Читать книгу "Замкнутый круг - Александр Рогинский"

Нечто похожее было и в тебе, Батя. Ты хотел разрушить мою природу и заставить всю жизнь лгать с помощью музыки. Ведь бездари лгут в геометрической прогрессии. Они и хватаются за ложь, потому что у них больше ничего нет. А это единственный инструмент, который может обеспечить карьеру, удобства в жизни и… власть.

Власть — вершина лжи. Тут и особых комментариев не требуется.

Мало научиться сносно играть гаммы, а затем и целые концерты. Надо их играть так, чтобы подчинить музыке других людей. Я не могу утверждать, что подчинение таким образом благотворно действует на общество, поэтому пусть лучше нами все — таки управляют таланты. Хотя и тут опасностей тьма.

Сам ты музыкантом не собирался стать, а меня хотел отправить на заклание своей мечты.

Я это понял после той пощечины. Она на многое открыла глаза. И на то, в частности, о чем я сейчас говорил.

Присматриваясь к тебе (ты был ближе всего ко мне), к твоему отношению к матери, работе, я видел и себя. Я взял тебя в пример, каким не надо быть. И начал разрабатывать свой проект, как сделать так, чтобы этого добиться.

Я много расспрашивал себя, а мог бы я ударить собственного сына, как ты, наотмашь со всей силой (а силища у тебя есть, у меня чуть зубы не повыскакивали)?».

Кошерин как от мощного магнита с трудом оторвал глаза от бумаги и возмущенно выпрямился. Руки его дрожали, в глазах набухли слезы.

Что же это такое тут написано, и зачем? Кошерин поднял рукопись, весила она килограммов пять. Сколько же самых разных слов здесь заключено! И все они адресованы ему. Это что, цель у сына была такой — посвятить отцу книгу, в которой он разберет его личность по косточкам? Или это исповедь собственной заблудшей души?

Скорее всего, Кошерин стал таким же объектом наблюдения, как и вундеркинд — композитор, психолог. Кто еще?

Кошерин перевернул рукопись, перелистнул последнюю страницу и увидел перед собой чистый лист. Он судорожно начал листать к началу, но кроме чистых листов, ничего не обнаружил.

Вот уже и заглавие, но за ним тоже ни строчки. А где же текст, который он читал?

Кошерин вернул рукопись в прежнее положение и перелистнул страницу. Текст был на месте.

Что это? Мистика какая — то! Во всяком случае, с таким феноменом Кошерин встречался впервые. Правда, он где-то читал, что в секретных переписках используются специальные чернила, которые при чтении посторонним тут же уничтожаются его полем.

Фокус заключается в том, что только автор рукописи может позволить перелистывать рукопись как ему вздумается. Другим же оставлен один вариант — последовательного и медленного ознакомления с текстом. Как только чтец начинает торопиться, пытаться опередить события, все написанное тут же исчезает.

Это как нынешние замки с секретами: наложил ладонь, видеоглаз считывает твой код (линии кожи, или даже температуру тела) и определяет хозяина.

Тут, кажется, все понятно, но почему Виктор не хочет, чтобы можно было сразу прочитать концовку? Что — то скрывает, или ему важно, чтобы его труд был прочитан от корки до корки?

В кабинет вошла Роза.

— Что — то произошло? Вид у тебя убитый?

— Ты читала эту рукопись? — спросил Кошерин…

— А что такое?

— Читала или нет?

— Пыталась, но не получилось.

— Что не получилось?

— Слушай, ты что — следователь?

Я не следователь, а отец, и у меня сбежал сын, которого я видел вчера с тобой. А теперь я пытаюсь прочитать его рукопись и не могу это сделать так, как мне нужно.

— Ты сразу хочешь узнать, что написано в конце?

— Какая умница.

— Напрасное занятие. Твой Виктор не только отличный психиатр, но и изобретатель. Как — то он мне рассказывал…

— Ага, как — то! Это не вчера ли случайно?

Кошерин почувствовал, что сейчас пытается спровоцировать Розу грубым нажимом. Долго она такого давления терпеть не будет.

И все же неодолимая сила тянула на гладиаторский бой. Он просто чувствовал потребность в нем. Кто знает, может, в пылу сражения и проскользнет новая, так ему необходимая, информация о сыне.

Собственно, уже и проскользнула — «как — то он мне рассказывал».

— Ты меня хочешь разозлить? Не удастся. Твой сын — твои проблемы. Я к этому никакого отношения не имею, А тот мужчина, которого ты принял за Виктора, просто мой хороший знакомый, отец моего ученика Андрея Седого, которого я готовлю к конкурсу Горовица.

Ему уже не хотелось ссориться с Розой. Он и так жизнь ей испортил.

Хотя, почему испортил? Кто знает, какой эта жизнь у нее должна быть? Тот факт, что человек устанавливает какой — то порядок действий в своей жизни — родился, учился, влюбился, женился, родил и умер — еще не говорит, что так оно и произойдет. То есть, что родился и умрет — точно, а все остальное вилами по воде писано.

Кто более всего уповает на соразмерность своего существования и хочет проплыть по спокойной реке, наслаждаясь каждым глотком воздуха, тот обязательно попадет в бурю. И его судно может быть серьезно повреждено или даже затоплено.

Если рассматривать с таких позиций жизнь Розы, то Кошерин в этой жизни сыграл только положительную роль. Она была простой студенткой — лимитчицей. Это он купил ей шикарную по тем временам и очень дорогую по нынешним квартиру. Он отдавал ей деньги и свою любовь, или то, что он так называл в минуты особой близости. Какие могут быть к нему претензии? Его жена Кристина не получала столько внимания.

Потому и обокрала тебя, не без горечи подумал Кошерин, вспомнив найденный у него дома тайник.

Роза смотрела в окно, словно провожала корабль, который увозил ее самого дорогого человека. Так и казалось, что сейчас вытянет руки вперед и запричитает.

— А перед тобой страницы открываются? — спросил Кошерин. — И зачем ты читала рукопись Виктора, ты ведь его недолюбливала?

— Только потому что он твой сын, — голос ударился в оконное стекло и эхом отскочил к Кошерину. — Слушай. Роза обернулась и медленно начала наступать на Кошерина. — Ты чего ко мне прицепился? Разве ты не видишь, что женщина устала. Или я, по — твоему, не могу устать от такой жизни, когда человек, к которому ты относишься лучше, чем к другим, начинает тебя поедом есть из — за каких — то подозрений. От этого можно очень сильно устать, Кошерин!

Я тебя звала? Нет, я тебя не звала. Так в чем дело?

— Ты хочешь, чтобы я ушел и освободил место этому… конкурсанту?

— Ну, и дурак же ты, Кошерин!

— Я тоже устал, а мне еще предстоят такие треволнения, что и жить не хочется. Ты же видишь, я должен отвечать на многие вопросы, которые в последнее время возникли. А как бы я хотел вместе с тобой вот сейчас плыть на белом теплоходе и смотреть на море; как хорошо вытянуть ноги, зажмурить глаза и отдаться легкому покачиванию волн и своим мыслям. И думать, думать только о приятном.