Читать книгу "Брачный контракт с мадонной - Ольга Степнова"

Гранкин снова постучал по столу ручкой, но промолчал. Он решил, что за такие деньги можно и о детстве послушать.

— Стукнуло девушкам семнадцать лет. И понеслось! — Эльза выудила из сумочки ещё одну длинную коричневую сигарету и опять закурила. — Как это часто бывает у близнецов, мы влюбились в одного парня. Парень был старше нас на два года и был нашим соседом по дому. Его отец, тоже учёный, был тем самым «вторым хозяином» коттеджа. Какой Роман был красавчик! Высокий брюнет, в меру раскаченный, черты лица как… как… ну, вам этого не понять!

— Этого-то уж точно не понять, — пробурчал Гранкин, и снова постучал по столу ручкой. Миллион долларов! Пусть мамзелечка треплется хоть до вечера.

— Возле него всегда вертелись какие-то взрослые красивые девицы. Он занимался теннисом, ходил на байдарках, и даже пел в каком-то городском вокально-инструментальном ансамбле, как тогда это называлось. Адка первая мне призналась, отчего не спит по ночам. Я тогда посочувствовала ей, но сама не призналась, что ворочаюсь до утра от тех же чувств и мыслей. Я сказала ей, что шансов у неё никаких, потому что к нам он относится как к соседкам, маленьким девочкам. Наши родители особо не дружили, так, по-соседски переговаривались из-за забора. Но как-то раз я забирала из почтового ящика почту и нашла там письмо, адресованное Адке. Первый раз в жизни я совершила не очень благовидный поступок — прочитала чужое письмо. Я просто сердцем почуяла — там что-то важное. И точно — в маленькой записулечке Ромка приглашал Адку на свидание. Оказывается, я была не права: он относился в нам совсем не как к маленьким девочкам… Но выбрал он Адку! Я от досады тогда разревелась. И совершила второй в своей жизни неблаговидный поступок: ничего не сказав Адке, намарафетилась вечером и пошла на свидание вместо неё. Ромка не заметил подмены, мы целовались почти до утра в какой-то беседке, и это стало первой моей тайной от Ады.

— Так, — Виталя резко вскочил и натянул на себя белый халат. Эта привычная униформа добавляла ему уверенности в себе. — Так! — почти закричал он. — Ближе, пожалуйста, к делу, ближе! Я не психоаналитик, я ветери… я частный детектив!!! Проблемы детства за отдельные деньги и у другого врача! — Он выпалил этот текст, набрав в лёгкие побольше воздуха и выкатив глаза. Сердце ухнуло где-то в районе желудка. Сейчас дамочка затушит сигарету о подошву туфли, пульнёт окурок щелчком в плетёную урну, встанет и уйдёт, хлопнув дверью. И плакали его денежки! И Сашка его зарыдает, прильнув к пустой Галкиной груди в подвальном сыром помещении…

От ужаса похолодели пальцы на руках и ногах. Виталя схватил снова ручку и нервно затарабанил ей по столу, как это делал его препод по хирургии, когда намеревался поставить в зачётке «неуд».

Но дамочка не встала и не ушла.

* * *

— Меня предупреждали, что у вас трудный характер, — улыбнулась она. — А также меня предупреждали, что если вы возьмётесь за дело, то успех гарантирован.

Отлично! У него тяжёлый характер.

— Прекратите курить! — заорал Гранкин и выдернул у неё из пальцев длинную сигарету. Он затушил её о подошву своего ботинка и щелчком отправил в урну. Виталя катастрофически позорно промазал — сигарета улетела в другой угол комнаты, но Гранкин с вызовом глянул на даму. Может, он и не снайпер, но у него репутация самого лучшего детектива!

— Отвечайте на мои вопросы.

— Да, — покорно кивнула Эльза.

— Что случилось с вашей сестрой?

— Она погибла в результате несчастного случая, но я уверена, что её кто-то убил!

