Читать книгу "Дом у озера - Кейт Мортон"

Слова родных задевали Питера, но не сильно. Дело в том, что он всегда отличался от родственников, и не только простодушием. Два его старших брата росли коренастыми, плотными мальчуганами и стали коренастыми, плотными мужчинами, которых легко представить с бутылкой пива в одной руке и футбольным мячом в другой. А Питер, напротив, был тощим, бледным, долговязым и легко велся на розыгрыши. «Доверчивый простачок», как назвала его мать, не осуждая, а, скорее, удивляясь, что у них с мужем появился этот странный маленький подменыш с нежной, легко ранимой кожей и необъяснимой любовью к библиотечному абонементу. «Он любит читать», – говорили родители Питера своим друзьям таким благоговейным тоном, словно сообщали, что его наградили Крестом Виктории.[5]

Питер и вправду любил читать. К восьми годам он прочитал все книги из детского отделения Килбернской библиотеки – серьезный повод для гордости, если бы не одно неприятное обстоятельство: до получения вожделенного взрослого читательского билета Питеру нужно было ждать несколько лет. Слава богу, в библиотеке работала мисс Тальбот, которая прикусила губу, поправила именной бейджик на лимонном кардигане и сказала с решимостью, слегка оживившей ее обычно тихий и мягкий голос, что для Питера всегда найдется подходящее чтиво, и она лично об этом позаботится. Для Питера мисс Тальбот стала настоящей волшебницей. Дешифровщиком секретных кодов, повелительницей каталожных карточек и десятичной классификации Дьюи,[6] проводником в чудесные миры.

Послеполуденные часы, которые Питер проводил в библиотеке, вдыхая запах нагретой солнцем застарелой пыли тысяч разных историй и многолетней, идущей снизу сырости, вызывали у него восторг. Сейчас, двадцать лет спустя, Питер сидел в автобусе номер сто шестьдесят восемь до Хэмпстед-Хит и испытывал почти физическое чувство, что снова вернулся в то время. Каким же огромным и многообещающим казался мир, когда он, Питер, был заперт в четырех кирпичных стенах!

Рискуя получить от соседки осуждающий взгляд, Питер сдвинул газету и достал из сумки памятный буклет. Он лежал в потрепанном экземпляре «Больших надежд», книге, которую Питер перечитывал в память о мисс Тальбот. С первой страницы буклета улыбалась сама мисс Тальбот.

Элис, как обычно, не сдержала любопытства, когда Питер объявил, что во вторник утром ему нужно присутствовать на похоронах. Она вообще жадно интересовалась его жизнью. Порой донимала вопросами, которые скорее можно было бы ожидать от изучающего человеческую расу инопланетянина, чем от восьмидесятишестилетней представительницы этой самой расы. Поначалу подобное вмешательство несколько нервировало Питера, считавшего свою жизнь вполне заурядной и не заслуживающей особого внимания. Он предпочитал читать о жизни и мыслях других людей, а не делиться собственными. Однако Элис не терпела возражений. Со временем Питер смирился и стал отвечать на вопросы без обиняков. Впрочем, нельзя сказать, что ее интерес помог Питеру поднять собственную самооценку: Элис с таким же рвением изучала привычки семейства лис, устроивших себе логово за садовым сараем.

– Похороны? – переспросила она, пристально взглянув на молодого человека из-за стопки книг, которые подписывала для испанского издателя.

– Первые в моей жизни, – признался Питер.

– Зато не последние, – буднично заметила Элис, ставя широкий росчерк на странице. – За всю жизнь их еще столько наберется! Доживете до моих лет и тогда поймете, что проводили под землю больше людей, чем можете пригласить к утреннему чаю. Хотя, конечно, весьма нужный ритуал: смерть без похорон ни к чему хорошему не приводит.

Питер не успел задуматься над словами Элис, как она продолжила:

– Кто-то из родственников? Друг? Всегда тяжелее, когда умирают молодые.

