Читать книгу "Ведьма для инквизитора [= Стокгольмский синдром] - Татьяна Гармаш-Роффе"

– Он знает ваши вкусы?

– Мы так давно дружим, что это неудивительно. Мы оба из Днепропетровска, жили в одном дворе. Веня с детства меня защищал и опекал… Он стал моим первым советчиком в выборе нарядов, его основная профессия – дизайнер, между прочим. Это он уже в последние годы переквалифицировался в программисты. Успешно, как видите. Веня вообще очень талантлив.

– Дружите, значит? – спросил с нажимом Кис.

– Ну… что-то типа того.

– Типа? Это как?

– Ну… – Майя замялась. – На самом деле Веня когда-то был в меня влюблен… Даже чуть жизнь не покончил самоубийством, из окна прыгал, ногу так сломал, что теперь хромает, – кость плохо срослась… Я до сих пор себя виноватой чувствую…

Вот тебе и мотоцикл, подумал Кис. Кто из них врет?

– Он ваш любовник? Бывший любовник?

– А вам-то что за дело, собственно? Это к убийству Марка не имеет никакого отношения! Занимайтесь тем, что вам было поручено! Пишите вашей ненаглядной Касьяновой, чтобы начинала работать. Да поживее! А не то я ей напишу сама… Уверяю, что ни вам, ни ей мое письмо не понравится!

Кис разозлился. Он резко обернулся, выбил пистолет из ее руки и, вскочив со стула, ухватил нахалку двумя руками, скованными наручниками. Зажал под мышкой, как бандероль, прижав к боку так, что Майя зависла почти в горизонтальном положении над полом.

– Слушай, детка, – процедил сквозь зубы Алексей, – а я тебя уверяю, что свернуть тебе шейку мне ничего не стоит! И пистолет мне не помешает. И твой приятель – или кто он там тебе – тоже, ясно? И если я здесь нахожусь до сих пор, то это не из-за твоих щенячьих угроз, а потому что я сам так решил!

– Да? – сказала Майя, болтая ногами в воздухе. – И почему же вы так решили? Я вам понравилась? Вам не хочется со мной расставаться?

Кис плюхнул ее на пол. Майя поднялась с лучезарным видом, подобрала пистолет, навела его на Киса и нежно проговорила:

– Мне тоже было бы жалко, если бы вы вдруг покинули нашу маленькую компанию. Пожалуй, в следующий раз я все же буду стрелять.

…«Сашенька, родная, за меня не волнуйся. Все будет в порядке. Мне нужна информация об этой истории, узнай у Сереги максимум и передай на этот адрес. Больше ничего добавить не могу, мои письма под контролем».

Веня вернулся только к вечеру. Некоторое время они шептались о чем-то с Майей в прихожей, затем разговор явственно перешел в спор, и Майя резко вошла в гостиную, где Кис устроился в кресле с одной из Вениных книг. Веня возник следом, пытаясь ухватить Майю за локоть, но она только отмахнулась, прошипев:

– Пусти! Алексей Андреевич, у меня к вам вопрос! – звонко произнесла она жизнерадостным пионерским голосом. – Как к специалисту! Дело в том, что, пока Веня находился в своей городской квартире, его навестила милиция. И полюбопытствовала, что ему известно о моем местонахождении. Разумеется, Веничка, как верный друг и товарищ, заявил, что он ни сном ни духом, знать не знает и ведать не ведает. Телевизор не смотрит и даже не слыхал о подобном происшествии. Как вы думаете, может ли милиция явиться сюда? Мы вот с Веней поспорили: он говорит, что надо делать ноги, а я считаю, что никто сюда не явится, по крайней мере в ближайшее время. Рассудите нас, Алексей Андреевич!

– Откуда вам известно мое отчество?

– Так ведь вас Усачев по отчеству величал! – удивилась Майя. – Я слышала, пока спускалась в студию… Так как?

– Думаю, что некоторое время у нас… у вас, – поправился он, недовольный тем, что уже объединил себя со своей похитительницей, – у вас есть. Если, конечно, Веня выглядел достаточно убедительно.

Майя улыбнулась и погладила Веню по плечу.

– Конечно же, убедительно, на Веню можно всегда и во всем положиться!

Веня довольно засиял. Разве только хвостом не завилял по причине его отсутствия.

– А куда вы это собрались «делать ноги»? – поинтересовался детектив. – У вас есть запасные варианты?

Веня посмотрел на Майю, Майя посмотрела на Веню.

– Нет у нас запасных вариантов. Но зато у нас есть несколько дней, если верить вашим словам… И детектив, который сумеет распутать это дело, если верить словам Усачева!

* * *

Ночью Майя возникла в дверях. Кис не спал, лежа на кровати одетым, с пристегнутой рукой, перемалывая в уме всю полученную за последнее время информацию.

Он не сразу понял, что это такое молча стоит на пороге его комнаты, – какой-то плюшевый медведь, увеличившийся вдруг до человеческих размеров. Потом дошло: на Майе был большой темный – кажется, коричневый – махровый халат, видимо, Венин, в котором она совершенно утонула.

Алексей прикинулся спящим.

– Вам, наверное, неудобно спать пристегнутым? – тихо спросила она, то ли на всякий случай, то ли не поверила, что он спит.

Кис помедлил, но все же ответил:

– Ничего, сойдет.

– Вы даже не разделись.

– С наручниками сложновато.

– Хотите, я вам помогу?

– Благодарю, не стоит.

– Может, вас расстегнуть?

– Расстегните.

– А вы не сбежите?

– Нет.

– Почему?

– У меня нет такой привычки. Когда я ухожу, я предупреждаю.

– А где гарантии, что так оно и будет?

– Нигде.

– Тогда я вас не расстегну.

– Как хотите.

Она подошла к кровати. Села на краешек. Наклонилась над ним, разглядывая в темноте его лицо.

– Вы мне не верите? – прошептала она.

– Не знаю.

– Я не убивала Марка.

Она потянулась к его груди и просунула два пальца под застежку рубашки. Пошевелила ими и расстегнула пуговицу.

– Речь шла, насколько я понял, о наручниках, а не о пуговицах.

– Вы неправильно поняли, – ответила Майя и расстегнула еще одну пуговицу.

Потом еще одну.

Потом все.

Кис молчал. Он растерялся.

Она прикоснулась губами к его ключице.

– Майя… – проговорил он тихо, – если вы думаете, что это аргумент, который поможет вам убедить меня в вашей невиновности, то напрасно…

– Вы мне нравитесь, – сказала она, подняв на секунду голову и снова опустила ее. На этот раз он ощутил прикосновение нежного языка к своей коже.

Положение было совершенно идиотским. Одна рука пристегнута к изголовью кровати, другая свободна, но… Что ею делать? Ударить девчонку? Как-то некрасиво, право… Отпихнуть, оттолкнуть?

Алексей никак не видел себя в роли оскорбленной невинности. Не по-мужски это – отпихивать женщину, которая тебя целует… Даже если она это делает против твоей воли.