— Это я уже слышал. При каких обстоятельствах она погибла?

Виталя сам собой восхитился. Как он ловко сформулировал фразу! «При каких обстоятельствах…»

— Она была дома одна. Муж уехал в командировку в другой город. Они живут в том самом коттедже, в котором жили мои родители. Коттедж двухэтажный, на втором этаже есть небольшой такой балкончик, там стоят столик, шезлонг и маленькая кушетка под ноги. Неделю назад, вечером, вернее, ночью, моя сестра… упала с этого балкончика. Высота там ерундовая, в крайнем случае ноги-руки сломаешь, но Ада… сломала шею. Это ни у кого не вызвало удивления, потому что на столике остались две пустые бутылки из-под шампанского. Менты и медики сделали вывод: дамочка напилась в одиночестве, подошла к невысоким перилам, закурила и… то ли голова у неё закружилась, то ли просто равновесие потеряла, в общем, она упала с высоты второго этажа и свернула себе шею. Её нашёл наш сосед, второй хозяин дома, Иван Терентьевич. Вернее, его собака, с которой он ночью любит прогуливаться. Ада лежала прямо на клумбе с цветами, голова неестественно вывернута, на ней было вечернее платье с открытой спиной, в пальцах зажата сигарета…

Эльза сделала попытку смахнуть слезу, но слезы не было, и она, не донеся руку до глаз, махнула ей, мол — ладно уж, своё я уже отрыдала.

— И с чего же вы взяли, что вашу сестру убили? — искренне удивился Гранкин.

— Шампанское!

— Что, шампанское? Вполне дамский напиток!

— Дамский, — фыркнула Эльза, — Вот именно — дамский! Адка была экзальтированная особа. И она терпеть не могла шампанское! Могла выпить водку, виски, текилу и даже ром, но только не дамский напиток! Если бы ей пришло в голову налакаться в одиночку, это было бы всё что угодно, только не шампанское! А ведь медики подтвердили — она немеренно выпила именно «вонючей газировки», как она его называла. Отпечатки пальцев на бутылках — её, на фужере — тоже. Ни у кого никаких сомнений, только у меня. Вот, например, какого чёрта на ней было вечернее платье?! Она в тот вечер никуда не ходила и никуда идти не собиралась. Да и ночь была довольно прохладной для такого наряда. В тот вечер она позвонила мне часиков в девять, трезвая и абсолютно спокойная. Сказала, что сидит дома. Мы поболтали о том, о сём, а в конце разговора она заявила мне, что завтра расскажет мне что-то такое, от чего я «офигею, обалдею, и сойду с ума». Как ни пыталась я выпытать у неё, что случилось, она только твердила: «Завтра, завтра». А в час ночи мне позвонил Иван Терентьевич… Кстати, зря вы мне не дали рассказать про нашу первую любовь. Дело в том, что я вышла замуж за того парня, соседа, и Иван Терентьевич — это мой тесть. Адка мужественно перенесла крах своей первой любви. Я так и не рассказала ей, что то, первое письмо Роман прислал ей, а не мне. Он только потом разобрался в подмене, но было уже поздно, у нас такое закрутилось…

Гранкин хотел снова постучать по столу, но передумал, мозг подсунул вдруг не свежую, но верную для его новой работы мысль: «Детали очень важны».

— Замуж я выскочила рано, в восемнадцать. Намыкались мы сначала с моим. Ромка от отца помощи брать из принципа не хотел, говорил, что всего добьётся сам. Я от родителей тоже ушла. В институт поступила, в тот же что и Ромка. Жили мы с ним в общаге, в Ромкиной комнате, отгородившись шторкой от соседей-студентов. Туалет один на этаж, душ в подвале, работает только ночью. Сорок рублей моей стипендии, сорок его. Это потом муж стал известным в городе предпринимателем. Ну, вы же знаете, Перов! Почти все крупные в городе автозаправки принадлежат ему!