Читать книгу "Огонь в ночи - Ирина Мясникова"

– Ты чего?! Помер, что ли? – Панкратьева действительно не на шутку перепугалась.

– Да нет, типун тебе на язык, он с сердечным приступом в больнице. Только и успел сказать: «Панкратьева!» – захрипел и увалился.

– А я тут при чем? Рассказывай по порядку давай, – удивилась Анна Сергеевна. Еще не хватало, чтоб по стране слухи поползли, что она человека до сердечного приступа довела.

– Он у нас после твоего отъезда такой хороший стал, как подменили. Мы прям нарадоваться не могли, тебя все добрым словом вспоминали. И сегодня утром приходит он веселенький, в приемную зашел, носом дернул и в лице переменился. «Что это, Лида, у вас за духи такие?» – спрашивает. А я сегодня как раз твоими духами подушилась. Еще в трамвае ехала, обратила внимание, все мужики столбенеют. Ну так вот! Я ему и говорю, что духи у меня новые, фирмы «Шанель». Не буду же я ему рассказывать, что ты мне их подарила. Это наши с тобой отношения, верно?

– Верно, верно. Это к делу никак не относится.

– Еще как относится! Слушай дальше. Он в кабинет прошел и по селектору попросил ему нашу Тимофеевну позвать. Я позвала. Она приходит и мне с порога хвастается, что сегодня твоими духами надушилась. И представь, муж ее никак не хотел из квартиры выпускать, все в кровать норовил затащить. Я ей про мужиков в трамвае тоже рассказала. Повеселились мы с ней, тебя опять добрым словом помянули: мол, сами бы никогда не дотумкали такие духи купить. Их ведь из бутылки когда нюхаешь, ни фига не поймешь, хорошие или плохие. Ну, она и пошла в кабинет директорский. Потом рассказала, что только к его столу подошла, как он на нее странно так посмотрел, носом повел туда-сюда, захрипел: «Панкратьева!» – воротник дернул и с кресла съехал. Тут Тимофеевна с перепугу и заверещала. Хорошо, скорая быстро приехала. Врачи его откачали да в больницу увезли. Говорят, он сейчас пришел в себя, матерится трехэтажно и имя твое, Анюта, употребляет, как ты говоришь, всуе. Ясное дело, что духами этими ты его добила. Мне Тимофеевна рассказала про твой план и тайное оружие в виде духов.

– Ой, Лид, не мели ерунды! Это я Тимофеевне все придумала, чтоб она у меня духи взяла, а то в вашей компании все пугливые до изнеможения, чуть что – взятка. А я просто тетке хорошей от всей души презент привезла. Поделиться хотела своей радостью, что сказочные духи нашла. Я вам в следующий раз, если все хорошо закончится, еще кое-чего привезу. На обратном пути в дьюти-фри тушь для ресниц роскошную нарыла, на себе испытала, сижу и радуюсь. Ты лучше Копейкина там нашего поддержи, он перепугался небось. Познакомь там с вашими, пусть пока техзадание обсудят.

– За это не волнуйся, он уже со всеми перезнакомился, классный парень, только не хочет он тут у нас сидеть, пока Воронин в больнице. Домой просится.

– А что врачи говорят, когда выпишут?

– Врачи категорически требуют не меньше двух недель в больнице, а потом рекомендуют в санаторий на реабилитацию. Это ж сердце, дело серьезное.

– Ну и отлично, во время отсутствия Воронина ведь главный инженер за него исполняющим обязанности будет. Вот пусть они с нашим Копейкиным все и утвердят. – Панкратьевой даже самой понравилась такая комбинация.

Со стороны действительно могло показаться, что она специально с помощью женской хитрости с духами убрала с дороги врага, чтобы за его спиной провернуть операцию по утверждению технического задания. Чисто как Штирлиц. Только вот от духов даже в кино мужики в больницу с сердечными приступами не попадают.