Он рассказал о мисс Тальбот, удивляясь, сколько странных мелочей застряло в мозгу девятилетнего мальчугана. Изящные часики из розового золота на запястье, привычка потирать большой палец указательным, когда она задумывалась, запах мускуса и увядших лепестков от ее кожи.

– Ваша советчица, – сказала Элис, подняв серебристые брови. – Наставница. Вам очень повезло. И все это время вы с ней общались?

– Не совсем. Мы потеряли связь, когда я уехал учиться в университете.

– Но вы ее навещали. – Утверждение, отнюдь не вопрос.

– Не слишком часто.

Никогда, но Питеру было стыдно в этом признаться. Он давно собирался зайти в библиотеку, однако закрутился, да и как-то не попадал в те края. О смерти мисс Тальбот Питер узнал случайно. Элис отправила его в Британскую библиотеку с заданием, и он лениво перелистывал страницы «Библиотечного вестника», ожидая, когда из архива принесут немецкую книгу о ядах, как вдруг в глаза бросилось ее имя. Мисс Тальбот – Люси Тальбот, конечно же, у нее было имя! – скончалась от рака, похороны назначены на вторник, десятого июня. Питера точно громом поразило. Он даже не знал, что мисс Тальбот больна. Впрочем, откуда ему было знать? Питер сказал себе, что таков извечный порядок вещей, дети вырастают и уходят, и вообще, память сильно приукрасила их с мисс Тальбот дружбу. Он вообразил, что между ними существовала некая особая связь, а на самом деле мисс Тальбот просто делала свою работу и у нее было много таких читателей.

– Сомневаюсь, – ответила на это Элис. – Вероятнее всего, она встречала много детей и не испытывала к ним особых чувств, пока не нашелся один, который стал ей дорог.

Питер не льстил себя мыслью, что она пытается повысить его самооценку. Элис действительно так думала и выразила свое мнение с привычной прямотой, а если он чувствует себя последним мерзавцем, то при чем здесь она?

Спустя несколько часов, когда он увлеченно работал, перенося результат утренних трудов Элис в новенький компьютер, который она наотрез отказалась использовать, Элис спросила:

– А мои книги она вам давала?

Питер поднял взгляд от пестрящего правками машинописного предложения. Он понятия не имел, о чем говорит Элис, и даже не сразу понял, что она все еще в комнате. Элис никогда не присутствовала, когда Питер работал с компьютером: почти каждый день после обеда она уходила по каким-то таинственным делам, о которых никогда не рассказывала.

– Ваша библиотекарша. Она давала вам мои книги?

Питер хотел солгать, но тут же передумал – у Элис было чутье на неправду. Он признался, что не давала, и, к его удивлению, Элис рассмеялась.

– Правильно. Мои книги не для детей.

Что верно, то верно. Элис писала английские детективы, в них не было ничего милого или уютного. Обозреватели любят называть подобные произведения «психологически напряженными» и «неоднозначными с моральной точки зрения», и в них «почему» не менее важно, чем «кто» и «как». В своем знаменитом интервью для Би-би-си Элис заявила, что в самом убийстве нет ничего занимательного, куда интереснее человеческий фактор, стремление убить, страсти и негативные чувства, которые приводят к этому ужасному поступку. Элис прекрасно разбиралась в таких страстях и чувствах. Интервьюер сказал ей об этом, и Элис кивнула, вежливо выслушала, когда он намекнул, что от ее виртуозного владения предметом ему слегка не по себе, а потом ответила: «Писателю не нужно никого убивать, чтобы писать детективы, точно так же, как ему не нужна машина времени, чтобы написать о битве при Азенкуре. Он должен знать о темных глубинах человеческой души и стремиться исследовать их до самого дна». Помолчала и добавила с милой улыбкой: «Кроме того, мы ведь все хотя бы на миг испытывали желание убить, правда?»