Читать книгу "Эльфийский для начинающих - Наталья Мазуркевич"

— В таком случае, — продолжал испытывать мое терпение комендант, — что вам известно обо мне?

— Ничего, мастер, — продолжила отнекиваться я, поражаясь самомнению младшего Порха.

Если о старшем поколении их семьи я имела определенные сведения, так как нельзя ничего не знать о соседях, то младшими в Горах не интересовался никто. Обсуждать их и вовсе было темой запретной, да и лишенной какой-либо пользы. Вероятно, из-за последней причины о младших Порхах и забыли, стерев даже их имена из памяти подрастающего поколения.

— Ничего? — Недогном изволил гневаться. Ну нельзя так! Все традиции нарушает. Хотя от кого я хочу их соблюдения? Это же Порхи… Духи, дайте мне терпения!

— О наследниках семейства Порхов почтенным жителям царства не известно ровным счетом ничего, так как эта информация не представляет ценности для развития торговых отношений. История не помнит ни лиц, ни имен, ни количества детей семейства Порхов. История данного клана закончилась на мастере Густаве Порхе и мастерице Живьен Порх. Их мануфактура перешла в общественную собственность, когда почтенные гномы решили посвятить себя отдыху, — не смогла удержаться от исторической справки я. У меня оставалась надежда, что вот теперь недогном отстанет от меня и мы наконец перейдем к делу, но Порх-младший не унаследовал хватки своих предков и время не ценил.

— А еще что известно? — печально спросил комендант. — Ты садись давай, я травы заварю. Расскажешь, как там родичи…

— А мое заселение? — напомнила я причину своего появления на пороге его кабинета.

— Потом обсудим, — отмахнул от работы комендант. — Ты лучше про деда расскажи? Как они там? Родители, может, и не хотят про них ничего знать, а я скучаю. Малый совсем был, плохо их помню, всего раз к нам приезжали.

Кажется, я все-таки ошиблась. Что-то от истинного гномьего наследства досталось и мастеру Порху. И за любовь к семье, особенно гномьей ее части, я могла простить ему все остальные странности. Ведь могут у хорошего человека быть свои недостатки? Могут.

— Хорошо, расскажу, — пообещала я. — Только я скажу, чтобы меня не ждали?

Я покосилась на дверь, намекая, что, кроме отбывающих наказание студентов, там имеется еще и группа поддержки, которую стоило бы успокоить и отпустить, раз уж выволочка превращается в посиделки без регламента.

— Скажи, — разрешил почти гном и поднялся на ноги.

До этого момента он сидел, и я не могла заметить одну интересную особенность своего собеседника. Но стоило ему выпрямиться в полный рост, я не сдержала удивленного восклицания. Любой, кто видел гномов два-три столетия назад, не верит нынешним рассказам об их среднем росте, едва ли ниже обычного человеческого. Но мастер Порх-младший и верующих способен был удивить. В отличие от своих горных собратьев, комендант был высок. Даже по людским меркам. Как будто эльф какой-то! Мне с моим средним человеческим стало как-то не по себе, когда я прикинула, насколько Савелиус выше меня. Да в нем же не меньше двух метров! Гномик… Маленький…

От удивления я даже забыла, что должна изучать пол, а не лицо своего собеседника. Но и тут было на что посмотреть. Мало того что ростом вышел, так еще и уши имел не гномские, лопоухие, а аккуратные эльфячьи, с заостренными кончиками. Если бы еще черты лица не подкачали, вообще от эльфа бы не отличить было, но лицо коменданта походило на вытесанный камень. Грубые линии, практически не обозначенный нос, глаза разве что — большие и наивные, как у новорожденного эльфа.

— Да, сам знаю, уши немного великоваты, — повинился гном, как будто один градус кривизны бросался в глаза и затмевал все остальное.

— Бывает, — совсем уж непочтительно протянула я, не зная, как себя вести с настоящим чудом. Учитывая, что в роду Порхов вот уже десять столетий рождались только мальчики, сомневаться в расовой принадлежности маменьки мастера не приходилось.

— Ну, ты скажи там, чтобы расходились. И этим, поэтам, тоже амнистия. В следующий раз, как попадутся, — отработают, — пообещал Савелиус, вспомнив про обязанности коменданта. Эта рассеянность ему явно от эльфов досталась, как и всепрощение по случаю праздников. Испортила матушка ребенка, ой испортила. — А группу поддержки сюда зови, и на него питья хватит.

Я исполнительно выбежала за дверь. Страдальцы продолжали драить плинтусы, а рядом с ними шел Маркус. Помочь беднягам руками он, конечно, не захотел, но морально поддержать не отказался. Едва сдерживаемый смех все же долетал до дверей коменданта, но, к их радости, разбивался о дверь.

— Маркус? — позвала я сообщника. — Иди сюда.

Услышав, чего от него хотят, парень втянул голову в плечи и медленно отрицательно качнул головой.

— Отвара выпить, — успокоила его я. Парень недоверчиво покосился на дверь. Я утвердительно кивнула. Именно на отвар. Без шуток.

— Ладно, — неуверенно протянул студент и мелкими перебежками направился в мою сторону. Ждал, видно, что сейчас из кабинета выскочит злобный комендант, затащит его в кабинет и выдаст такую же тряпку и ведро.

— Ребят, вас помиловали! — обрадовала я страдальцев. Тот, с которым говорил Маркус, выронил тряпку. Увы, выжать ее он не успел.

— Блин! — выругался он. — Так и знал, что что-нибудь, да испорчу.

— Серьезно? — Второй не был столь легковерен. — И никаких дополнительных условий?

— С условием, — подтвердила я. Парень с облегчением выдохнул и выжал тряпку. Вода стекла прямо в ведро. — Попадетесь еще раз — отработаете и за сегодня.

— Так просто?

— А вы не попадитесь сначала, — хохотнул Маркус, но быстро сдулся, заметив, что находится в опасной близости от двери. — Ты уверена, что мне стоит туда идти?

— Тебя пригласили, — пожала я плечами и взяла трусишку за руку. Холодную, как будто лед держал без варежек.

Парень сглотнул, но отступать не стал. Репутация вещь такая — один раз дал слабину, и все, ушла к другому. Еще и страдальцы решили подождать, пока мы не уйдем, чтобы обсудить свои дальнейшие планы в приватной обстановке. Вероятность того, что им помешают на комендантском этаже, была столь ничтожна, что они могли себе позволить кричать: все десятой дорогой обходили опасную зону общежития.

Дверь открыла я. Руки Маркуса подрагивали. Совесть у парня была нечиста, но поведать о своем грехе он уже не успевал. Неужели это все из-за простого полотенца? Или сдачу чего он успел просрочить?

— Отвар почти заварился, — обрадовал нас Савелиус, едва парень решился и переступил порог. — О, господин Флей, рад вас видеть. Не хотите объяснить, когда уже вернете казенную собственность?

— Завтра, — сник с лица парень и обвинительно взглянул на меня. — С утра… — добавил Маркус, сглотнув. — На рассвете.

— Можете не торопиться, — отмахнулся комендант. — Это такая ерунда! — И когда парень выдохнул с облегчением, добавил: — Подождет до послезавтра. Я буду в общежитии в обед, с двенадцати до часу. Лучше будет, если вы успеете.