Читать книгу "Имаго - Юрий Никитин"

А здесь даже самые бедные могилки окружены железнымзаборчиком, верхушки прутьев заострены на манер пик, никто не рискнетперелезть, так же оборонялись от печенегов, половцев и прочих чужих в давниевремена. Сами могилки по большей части поросли сорной травой. Ухаживать некому,при системе «айн киндер» все меньше тех, кто сюда приходит.

Мимо меня проплывали, покачиваясь, массивные глыбыотполированного мрамора, надгробия из красного и серого гранита. Надписи гласято почивших деятелях прошлого века, многие памятники покосились, часть гранитныхблоков вообще лежит в траве. Вперемежку с дорогими надгробиями из мрамораторчат железные кресты, выкрашенные дешевой краской, но и те уже облезли, ржавеют,многие покосило так, что будь потяжелее, уже рухнули бы.

Деревья шумели грозно и остерегающе. Ветер стряхнул на меняпару листьев, дорожка впереди засыпана желтыми и красными листьями. Почему-топросится слово «багряные». Вижу, что листья попросту красные, но язык самповорачивается на «багряные».

Все чаще попадаются памятники с побитыми краями, нафотографиях выковыряны глаза. У величественных статуй из мрамора, изображающихто скорбящих матерей, то еще больше скорбящих ангелов, – отбиты руки,крылья, а то и головы. На одном поверх синей звезды Давида уселась коричневаясвастика, я успел на ходу сложить в слова неровные буквы: «Найдем и там!»

Еще дальше первый склеп, явно княжеский, уж очень знакомыйгерб на входе. Чугунная дверь давно сорвана, лежит перед входом, но чересчуртяжела, чтобы утащили. Я не заглядывал вовнутрь, уже знаю, что там ступеньки, аесли спуститься, то в просторном помещении полно засохших экскрементов, поуглам плевки полиэтиленовых пакетов да сломанные шприцы.

Склепы пошли чаще, уже не только княжеские, но иразбогатевших купцов, подрядчиков, один другого громаднее, массивнее – несклепы, а целые мавзолеи. И все заброшенные, хоть один бы содержался потомками,мать их, не все же померли…

Наконец потянулись могилы попроще, все ближе и ближе ксовременности, если судить по датам. Оградки расступились, я вышел на огромноезеленое поле, расчерченное на идеально ровные квадраты. В середине каждого –могильный холмик с белой, серой или черной плитой. Они накрывают всей тяжестьюземлю, теперь так модно, взяли пример из-за кордона, но все-таки третьпо-прежнему ставит плиты вертикально.

Время от времени встречаю почти склепы, но это не склепы, агромадные памятники. Обычно под такие могилы закупаются и соседние квадраты земли.Все покрывают мрамором, между плитами залит особый слой, имитирующий мрамор,трава не прорвется, а в центре обычно высится обелиск. Такие никто не рискнетпопортить или что-то написать – обычно так пышно хоронят местных авторитетов,воров в законе, вожаков особо удачливых банд.

Оркестров уже ждал меня, сразу после приветствия обвел рукойполукруг, захватив и горизонт.

– Вот… эта вся территория – вчерашним распоряжением!

Я невольно поежился.

– Сколько же гектаров? Можно еще одну половину Москвыпостроить!

Он коротко хохотнул.

– Ты угадал, особенно в части средств. Выделеностолько, что можно выстроить три таких района, как Южное или Северное Бутово! Ипровести одну ветку метро!.. Так что у нас будет работы, будет!

Он довольно потер ладони. Взгляд его хозяйски прошелся поокрестностям, как лучом сверхмощного лазера сравнивая холмы, засыпая овраги,заливая асфальтом, выкапывая котлованы под могучий комбинат ритуальных услуг. Япочти видел, как сюда тянется из завтрашнего дня колонна могучих «МАЗов», доверхугруженная железобетонными балками, плитами, арматурой. Тысячи и тысячи рабочихначнут устанавливать высотные краны… вот все здесь кишит, бурлит, новые тысячирабочих прибывают, чтобы начать строить новый город, город мертвых…

Город, где якобы живут мертвые.

– Триста миллионов долларов получим уже в этомквартале, – сообщил он деловито. – Надо успеть хотя бы нарытькотлованы. Комбинат думаю разместить прямо в центре. Чтобы оттуда по радиусуразвозить эти надгробные плиты, памятники, монументы, ограды… Да, оградкивсегда в цене. И будут в цене, мир таков! И его не изменишь. Оградки заказываютне простые, а уже из редких сплавов! Живут же люди!

И хотя это относилось к заказчикам, но я невольно подумалпро мертвых. Живут же, им такие хоромы строят, что живые могут мечтать только.А сколько я видел нищих по дороге к кладбищу…

– Ты шел через старое кладбище? – спросил онвнезапно.

– Через старое.

– Ну как тебе?

– Страшно, – признался я.

– Чего?

– Запустение, – сказал я. – Жуткоезапустение.

Он нахмурился, рыкнул:

– Я не зря просил тебя пройти оттуда. Сам увидел,впечатлился… Ублюдки! Иваны, не знающие родства!.. Как можно оставить безприсмотра могилы близких? Человек, не знающий прошлого, не узнает и будущего.Или как там: человек без прошлого… Словом, у меня вызрел план.

Я поежился, планы Оркестрова бывали чересчур экстремальны.Скалолазом бы ему, не депутатом Госдумы.

– Какой?

– Подам законопроект, – бухнул он. – Обобязательности ухода за могилами близких. Каждый гражданин, у которого померлиродители, обязан, да-да, обязан! – обеспечить им достойный переход в иноймир, обеспечить на кладбище достойное их социального статуса, занимаемойдолжности и образования место, а также регулярно… надо будет определитьоптимальное число посещений в год – посещать своих усопших родителей!.. Скажем,не меньше одного раза в квартал. Это минимум, после чего пойдут некоторыесанкции…

– Какие?

– Надо будет проработать, – сказал он, незадумываясь. – Я создам комитет по этому вопросу. У нас есть зубатыеюристы, им только дай возможность кому-то вцепиться в ляжку!.. Но зато тем, ктоходит больше, чем раз в месяц, некоторое поощрение.

Я усомнился:

– Надо ли? Все-таки это моральная категория. А толоманутся всякие любители получать пряники на халяву.

Он зло усмехнулся.

– Предусмотрим! При посещении надо будет в обязательномпорядке покупать цветы… в нашем комплексе, понятно, чтобы было видно, что некраденые, траурные ленты…

– Венки, – подсказал я.

Он подумал, с сожалением покачал головой:

– Нет, венки пусть только для похорон. Но идея хорошая,спасибо. Возьмем от нее веточку… га-га! В смысле, каждому надо положить намогилку свежесрезанную веточку елки. Вон там в заповеднике их до хрена,подпишем с лесничеством договор… да я за бутылку водки хоть весь лес вывезу!Словом, граждане нашей необъятной страны начнут ухаживать за могилкамиродителей, сажать там цветы, красить оградки и всячески поддерживать жизнь.Га-га, каламбур!..