Читать книгу "Мапингуари – демон сельвы - Филипп Мартынов"

– Могут приготовить, так, сальтадо. Это рагу из овощей по-нашему. Или, вот, смотри, уанкаина папас. Папас – это картофель по-испански. Выглядит неплохо, кстати.

– Как что?

– Как картофель с луком. Или еще такая штука – аррос-кон-чокло. Как будто я в вестерне каком-то, а это названия вождей племени краснокожих, да? Карапулькра! Смешное название. Мясо какое-то. Может быть, мне мясо пожарят? Неплохой такой кусок перуанского мяса! Еще есть ко-ко, кинуа, палта а-ля хардинера, касса-реллека. Прямо чувствую, как на языке эта «реллека» перекатывается. Прелесть, а не язык!

Я растянулся в плетеном кресле, вытянув ноги. Принесли кофе – надо заметить, очень вкусный кофе! В двери столовой вошел Леопольд. Он переоделся – надел белые брюки, белую же рубашку и туфли. Причесал и уложил волосы (кажется, даже усы слегка причесал). В нагрудный кармашек рубашки вложил какой-то пышный красный бутон. Оглядевшись, Леопольд увидел нас, приветливо взмахнул рукой и подошел.

– Разрешите?

– Всегда пожалуйста.

Ученый пододвинул кресло, сел, положил руки на стол и принялся нервно перебирать пальцами предметы на столе: взял солонку, повертел, взял перечницу, потом достал зубочистку, отложил, помял салфетку.

– Вы выглядите так, будто собрались на свадьбу, – заметила Настя, отрываясь от чтения. – Как персонаж книги Габриэля Гарсии Маркеса. Одинокий влюбленный диктатор…

– Скорее, одинокий ученый, – усмехнулся Леопольд. – Так и есть, гхм. Почти на свадьбу… Так сказать…

– Роза Ивановна! – воскликнул я, догадавшись. – Ну, конечно! Она где-то здесь? Вы договорились встретиться?

Настя непонимающе посмотрела на нас. Я торопливо объяснил:

– Первая любовь Льва Игнатыча. Он много о ней рассказывал в университете. Именно здесь, в Куско, они познакомились. Представляешь, два русских человека встретились? У нее отец эмигрировал когда-то давно в Нью-Йорк из СССР, нашел себе молодую американку, взял в жены…

– Да, да, – подхватил Леопольд. – У них родилась дочь, а спустя девятнадцать лет я познакомился с ней в одном из заведений города. Я – дипломат, ученый человек, житель Советского государства. А она – дочь эмигранта, журналиста, отправившаяся вместе с отцом в Перу в путешествие.

– Как же это романтично! – пробормотала Настя.

Тут мне принесли омлет, а ей колоритное национальное блюдо – рис со специями в горшочке. Настя, отвлекшись, полезла в Интернет, выяснять, как это блюдо называется на местном наречии, и выяснила, что это и есть, ни много ни мало, рис в горшочке. Нахмурившись, она сказала:

– Как-то жиденько у них с колоритом. – И принялась уплетать за обе щеки.

А Леопольд тем временем самозабвенно продолжал:

– Роза… Какое чудесное имя! Лучшая история в моей жизни! Мы влюбились друг в друга с первого взгляда и несколько дней практически не разлучались. Гуляли по площадям Куско, ездили на экскурсии, побывали в Мачу Пикчу и еще на десятках, нет, на сотнях развалин, исторических местах исчезнувших цивилизаций! Понимаете, гхм, тут атмосфера! Воздух, воздух какой! Все пропитано историей! Любовь здесь вспыхивает мгновенно. Одной искры достаточно!..

– И что же? – жуя, поинтересовалась Настя.

