Читать книгу "В ловушке безысходности - Анастасия Акулова"

Какое-то липкое, неприятное чувство не давало покоя. Это место имеет «славу» притона, потому если приличную девушку даже просто заметят здесь — таковой она больше не будет. Что же касается танцовщиц… многие из них не отказываются от предоставления других услуг за определённую плату. Так что от здешних девушек лёгкого поведения в какой-то мере танцовщиц отличало лишь то, что они сами назначают за себя цену и не делятся с хозяином. Госпожа Танильдиз избежала этого лишь потому, что она знатных кровей. У меня этого нет. Надеюсь, что всё-таки не возникнет проблем, меня никто не узнает и ситуация в целом не станет ещё хуже…

Понимание того, что если бы не случай, я бы наверняка вскоре оказалась среди этих девушек, что продают свои тела, приносило и облегчение и горечь одновременно. Ведь раньше, встретив где-нибудь таких, как эти девушки, я лишь кривилась, потом что так делают все, воспринимала их, как насквозь порочных продажных существ, без мнения, без дома, и будто без чувств даже. От того ещё более странным теперь становится осознание, что не от хорошей жизни такими становятся, что редко кто из них сама выбирала себе такую судьбу. И нередко бывает так, что виноват не только сам человек, но и обстоятельства в целом. И даже переступить через свою гордость порой не так страшно, если есть ради кого и чего. Если цель оправдывает средства.

Надеюсь, мне никогда не доведётся стоять перед подобным выбором…

Колени и руки слегка подрагивали, дыхание сбилось, сердце будто обезумело, а глаза растерянно смотрели вокруг. Я всегда танцевала только для себя или своей семьи, на публике — только по праздникам, когда собирались едва ли не всей улицей, например, на тот же день всех стихий, когда все вокруг после коротких речей во славу богов будто сходят с ума: обливаются, прыгают через костёр, поют, пляшут. Но даже тогда я иногда чувствовала себя неловко, когда своими танцами привлекала много внимания. Не сказать, что я не уверена в себе, но волнение не давало сосредоточиться.

Чуть поодаль от столиков была свободна большая площадка, где и разместились танцовщицы, встав в круг, как и предполагалось в танце. Моё место не самое выгодное, но в данный момент я только «за».

Стих смех и звон бокалов, внимание посетителей сосредоточилось на нас, от чего по телу пробегали мурашки. В воцарившейся тишине раздались первые звуки барабанного боя, и… моё тело зажило отдельной от сознания жизнью. Слегка опустив ресницы, смотрела в никуда, на глаза словно упала лёгкая дымчатая пелена, делая размытым всё вокруг, будто я опьянела. Шёлковая юбка, переливаясь на свету, взлетала и опадала в такт движениям бёдер и поворотам, мягкими волнами змеились руки и лёгкая улыбка, скрытая паранджой; таинственно поблёскивали, словно звёзды, браслеты, серьги и другие украшения… Даже свечи, казалось, танцевали вместе с нами, ушло волнение, в душе осталась только лёгкость и чувство небывалой невесомости, будто я лечу, лишь изредка касаясь пола.

Шаг, поворот, последний удар барабана и бубна, и мы мягко оседаем, утопая в складках шёлковых юбок… время остановилось.

Кажется, все присутствующие разом перестали дышать — такая тишина установилась вокруг. Наверное, так было всего несколько секунд, но мне и, возможно, остальным танцовщицам, они показались как минимум вечностью. Ожили мы только тогда, когда послышались шумные похвалы, похабные шуточки и снова звон бокалов.

А я улыбалась. Лишь нескольких из нас оставят здесь работать (пусть и нелегально), но, как мне кажется, первый шаг к цели я всё-таки сделала.

* * *

Герцогство Ферон, Гемма.

Кармина

Горьковатый горячий напиток с приятным ароматом, чем-то походящий по вкусу на кофе, прекрасно заменяет мне вышеупомянутое чёрное «зелье бодрости» с утра в этом чёртовом мирке. Хоть немного помогает проснуться каждое утро бодрой как зомби мне. Ещё одна большая неприятность в этом замке — то, что здесь все встают с рассветом, а иногда и даже чуть раньше. И вот попробуй возрази, если к тебе приставлен целый штат учителей и слуг-надзирателей!..

— Вижу, вы уже встали, госпожа? — Сонно пробормотала Мари, одна из служанок, сделав книксен и, заметив кофе, добавила: — Не стоило себя утруждать. Приказали бы мне.

— Не хочу становиться абсолютной неженкой, — хмыкнув, отставила пустую фарфоровую чашку на столик и снова взглянула в окно.

И впрямь, рассвет здесь прекрасен… Очень похож на северное сияние (которое я никогда не видела, но всё же теоретически представляю себе данное природное явление). Даже, наверное, ещё красивее и ярче. Особенно вкупе с пейзажем замка: густая зелёная трава, на которой, как бриллианты, застыли капельки росы, огромный сад со множеством цветов, каких и нет в нашем мире, с великолепными фонтанами и статуями. Вдали виднеется гладь большого озера, а дальше простираются просторы огромного небосвода, окрашивающегося на время рассвета целым спектром ярких цветов, смешивающихся и быстро сменяющих друг друга…

— Благородной леди не положено, — сухо отчитала служанка, оторвав от приятного созерцания, — Вам ко многому придётся привыкать. Вы не должны…

Вот странно, когда нравоучительные нотации мне пытается читать девушка, максимум на год-два старше меня самой. Да и в принципе всегда, когда малознакомый человек делает это без особой причины, ну или, например, хамит, у меня сразу возникает мысль, что этому человеку однозначно не повезло в жизни, иначе он бы не срывался на всех, и вообще ему бы не было никакого дела до поведения других. Счастье эгоистично.

И всё-таки подобные речи меня ещё с детства ужасно бесят. Вот только тогда я редко когда имела право возразить или что-то вякнуть не так в ответ.

— Что я должна, а что нет, пожалуй, решу сама, — не выдержав, перебила я, на секунду забыв про выбранную роль и, тут же взяв себя в руки, благожелательно улыбнулась: — Но, безусловно, я буду стараться следовать всем предписанным моему положению нормам поведения и ни в коем случае не покрою позором имя своих родителей. Будьте спокойны.

— Мы, слуги, всё больше убеждаемся, что из вас выйдет примерная леди и замечательная госпожа, — пока я тщательно пыталась скрыть желание плеваться и материться, Мари тем временем отвесила ещё один книксен, подобострастно взглянув на меня, — Ваша преподавательница вскоре прибудет. Разрешите привести вас в надлежащий вид?

Ещё одна вещь, которая меня невероятно бесит в здешнем быту — куча крючков, бантиков, шнурков и кружев на абсолютно всех, даже домашних, платьях, и в них утонуть можно. Чем усердней я пыталась решить эту головоломку, при виде которой кубик Рубика мгновенно сдох бы от зависти даже будучи неодушевлённым предметом, тем больше она запутывалась, причём в буквальном смысле. Так что, видя, как ловко со всем этим справляются служанки, я едва сдерживала желание назвать их гениями современности, вручить Нобелевскую премию за разгадку тайны всех времён и занести в книгу рекордов Гиннеса. Они о моих восхищениях, слава Богу, не подозревали, и в целом я старалась всегда вести себя так, будто во всём, что со мной происходит теперь, нет ничего необычного для меня. Хотя иной раз получается откровенно фигово.