Читать книгу "Русская война - Александр Дугин"

Во-первых, обратим внимание на постоянные попытки ввести фигуру какого-то военного – «генерала» – в большую политику. Всякий раз эта затея с одобрением, почти восторгом, приветствуется значительной частью населения. Причем сплошь и рядом реальная фигура, ее качества, ее взгляды, ее достоинства не имеют решающего значения. Голосуют за мундир. Это свидетельствует о смутном, бессознательном воспоминании, догадке народа об истинной социальной роли военных. Это – симптом кшатриев, и этот факт является однозначно позитивным, так как свидетельствует о том, что люди начинают постепенно осознавать катастрофический характер нынешней постноменклатурной, штатской, чиновничьей, абсолютно разложившейся и предельно безответственной власти и обращаются к забытым архетипам, к тому, как было «во время оно». Но, с другой стороны, налицо глубокое, трагически наглядное вырождение самих военных, которые за годы «детанта» и перестройки, кажется, окончательно перековались в новый тип – в клерков, мещан, штатскую, тыловую, пацифистскую компанию. Наши военные сбились с колеи, освоили навыки, стратегию поведения и повадки, которые отличают гражданское чиновничество. Утрачено самое важное кшатрийское качество – воля к экспансии, страстный импульс желания, мужская, агрессивная, воинственная этика.

Нормальные воины не смогли бы ни при каких условиях спокойно принять столь стремительное сокращение государственных территорий. Нормальные воины не стали бы в критический момент государственной ликвидации послушно следовать за случайными и временными персонажами, по роковому стечению обстоятельств получившими доступ к высшим постам в обществе. Нормальные воины продемонстрировали бы в ситуации последних лет не один военный мятеж, и на самый крайний случай цепную реакцию массовых самоубийств. Причем самоубийств по исключительно кшатрийским мотивам – гибель великой империи, национальное предательство власти, крушение оборонной системы.

Что же мы имели в действительности? Если военные и высказывали недовольство, если и решались на голодовки (и очень редко на суицид), то исключительно по бытовым причинам – зарплаты нет, жены недовольны, с жильем неполадки. И вместе с тем в целом принимали навязанный геополитическими ликвидаторами лозунг – «армия вне политики». Иными словами, те, кто должен более всего заниматься политикой, кто и профессионально, и по своей природе призван оперировать с масштабными геополитическими и социальными реальностями, те, кто создал наше государство и тысячелетие обеспечивал его функционирование, вдруг по окрику неизвестно откуда взявшихся демагогов довольствуются ролью платных наймитов без права голоса и соучастия в судьбе государства. Сейчас речь не о том, кому выгодно было поставить вопрос таким образом – «армия вне политики». Это – особая история. Вопрос в том, как нормальный воин, полноценный мужчина, кшатрий мог согласиться с таким социально унизительным тезисом?

Кастрация армии, оскопление мужского начала – вот страшный диагноз актуальной ситуации. Это оскопление является следствием положения армии в позднесоветскую эпоху, когда она была целиком и полностью подчинена партийной номенклатуре. Именно там, в психологии и навыках брежневского генералитета, следует искать основные истоки кастового перерождения Советской армии, начало омерзительной (в случае военных) любви к «дачам», «комфорту», «обеспечению семей», наконец, к «пацифизму», который, как это ни странно, чрезвычайно развит у современного российского армейского руководства. Иными словами, компартия в какой-то момент взяла на себя «кшатрийские» функции, роль мужского начала в советском обществе, а военным оставалось довольствоваться лишь ролью «третьей касты». Осуществилась чудовищная кастовая мутация. С ее трагическими результатами мы имеем дело сегодня. Весь ужас ситуации в том, что народ, который рано или поздно проголосует «за мундир», отдаст власть, скорее всего, в руки позднебрежневской «бабы в лампасах».

В такой ситуации есть все же положительный момент. Позднесоветский режим, будучи тоталитарным и однопартийным, имел какие-то мировоззренческие и силовые основания для того, чтобы демаскулинизировать советских кшатриев. Социальный проект коммунизма, даже если последнее время в него никто не верил, был настолько серьезным и масштабным, что партия имела некоторые основания для занятия центральных позиций в обществе. Сегодня положение дел радикально изменилось, хотя по инерции у власти и в первых рядах оппозиции по-прежнему болтаются бывшие партийные боссы, без боя сдавшие прежнюю идеологию. Ясно, что это – жесткие и коварные интриганы, как и раньше. Но теперь вместо мобилизующей, радикальной, экстремистской идеологии, вместо политической доктрины у них – невыразительная, плохо переваренная, наспех освоенная демагогическая каша. А следовательно, у военных полностью отпадает всякое основание подчиняться этому одряхлевшему сброду, выполнять его невразумительную волю, испытывать страх перед инстанцией, полностью утратившей прежнюю жизнь и силу. Иными словами, у власти в России сейчас откровенные вайшьи, громогласно объявившие о торжестве идеологии вайшьев. Значит, государство будет продолжать разваливаться и разлагаться и дальше, общество будет дробиться, эгоизм меньшинств и индивидуумов – возрастать. В такой ситуации касте кшатриев скоро вообще не останется никакого места, кроме незавидной роли ординарцев или телохранителей при горстке удачливых и нечистых на руку торгашей.

Советский генералитет был лоботомирован партноменклатурой. Но речь идет о совершенно конкретной группе военных. Сам архетип кшатриев это затронуть не может. Поэтому люди, которые приходят в армию сегодня, теоретически свободны от гипнотических комплексов старшего поколения. В данном случае воинский архетип вполне может взять свое, даже вопреки обработке унизительным и разлагающим стилем, который всецело унаследован нашей армией от предыдущего периода.

Новые русские кшатрии

Задача русской армии – восстановить нормальные пропорции в самом типе военного. Это означает, что мы должны вернуться к полноценной модели кшатрия, воина, военного аристократа, каким он был в традиционной индоевропейской цивилизации, каким он был на Руси.

Главной характеристикой военного должна снова стать мужская, агрессивная экспансия. Экспансия в политику, в социальную сферу, в идеологию государства, в область принятия решений и планирования. Нормальный военный обязан быть ангажированным в идеологию и геополитику. Он не просто наймит, он отвечает за Государство и Нацию. Поэтому он обязан понимать, что с Государством и Нацией творится, и активно участвовать в планировании их судеб. Далее, военные должны быть поставлены принципиально над сферой экономики, должны полностью стряхнуть унизительную материальную зависимость от представителей третьей касты. Особенных материальных благ военная карьера – по определению – не предполагает, но достойный минимум должен быть обеспечен, даже если для этого потребуется «раскулачить» иные, менее важные для обороноспособности государства социальные группы. Вообще, над финансовой системой страны должен быть установлен контроль военных, так как именно они – а не биржевики и не банкиры – заведуют безопасностью державы.

Военные должны резко поднять свой кастовый уровень. Они должны быть паладинами Желания, мужская культура возвышенного эротизма должна стать нормой армейской офицерской жизни. Балы и культовые романтические похождения так же необходимы кшатриям, как и военные походы, которые также следовало бы организовать для замирения некоторых разбаловавшихся и одичавших во время нашей внутренней неразберихи народцев, но организовать как следует.