Читать книгу "Эпоха Рамсесов. Быт, религия, культура - Пьер Монте"

Египтянам всегда хотелось знать, что ждет их впереди, поэтому при рождении ребенка они призывали семь богинь Хатхор. Невидимые Хатхор слетались к детской колыбели и рассказывали родителям, какая смерть ждет новорожденного. Так, девушке, которую боги решили отдать в жены Бате, они предсказали смерть от меча, а царю, вымолившему себе сына в «Обреченном царевиче», было сказано: «Он умрет от крокодила, или от змеи, или же от собаки». Однако богини никогда не уточняли, когда с их подопечным произойдет несчастье. Поэтому, например, жизнь юного царевича оберегали так старательно, что, достигнув зрелости, он был вынужден объявить своим не в меру заботливым родителям, что не желает более пытаться обмануть судьбу и собирается впредь поступать так, как ему вздумается. Мы не знаем, всегда ли Хатхор прилетали по первому зову родителей; так или иначе, любой отец мог без особого труда получить гороскоп своего ребенка. «Кроме всего прочего, – говорит Геродот, – каждый месяц и год у египтян посвящены тому или иному богу. Всякий может заранее узнать, какую судьбу, какой конец и характер будет иметь родившийся в тот или иной день». Так, согласно календарю благоприятных и неблагоприятных дней, тому, кто родился в четвертый день первого месяца сезона перет, предназначено пережить всех своих родичей и достичь возраста более преклонного, чем его отец, ибо это благоприятный день. Большая удача – родиться в девятый день второго месяца ахита, ибо тогда тебя ожидает смерть от старости, а еще больше повезло появившимся на свет в двадцать девятый день того же месяца, потому что они окончат свои дни окруженные всеобщим почетом и уважением. Четвертый, пятый и шестой дни этого месяца, напротив, крайне неблагоприятны и не сулят ничего хорошего. Родившимся в эти дни предстоит умереть от лихорадки, любви или пьянства. Ребенку, рожденному в двадцать третий день, следовало опасаться крокодилов, в двадцать седьмой – змей.

Для египтян самые незначительные на первый взгляд события могли приобретать огромное значение. Примеры мы найдем в медицинском трактате, известном как «Папирус Эберса». Если первый звук, который произносит новорожденный, «хи-и», значит, он будет жить, если же он скажет «мби», он умрет. Если он издаст звук, напоминающий скрип старой сосны, или повернется лицом вниз, его ждет смерть. Люди, сведущие в религиозной мифологии, знали, что из тела мертвого Осириса, прибитого морскими волнами к берегам Библа, выросло волшебное хвойное дерево. Именно поэтому детский крик, похожий на скрип сосны, – звук, знакомый тем, кто побывал в Сирии, – не мог быть добрым знаком.

Дочь фараона, найдя подкидыша Моисея в корзине, первым делом дала ему имя, которое затем прославилось на весь мир. Как в древности, так и в наши дни многие пытались доказать, что имя Моисей так или иначе связано с обстоятельствами чудесной находки. Однако Моше вовсе не означает «спасенный из воды». Это лишь египетская транскрипция слова «мес» или «мос», которое служит окончанием таких имен, как Тутмес (или Тутмос), Яхмес (или Яхмос), и целого ряда подобных имен. Царевна, спасшая младенца, решила, что он сирота, и потому дала ему первое пришедшее на ум имя.