– Да ты чего, Анюта! Наш Воронин после такого уже не выживет, но сначала обоим главным инженерам, вашему и нашему, голову оторвет. Жалко мне их, – засмеялась в телефонной трубке Лидочка.

– Ладно, убедила, я сейчас Копейкина отзову, только официально. Мне документ от вас нужен, чтоб меня потом компания ваша в срыве сроков по контракту не обвинила. Давай, Лид, я сейчас запрос состряпаю, а ты там ему ноги приделай. И билет Копейкину на всякий случай закажи на ближайший самолет. Целую, звони, если что.

После разговора с Лидочкой Панкратьева попросила секретаршу соединить ее с Копейкиным. Копейкин действительно уже со всеми на заводе перезнакомился, но пребывал в растерянности, так как не знал, что ему делать дальше. Панкратьева его успокоила и велела идти к Лидочке в приемную за билетом. После этого она быстро нарисовала факс в адрес главного инженера завода с просьбой ввиду болезни директора срочно назначить ответственное лицо для согласования технического задания по контракту. Копию факса она отправила начальнику отдела капитального строительства компании в Москве. Через десять минут ей позвонил расстроенный Сергиенко.

– Аня, ты и моей смерти тоже хочешь? – сразу, не здороваясь, зло спросил он.

Панкратьева, конечно, отметила это «тоже». Это означало только одно – сердечный приступ Воронина людская молва уже четко связала с Панкратьевой.

– Ну-ка, ну-ка! Почему это «тоже»? Кого это я, по-твоему, уже до смерти довела? – также не здороваясь, точно попав в тон звонившего, ответила она.

– Извини, я оговорился, – сразу сбавил обороты Сергиенко.

– А мне твоя оговорка не понравилась, очень не понравилась. Ты забыл, наверное, что это Воронин ваш на меня благим матом орал, а не я на него. И при чем тут я и его сердечный приступ, никак не пойму. Может, он, когда в обморок падал, закричал «Панкратьева!», чтоб объявить свою последнюю волю и сказать, что все золото и бриллианты свои фамильные он хочет завещать прекрасной женщине по фамилии Панкратьева, потому как чувствует свою большую перед ней вину!

Сергиенко хихикнул.

– А это мысль! – сказал он. – Однако объясни-ка лучше свое поведение с поганым факсом в мой адрес и копией в ОКС компании? Я это могу квалифицировать исключительно как подставу и подкладывание мне большой свиньи.

– Дурак ты, Сергиенко! Какая же это свинья? Это соломка, в том числе и под твою задницу. Сам взвесь, какие у нас есть альтернативы во всей этой непростой ситуации. Первая – ты с Копейкиным подписываешь техническое задание в том виде, в каком оно есть и в каком оно не нравится вашему нервному директору. Результат – получаешь по шапке от своего начальника. Вторая – ты с Копейкиным ничего не подписываешь, ждешь, пока твой начальник Воронин поправится. Результат – получаешь по шапке из компании, как исполняющий обязанности директора, за срыв сроков по контракту. Выбирай. Я с тобой вместе по шапке получать не хочу, поэтому шлю тебе бумагу, из которой следует, что я белая и пушистая, а ты весь в коричневом. Но! Ты эту бумагу показываешь своему больному боссу. Босс говорит, что я стерва, и по шапке тебя не бьет. Я бы на твоем месте поработала с Копейкиным, пока он билет не поменял, и согласовала бы техническое задание. Но если ты выберешь другой вариант, то это будет твой выбор и твоя ответственность. Я в этом случае все равно буду стервой, но уже перед тобой. Ты сам говорил, что я боец. Вот я и воюю, как могу.

– Ты действительно стерва. Но ты права.

В трубке послышались короткие гудки.

Панкратьевой стало не по себе. Она достала очередную сигарету и только тогда заметила, что выкурила уже полпачки. Да, эту партию она выиграла, но ей было стыдно. Очень.