Читать книгу "Светлая и Темный - Ольга Гусейнова"

— Я согласен на вашего священника, но церемонию проведем в этом зале!

В мыслях царили паника и ужас. Этот зверь — не Мердок, с таким не справишься, а яды на драканов не действуют. Не убить, не убежать, не… И снова каждую ночь начнутся мучения, да только Керо — отнюдь не слабый никчемный драк. Этот будет драть мою плоть когтями, рвать клыками, и… удар плетью покажется всего-навсего укусом комара в сравнении с возможностями дракана.

Та Сафира задыхалась от страха, едва не теряя сознание, а я, лежа на кровати, погруженная в ее воспоминания, пыталась разжать стиснутые зубы и глотнуть воздуха, наполненного запахом свечей и горящих в камине дров. И вырвать себя из чужих кошмаров, но никак не выходило…

Десятки безликих силуэтов вокруг: челядь, рыцари и самые богатые вилланы Хемвиля — явились засвидетельствовать следующий брак наследницы поместья. Лорд Револейский, стоящий рядом, выглядел не лучшим образом: бледен и покрыт испариной. Полученная накануне рана доставляет ему массу хлопот, а мне — злобную мстительную радость, еще и потому, что рассказать о ранении он никому не может. Вдруг грант Сэбиан Керо передумает брать в жены буйную сумасшедшую? Тогда чудесный «божественный» план родственничка-опекуна по захвату наследства Дернейских рухнет в одночасье. А я… я застыла до полной неподвижности, до спазма в горле. Но это к лучшему, потому что открыть рот означает приговорить себя к сожжению. Проходимец Хасин непременно выполнит угрозу. Ведь ему все равно, каким образом захватить мое наследство. Но молчание — это тоже смерть, только души. Медленная и не менее мучительная, чем на костре.

Из лихорадочных раздумий вырвал голос священника, объявившего меня супругой… дракана. Две огромные смуглые руки с когтями, которые будут калечить мое тело, обхватили кисть. Надели на палец кольцо и защелкнули на запястье браслет. Едва слышный щелчок отозвался в моих ушах, словно грохот засовов на клетке в подвале замка, и угрожающим эхом разнесся до самых потаенных уголков души. Дальше я в ужасе, не в силах пальцем пошевелить, наблюдала, как дракан когтем порезал свою ладонь, а затем, заставив вскрикнуть, — мою. Соединил наши руки, смешивая кровь, тягуче запел…

«Проклятый, проклятый, проклятый… — все внутри меня кричало от омерзения, — проклятый темный, черный маг!»

Запястье горело под браслетом, будто я уже на костре, а металл побелел, навечно смыкая края, становясь монолитным и буквально сплавляясь с моей кожей. Черный колдун, проклятый дракан и моя погибель…

— Теперь мы связаны, Сафира! — Надо мной раздался глухой ненавистный голос. Темный коготь коснулся кольца на моем пальце. — Это моя душа, она привязана к тебе. Пока ты жива, для меня не будет другой женщины. — Затем, скользнув когтем по цепочке, скрепляющей два украшения, указал на браслет и прошептал на ухо, обдавая кожу горячим дыханием, лишь чудом не заставив меня отскочить в сторону от отвращения: — А этот браслет теперь крепко держит твою душу в моих объятиях, и для тебя не будет другого мужчины.

Я больше не могла сдерживаться, и маленькая девочка во мне зашептала, мысленно отстраняясь от всего: «Не хочу слышать, не хочу видеть, не хочу, не хочу…» Так легче выжить, так проще пережить.

Мою руку отпустили с неохотой, так и не дождавшись ни одного слова в ответ. Я резко отшатнулась в сторону, не посмев поднять глаза на нового мужа, чтобы как следует разглядеть. Внутреннее, свихнувшееся и запуганное «я» видело не то темную, смертельно опасную фигуру, не то черную каменную статую, которая грозила задавить без сожалений, без раздумий. И тьма накатывала волнами, заставляя задыхаться от безысходности и отчаяния: выхода больше нет, выбора нет, а свобода, поманив призрачным крылом, растворилась в небытии…

Я проиграла все и окончательно! Прости, мама, я подвела тебя, не исполнила твою мечту. Хемвиль никогда не будет моим. Твоя смерть была совершенно напрасной. Как и мои мучения!

* * *

«Прости, прости, прости…» — невольно шептали мои губы, а сознание мучительно выпутывалось из чужих липучих, словно паутина, сумерек.

— Сафи, очнись, пожалуйста, очнись… — плакала рядом Ноэль.

Наконец я открыла глаза и прохрипела:

— Дай воды, пожалуйста.

Затем, захлебываясь и обливаясь, глотала живительную влагу, смачивая пересохшее от волнения горло, смывая горький привкус жутких воспоминаний. Вернула кружку кузине и судорожно обвела келью испуганным взглядом. Я тут, а не там, значит, все происшедшее в прошлом. В «ее» прошлом, не моем. А я — нормальная! И даже Ира, мачеха, неплохо ко мне относилась. Жаль, в последнее время на фоне кризиса среднего возраста и материального положения изменилась. И отец меня любил… как умел, и подруги были замечательные и душевные, коллеги уважали и ценили — вообще хорошо жилось, а тут… Бр-р-р!!!

Хлопнувшись на такую же сырую, как и моя рубашка, подушку, я пожалела не только себя. Надо же, такой кошмар приснился, что потом прошибло. Это же какие стальные канаты вместо нервов бывшей владелице этого тела иметь надо было?! Ведь даже меня, глядя на творившееся в Хемвиле, потрясло до основания.

— Сафи… с тобой все в порядке? — испуганно и осторожно, словно душевнобольную, спросила Ноэль.

— Да какое «в порядке», когда свою вторую свадьбу вспомнила… — не сдержавшись, пожаловалась я ей.

Ноэль чуть-чуть помолчала, потом нервно засмеялась, вынудив ухмыльнуться и меня. А через минутку мы, обнявшись, обе оплакивали жалкую судьбу двух сироток.

Наши рыдания прервали сестра Аниза, явившаяся для медосмотра, и абаниса Эйра, которая, видимо, зашла лично убедиться, что со мной все хорошо. А может, чтобы проверить, не стала ли я опять сумасшедшей. Увидев наши зареванные лица, обе замерли и нерешительно затоптались возле двери. Пришлось прямо рукавом вытирать слезы и сопли, а потом долге исповедоваться в «грехах», правда, пропустив попытку убийства родственника и… много чего еще, во избежание дальнейших совершенно ненужных неприятностей. Будучи в той жизни верующей, не раздумывая, попросила разрешения при первой же возможности сходить в часовню. Хотела поставить свечу за душу «той» Сафиры, замолвить за нее словечко местным богам. Ожидаемо, мое желание вызвало удовлетворенную, одобрительную улыбку у обеих служительниц Триединого.

Перед уходом монахинь я попросила организовать ванну, и мне опять пошли навстречу. Пока сестры наполняли водой лохань, мы с Ноэль поели. Затем обе тщательно вымылись и устроились на большой мохнатой шкуре, извлеченной из сундука, возле камина. Мы сушили волосы, помогали друг другу расчесываться и разговаривали. Разумеется, я не могла не задать насущный вопрос:

— Ноэль, а почему мы здесь, в обители? И где мой муж?

Девушка смотрела на огонь, обняв худенькими руками колени. Я же медленно, осторожно водила гребнем по ее волосам, не торопя с ответом.

— Сразу после венчания нас увезли из дома. Обитель находится в трех днях пути от Хемвиля. Как раз посередине между замком и границей с драканами.

— Отчего такая поспешность? — удивилась я.