У некоторых египтян были очень короткие имена: Ти, Аби, Туи и Ту; другие имена состояли из целых фраз: например Джед-птах-иуф-анх (Птах говорит, что он будет жить). Со временем некоторые нарицательные существительные, прилагательные и даже частицы превращались в имена собственные: Джаа (палка), Шеду (кожаная бутыль, бурдюк), Нахт (сильный), Шери (маленький) и Тамит (кошка). Многие родители стремились обеспечить своим детям покровительство богов; таким образом, крестники Хора получали имя Хори, крестники Сета – Сети, а крестники Амона – Амени. Историк Манефон имел покровителя в лице Монту, фиванского бога. Некоторые имена означали, что бог доволен; так появились бесчисленные Аменхотепы, Хнумхотепы и Птахотепы; «бог шествует впереди (ребенка)» – Аменемхет, или «бог защищает», или «является отцом» новорожденного. Люди с именем Сенусерт (по-гречески Сесострис) были сыновьями богини Усерт, а те, кого называли Сиамон, – детьми Амона. Мутнеджем означает, что богиня Мут преисполнена добра. Таким образом, по именам мы можем судить о популярности того или иного бога в тот или иной период. В Среднем царстве владычица Библа стала крестной множества египтянок. Со времени восшествия на престол фараона Рамсеса I и вплоть до Войны с нечистыми мы постоянно встречаемся с такими именами, как Сетнахт и Сетемуйа (Сет в барке [Ра]). Это связано с тем, что правящая династия вела свое происхождение от убийцы Осириса бога Сета. После войны к Сету стали относиться с большим презрением, и теперь уже ни один отец не стал бы называть в его честь любимого отпрыска. Фараон также считался богом, и его покровительство ценилось ничуть не меньше, чем защита небожителей. В эпоху Восемнадцатой династии мы находим такие имена, как Джосеркар-Сенеб, Менхеперра-Сенеб и Немар-Нахт. Затем на протяжении двух династий мы постоянно встречаем имя Рамсеснахт (Рамсес могуч).

Выбор был поистине велик, поэтому родители иногда руководствовались посторонними обстоятельствами, например сновидениями. Жена Сатни-Хамуаса, не имевшего наследника, однажды провела ночь в храме Птаха. Во сне ей явился бог, который заговорил с ней и повелел ей совершить некие действия. Она поспешила исполнить приказ и вскоре забеременела. А мужу приснилось, что ребенка следует назвать Са-Осирисом.

После того как имя было выбрано, родителям оставалось лишь зарегистрировать ребенка как полагается. Вот что рассказывает царевна Ахури, жена Неферкаптаха: «Я дала жизнь этому младенцу, которого ты видишь перед собой. Я нарекла его Мерибом, имя его занесено в списки Дома Жизни». Дом Жизни, о котором нам приходится так часто упоминать, представлял собой своего рода египетскую академию наук, где хранились и преумножались знания в области истории, астрономии и философии. Возможно, он служил и более земным целям, и, помимо ученых и мыслителей, там трудились обычные писцы, занимавшиеся регистрацией рождений, смертей и бракосочетаний. Однако это лишь догадки, поэтому разумнее не пытаться спорить с Масперо, считавшим, что детей приносили в Дом Жизни, чтобы составить гороскоп и узнать, какие меры следует принять, чтобы оградить ребенка от невзгод, предназначенных ему судьбой. Возможно, для Мериба было сделано исключение – что ни говори, он был не совсем обычным ребенком. Так или иначе, правительство, несомненно, вело учет рождениям, смертям и бракам. В юридических документах указаны сперва собственные имена обвиняемых и свидетелей, затем имена их родителей и лишь в конце – каким ремеслом они зарабатывают на хлеб. Несмотря на обширный выбор имен, мы очень часто сталкиваемся с совпадениями. Аменхотеп, любимец и советник царя Аменхотепа III, имел прозвище Хеви: дело в том, что Аменхотеп было настолько распространенным именем, что прозвища стали использоваться повсеместно. Поэтому царский фаворит обычно добавлял к своему имени и прозвищу еще и имя своего отца: Аменхотеп Хеви, сын Хапу. Такое добавление вовсе не было пустой прихотью, оно носило официальный характер. Подобный обычай лишний раз свидетельствует, что власти уделяли большое внимание учету населения.

Как правило, ребенка оставляли при матери, которая обычно носила его в специальной сумке, висящей спереди на шее, так что руки ее были свободны. Писец Ани так описывает преданность и нежность египетских матерей: «Воздай матери своей за все, что она сделала для тебя. Давай ей столько хлеба, сколько нужно, и носи ее на руках, как носила она тебя, ибо ты был для нее тяжкой ношей. И даже когда пришло время тебе родиться, она еще долго носила тебя на своей шее, и три года кормился ты ее грудью. Она не бежала с отвращением нечистот твоих». Царицы, а возможно, и другие знатные дамы не столь щепетильно относились к своим обязанностям. Мать Кенамона имела титул «великая кормилица, та, что вырастила бога». Этим богом был не кто иной, как фараон Аменхотеп II, до конца жизни сохранивший привязанность к своей кормилице. Он часто навещал ее, присаживался к ней на колени, как в раннем детстве. Малолетних царевичей принято было вверять заботам надежных людей, состарившихся на службе царю. Пахери, князь Чени и правитель