.

Инков заученно, как на уроке, отбарабанил:

– Было выпущено девятьсот тысяч акций. На рынке присутствуют, как я сказал, тридцать девять процентов. Вчера они торговались по сто семьдесят восемь рублей за акцию. Считайте сами.

Ходасевич посчитал быстро. Задумчиво произнес:

– Два с лишним миллиона долларов, и это только акции… Но ведь есть еще активы фирмы, имущество… – И неожиданно спросил: – А кто будет преемником Бориса Андреевича в «Древэкспорте»?

Инков опустил глаза и промолчал.

«Неужели рассчитывал, что Конышев назовет своим преемником его?» – изумился Валерий Петрович.

Он весь вечер наблюдал за Михаилом Вячеславовичем и пришел к выводу: тот совсем не годился на роль руководителя. Инков, по сути своей, секретарь. Исполнительный помощник. Толковая «шестерка». Но раз на поминках присутствовал только он и больше никого из «Древэкспорта»… Значит, получается, что Борис Конышев правил своей фирмой единолично. И преемника себе не готовил.

– Вы надеялись… – мягко начал Валерий Петрович.

Инков договорить не дал – оборвал его:

– Да ни на что я не надеялся!

Ходасевич не обратил внимания на его тон, сказал задумчиво:

– А вот мне завещать особенно и нечего, богатств не нажил: однокомнатная квартирка да коллекция видеокассет. Квартирку – отдам падчерице. А кассеты – завещал другу.

Инков продолжал смотреть в пол, но в его глазах что-то дрогнуло.

– У Бориса Андреевича были друзья? – осторожно спросил Ходасевич.

– Знаете, как Дюма писал в «Графе Монте-Кристо»? – вдруг усмехнулся Инков. – В деловом мире друзей нет: есть только корреспонденты.

– Хорошо. – Валерий Петрович решил зайти с другой стороны. – Как называлась ваша должность в фирме Конышева?

Инков поморщился:

– Заместитель директора.

– По каким вопросам? – подтолкнул Ходасевич.

– По общим, – неохотно ответил Инков.

– А другие замы у Конышева были?

– Нет, – поспешно ответил Инков.

– То есть политику фирмы вы с Борисом Андреевичем определяли единолично, – продолжал наседать Ходасевич.

– Еще Вероника была… – неохотно буркнул Инков.