Читать книгу "Нарушая правила - Оливия Майлз"

Ричард пару минут слушал тишину в трубке. Он криво усмехнулся, подумав, как быстро мама угадала, зачем он позвонил. Она была очень умной женщиной, особенно когда дело касалось ее единственного любимого сына. А он сам… Хорош, нечего сказать. Тридцать лет. Пора бы научиться самостоятельно разбираться со своими делами.

— Я слушаю, — объявила Анна. — Только не будь типичным мужиком, не жмись и не увиливай. Я хочу знать всю правду, как есть, а не какую-нибудь кастрированную версию, которая льстит твоему мужскому самолюбию.

Ричард вздохнул: отступать было поздно. Он собрался с духом и рассказал Анне всю неприкрашенную правду о ночи с рыжеволосой соседкой.

— М-м-м-м, — послышался из трубки первый комментарий.

— И это все, что ты можешь сказать, мам?

— Погоди, дай поразмыслить. Я пытаюсь припомнить, что я чувствовала, когда была в возрасте твоей Сони. Сколько ей лет?

— Понятия не имею, — вздохнул Ричард. — Когда я увидел ее в пятницу, то подумал, что около тридцати, но на следующее утро, без косметики, она выглядела на восемнадцать. Наверное, лет двадцать пять.

— Она из Сиднея, и у нее есть приятель. Неженатый, я надеюсь.

— Соня не стала бы связываться с женатым мужчиной.

— Как бы то ни было, — продолжала Анна, — у нее есть любовник, который создает ей проблемы. Возможно, этот таинственный незнакомец — ее шеф. Где она работает?

— Понятия не имею. Судя по тому, как она была одета в пятницу, не на фабрике. В какой-нибудь фирме, наверное. Или в индустрии моды. Черт, да она вполне может быть фотомоделью!

— А насколько хорошо она знает, чем ты занимаешься?

— Э-э-э… — замялся Ричард. — Не слишком хорошо.

— Она тебя не узнала?

— Нет.

— И ты не стал ее просвещать, — последовала сухая реплика. — Ох, Ричард, Ричард. Я думала, что научила тебя быть честным с людьми, особенно с женщинами.

— Я и был честным раньше! — воскликнул мужчина. — И к чему это привело, мам? Суды и газеты, вспомни.

— Ложью ничего не добьешься, — строго произнесла Анна.

— Это не так, — резко возразил Ричард. — Дженни добилась — квартиры стоимостью в миллион долларов, уютной спортивной машины и алиментов в размере двухсот тысяч долларов.

— Материальные блага ничего не значат, если ты теряешь душу, сынок.

Ричард даже присвистнул. Мама обожала разговоры о душе и тому подобном, хотя совершенно не была религиозной в обычном смысле этого слова.

— Свою душу я уже потерял, — вздохнул он.

— Не смеши меня, Ричард. У тебя тонкая поэтическая душа. Я лично вложила ее в тебя. Вернемся к Соне, — продолжала Анна. — Ты полагаешь, это твоя единственная настоящая любовь?

— Мам, я едва знаком с этой девушкой, — протянул Ричард. — Откуда же я могу знать такое?

— Я была знакома с твоим отцом всего неделю, но именно он стал моей единственной настоящей любовью. Я влюбилась в него с первого взгляда, и с тех пор никто не занял его места в моем сердце.

Ричард с трудом удержался, чтобы не застонать. Как часто он слышал эту историю о великолепном незнакомце, которого мама повстречала на вечеринке, когда ей было всего шестнадцать! И как ее сразу же будто молнией поразило. И как он сделал ей ребенка в ту же ночь и трагически погиб через неделю, врезавшись в грузовик на мотоцикле.

Одно слово — герой!

— Да-да, мама. Но я сомневаюсь, чтобы мой папаша думал о тебе в том же ключе. Наверняка для него это был только секс. Ты же сама объясняла мне, когда я был подростком, что секс и любовь — совершенно разные вещи, и учила, что не стоит их путать.

— Так что ж ты путаешь? — рассмеялась Анна. — Если ты так уверен, что это был просто секс, расслабься и забудь о ней.

— Не могу, — честно признался Ричард.

— Понятно.

— Если тебе все понятно, тогда скажи, что мне делать.

— Ты прекрасно знаешь, что делать, Ричард. Ты просто хочешь, чтобы я тебя подтолкнула в нужном направлении.

— То есть?

— Разыщи Соню и убедись, что вы оба чувствуете одно и то же. Иначе будешь мучиться всю жизнь.

— Я же объяснил тебе, мама, это был только секс. Лучший секс в моей жизни, но, наверное, потому что у меня довольно долго вообще никакого не было.

Анна расхохоталась низким грудным голосом.

— И ты звонишь мне из-за «просто секса»! Малыш, прекрати обманывать себя. И потом, ты не можешь знать, как эта девушка относится к тебе и было ли это для нее «просто сексом».

— Не могу, — согласился Ричард.

— Это значит, что тебе придется позвонить кому-нибудь из своих адвокатов и навести о ней справки. Узнай, как она живет, кто этот ее любовник и так далее.

— Да, наверное, это не помешает, — проговорил Ричард, понимая, что мать права.

— И держи меня в курсе.

— Обязательно, — улыбнулся он. — Спасибо! Ты — лучшая мама на свете!

Молодой человек повесил трубку, открыл ящик, где хранил записную книжку, нашел домашний телефон Лонга и тут же набрал номер.

Лонг сразу снял трубку.

— Ты еще смеешь звонить мне! — вместо приветствия завопил он. — Я же тебе запретил. Нам больше не о чем говорить. Я тебя не прощу, Джереми, даже если ты приползешь на коленях и будешь умолять. Даже если ты…

— Это не Джереми, — перебил его Ричард. — Это Винсент.

— Ох, Ричард. Да. Правильно, — Лонг смущенно откашлялся. — Прошу прощения. У меня тут маленькая склока с Джереми, и он все время названивает. Вероломный мальчишка… Но роскошный… Так что случилось?

— Мне нужна твоя помощь.

— Зачем? — изумился Макс Лонг.

— Мне нужно найти одного человека. Женщину. Ту, что приезжала в твой домик…

Лонг сумел выяснить все, что было нужно Ричарду, уже к двенадцати часам понедельника и сам перезвонил ему.

— Не повезло тебе, приятель, — сообщил он. — Она вернулась к Форресту. Что обидно. Терпеть не могу этого хлыща.

Ричард почувствовал, как к горлу подкатывает комок. Итак, Соня простила любовника, который ей изменил. Рванулась в его объятия на следующую же ночь после той, что провела с ним. Когда накануне вечером Лонг раскрыл ему обстоятельства, при которых Соне понадобился пляжный домик, Ричард был уверен, что она не вернется к тому, кто так жестоко ее оскорбил.

— Откуда ты узнал, Лонг? — спросил он, нахмурившись. — Не она же сама рассказала? Я надеюсь, ты не спрашивал ее напрямик?

— Нет, конечно. — В голосе Лонга послышалась обида. — Как я мог? Я — сама скрытность и такт! Да ни за какие коврижки! Тебе просто повезло, что мы с ней работаем вместе! Кроме того, мы с Соней не такие близкие знакомые, чтобы спрашивать о столь деликатных вещах. Я разговорил Ирен, и кое-что мне подсказала карточка, которая была пришпилена к букету из двух десятков роз, которые принесли сегодня утром в офис. Там значилось: «Самой милой девушке в мире. С любовью, Форрест».