– Потом обо всем узнал ее отец, – нахмурился Леопольд. – Времена были такие, что эмигранты не сильно любили свою бывшую Родину. Вернее, то, что в ней творилось. А я был настоящим воплощением советского человека и был настроен несколько, эээ, враждебно по отношению к тем, кто бросил страну… В общем, тут еще всплыло, что мне тридцать четыре, а ей девятнадцать. Ее отец был старше меня всего на шесть лет. Мы встретились с ним в небольшом ресторанчике с прекрасным видом на пушистый лес и горный серпантин. Я, гхм, как сейчас помню, что вокруг было необычайно тихо. Только где-то за окном шелестела птица. Она не пела, а именно шелестела. Как будто кто-то быстро-быстро перелистывал тетрадь на ветру.

– Вы подрались? – Глаза Насти загорелись.

Я слышал эту историю несколько раз. Что поделать, Леопольд любил предаваться воспоминаниям на лекциях. Его истории раз за разом обрастали подробностями, становясь похожими на литературное произведение, которое постоянно редактируют.

Леопольд пожал плечами.

– Увы мне, – сказал он. – Я был ученым, ценил ум, а не силу. Мне казалось, что сила знаний ставит меня выше остальных. На самом деле все было не так.

– Вас избили?

– Грубо говоря, да, – пожал тощими плечами Леопольд. – Не очень сопротивлялся, знаете ли. Бывают мгновения, когда лучше не давать сдачи… Да я и не умел… Одним словом, гхм, рассчитывать на что-то серьезное при таком отношении было сложно… Я принял решение встретиться с Розой и все ей объяснить. Мы не могли быть вместе, и дело с концом.

– И вы правда расстались? – округлила глаза Настя. – Господи, как романтично! Это, наверное, место располагает! Разбитые сердца и все такое!

– Ага. Синяк под глазом, сломанное ребро, гематомы на бедре и на правом боку, – невесело усмехнулся Леопольд. – Роза, увидев меня, решила, что к отцу не вернется. Это действительно было, гхм, несколько романтично. И еще безумно. Я подло и почти коварно сбежал из посольства, а она ушла от отца. Мы вместе отправились в небольшую деревеньку под Куско, где сняли домик и прожили в нем… четыре незабываемых дня! – на последних словах Леопольд запнулся и мечтательно закатил глаза. Было видно, что эти четыре дня он помнит в мельчайших деталях, по минутам, и уже не первый год мысленно возвращается в прошлое, желая остаться в нем навсегда.

– Что было потом? – поинтересовался я. Финалом истории Леопольд никогда не делился перед аудиторией.

Пожилой ученый моргнул. Мне показалось, что в глазах его застыли слезинки.

– А потом приехал ее отец и сказал, что он, как известный журналист, может забросить в газеты столько информации обо мне, что я больше никогда не смогу вернуться в Союз. А если и вернусь, то вряд ли когда смогу обелить собственное имя. Он умеет писать так, чтобы ему верили. Я, кстати, гхм, читал его статейки позже. Здорово пишет…

– И вы уехали?

– О, не сразу. Разразился скандал. Роза грозилась наложить на себя руки. Она готова была уехать вместе со мной. Да много чего было придумано, решено, рассыпалось в прах и никогда не осуществилось. Времена были такие, что, знаете, вам не пожелаю. Ее отец… он ведь действительно мог одной статьей разрушить много судеб. Поэтому я, гхм, принял решение отступить. Мы расстались, пообещав не терять друг друга из вида. Расстались влюбленными, чтобы никогда не увидеться.

– И с тех пор вы не выбирались из Москвы?

Леопольд криво ухмыльнулся:

– Легенды бегут впереди меня… Нет, моя дорогая. Я еще долгое время жил и работал здесь, в Перу. Сначала в Куско, потом в Лиме. Просто, гхм, я больше не видел Розу. Никогда. Мы переписывались несколько лет. Ее отец не запрещал, знаете ли. Потом связь прервалась. Последний раз я получил от Розы письмо двенадцать лет назад. Она сообщила, что перебралась жить в этот город. Устроилась экскурсоводом и возит людей в горы, показывает города инков.