Читать книгу "Ядерная война. Все сценарии конца света - Дмитрий Верхотуров"

Далее, ни в одном советском городе, выбираемом в качестве цели, нельзя было найти столь же плотной застройки, как в Хиросиме или Нагасаки. Как раз для советских городов была характерна куда более свободная застройка, города, промышленные предприятия, железнодорожные станции обычно занимали приличную площадь. Из чего следовало, что в радиусе поражения ядерного взрыва будет гораздо меньше зданий, сооружений и людей, чем в японских городах. Если еще учесть возможное отклонение от выбранной точки прицеливания, которое у неуправляемых атомных бомб могло достигать нескольких сотен метров, можно было вообще промахнуться по цели и задеть ее краем зоны поражения.

В-четвертых, сами же американцы после подведения итогов своих ковровых бомбардировок немецкой промышленности в годы Второй мировой войны сделали весьма неприятное открытие: промышленность вообще довольно слабо поражается бомбардировками. Так, в отчете о влиянии бомбардировок на немецкую промышленность в 1943 году сказано следующее. В это время в немецкой промышленности имелось 2,1 млн станков, из которых 110 тысяч было повреждено и потом отремонтировано (5,2 %), и еще 36,5 тысячи станков было полностью уничтожено (1,7 %)[73]. Суммарно бомбардировками было выведено из строя временно или постоянно 6,9 % станочного парка. И это при том, что в 1943 году было сброшено 206,1 тысячи тонн бомб. Мы можем по коэффициенту барона Блэкетта пересчитать этот тоннаж в атомный эквивалент. Круглым счетом это 69 атомным бомб. Это немногим больше, чем было запланировано для атомной бомардировки СССР в плане Frolic, составленном в мае 1948 года (в нем было предусмотрено сбросить 50 атомных бомб на 20 городов; в фугасных бомбах это будет 150 тысяч тонн бомб).

Возможно, что эффект от ядерных бомб будет и побольше, но вряд ли можно было надеяться, что могучая советская промышленность будет уничтожена подобным ударом. Это не удалось сделать в Германии, в которой в некоторых районах, например в Руре, предприятия стояли вплотную друг к другу. В СССР, как правило, предприятия распределены по всей территории страны и сами по себе имеют значительную площадь.

Подобные вопросы вставали на всех этапах планирования ядерной войны, и даже тогда, когда появились баллистические ракеты и термоядерные боеголовки к ним. Судя по всему, в военном командовании всегда существовали две точки зрения на эффект ядерной атаки: оптимистическая и пессимистическая. Первая из них считала, что ядерная атака сразу даст хороший стратегический эффект, а вторая полагала, что если учесть все многочисленные факторы, то реальная эффективность ядерного удара будет весьма далека от заявленной. Особенно остро этот вопрос стоял до появления баллистических ракет, когда в распоряжении противостоящих сторон были только стратегические бомбардировщики и весьма ограниченный арсенал ядерных зарядов.

Благодаря американской болтливости можно краем глаза взглянуть на кухню составления первых американских планов ядерной войны. Центральная часть любого плана ядерной войны – это список целей. Потому первой задачей составителей этих планов был выбор того, что подлежит уничтожению в первую очередь. Это могли быть военные и гражданские объекты, транспортные узлы, аэродромы, порты. Из всех многочисленных объектов, которые находятся на территории противника, надо было выбрать те, уничтожение которых наиболее чувствительно для обороны.

Но сделать это непросто, поскольку отсутствуют надежные сведения о том, что это за объекты и где они расположены. Зная нравы советского режима секретности, которые в 1950-х годах еще были вполне себе бериевского образца, нетрудно понять, что перед американскими составителями плана ядерной войны стояла крайне сложная и нетривиальная задача. В той самой книге, в которой американцы выболтали про существование самого секретного плана SIOP, вполне открыто признается, что вплоть до конца 1950-х годов, когда стали летать самолеты-разведчики U-2, с разведывательными данными у американцев было очень туго. Они пользовались или довоенными данными, или в лучшем случае трофейными немецкими аэрофотоснимками, сделанными в 1941–1942 годах[74]. Это похоже на правду.

Но это означало, что атомная бомбардировка, выполненная по этим планам, вовсе не нанесла бы сокрушительного удара по советской промышленности. По сравнению с довоенным временем и даже 1942 годом значительная часть важнейших предприятий промышленности была переброшена в другое место, сами предприятия были рассредоточены, география промышленности серьезно изменилась.

Вот список советских городов, выбранных в качестве целей по наиболее ранним планам 1946–1948 годов: Москва, Горький, Куйбышев, Свердловск, Новосибирск, Омск, Саратов, Казань, Ленинград, Баку, Ташкент, Челябинск, Нижний Тагил, Магнитогорск, Иванов, Тбилиси, Новокузнецк, Грозный, Иркутск, Ярославль. Итого, 20 важнейших промышленных городов.

Что бросается в глаза? Отсутствие в нем крупного промышленного комплекса на Украине, в Донецком районе. Нет в этом списке ни Донецка, ни Днепропетровска, ни Харькова, ни Киева, ни Николаевска. Видимо, американцы посчитали, что после немецкой оккупации там промышленности не осталось. Но это явно не так. Промышленность Донбасса быстро восстанавливалась. Уже в 1950 году Донбасс добыл 43,9 млн тонн угля, выплавил 4,7 млн тонн чугуна, 4,5 млн тонн стали, выпустил 4 млн тонн проката[75]. По металлу Донбасс превзошел свой довоенный уровень.

В плане также отсутствуют другие важные промышленные центры, появившиеся во время войны или сразу после нее: Череповец (металлургический комбинат), Туймазы (нефтедобыча), Гурьев и Красноводск (нефтепереработка), Воркута и Караганда (угледобыча), Орск, Петропавловск, Курган, Барнаул, Красноярск (машиностроение). Почему-то в план атомной бомбардировки не попали такие города, как Тула и Ижевск, в которых производилось оружие. Самое главное, что под ядерный удар не попадали предприятия недавно появившейся советской атомной промышленности, предусмотрительно размещенные в небольших городах. Это был бы номер, если бы американцы нанесли ядерный удар, а потом бы выяснилось, что советская военная промышленность не уничтожена.

Иными словами, план был неадекватен. Понятно, что впоследствии американцам удалось собрать больше сведений о советской промышленности, но все же их данные нельзя назвать полными и точными. Даже когда появились аэрофотоснимки, а потом и фотографии спутников-шпионов, это далеко не разрешало задачу по определению первоочередных целей. Мало было сфотографировать завод, надо было еще определить его назначение и роль в военном хозяйстве. Учитывая режим секретности, сделать это было непросто.

Но речь шла не только лишь об уничтожении промышленных и военных объектов, еще Трумэн в своей директиве NSC 20/1 от 18 августа 1948 года поставил перед составителями планов ядерной войны задачу – обеспечить уничтожение советской политической элиты, то есть в первую очередь Коммунистической партии и ее органов[76]. Это резко усложняло задачу, поскольку надо было выбрать поистине точечные цели – например, здание обкома. Перед этим их еще надо было найти, идентифицировать, нанести на карты. Все это требовало интенсивной разведывательной работы, и ЦРУ явно работало, не покладая рук, чтобы обеспечить планирование ядерной войны нужными сведениями.