Читать книгу "Тайна - Роберт Лоуренс Стайн"

— Пожалуйста, не убивайте меня! — произнес священник снова. — Я не Гуди!

— Ложь тебе не поможет, — ответил Эзра. — Ты не сможешь улизнуть. Из-за тебя погибла моя жена, и ты за это заплатишь!

Отец Делайлы задрожал.

— Но это правда! Клянусь вам! Я не Гуди! И Делайла не была Гуди!

И, обернувшись к Джонатану, добавил:

— Она обманула тебя!

Глава 17

— Что вы такое говорите? — Джонатан не верил своим ушам.

— Не слушай его, мой мальчик, — процедил Эзра холодно. — Он думает лишь о своей шкуре.

— Я говорю правду! — вмешался преподобный Уилсон. — Это была только шутка. Розыгрыш! Клянусь вам!

Юноша забыл об отце и о его винтовке.

— Шутка? — повторил он слабым голосом, хватая преподобного Уилсона за грудки. — Шутка?

— Мне… мне очень хотелось выдать Делайлу за тебя, Джонатан, — признался священник, не сводя глаз с ружья. — Мы жили очень бедно, как ты знаешь. А вы намного богаче нас. Дочка пришла домой и рассказала мне о вашей вражде с Гуди. И у меня… у меня зародилась мысль… Я решил воспользоваться этой историей, чтобы поженить вас.

— Так подшутить надо мной… — пробормотал Джонатан.

— Это я подговорил ее, — продолжал Уилсон. — Я заставил.

Преподобный перевел взгляд на тело дочери. Он смотрел на нее так, будто только что осознал ее смерть. Затем со вздохом отвел глаза.

— У Делайлы было золотое сердце, — пробормотал священник. — Такая замечательная девочка…

— Все это чушь! — выкрикнул Эзра. — Готовься к смерти, Гуди! Этого момента я ждал слишком долго, слишком долго — всю жизнь. И твоя бессовестная ложь не спасет тебя от смерти.

— Пожалуйста, папа, — сказал Джонатан, отводя ствол винтовки в сторону. — Дай ему закончить.

— Я заставил Делайлу сказать, что она Гуди, — произнес преподобный Уилсон грустно. — Но я знал, что ты не женишься на ней только из-за этого. Тогда она заставила тебя думать, что твоя мертвая сестра разыскивает тебя. Это Делайла так жутко кричала по ночам. Это она наполнила ведро куриной кровью. Она сшила белый чепчик с синими лентами, такой же, какой видела на портрете твоей сестры, и взбиралась по решетке на второй этаж, чтобы показаться ночью в окне.

Эзра опустил винтовку. Его лицо сделалось багровым, а челюсть дрожала.

— Делайла выманила твою мать на улицу этим чепчиком с синими лентами, — продолжал священник дрожащим голосом. — Она бросила его в колодец. А женщина полезла доставать его и не удержалась.

Он с трудом сглотнул.

— Делайла пыталась спасти ее, но не смогла до нее дотянуться.

Уилсон снова замолчал. Он дышал с трудом, грудь высоко вздымалась под сутаной.

— Но зачем? — спросил Джонатан. — Зачем вы заставили Делайлу все это проделывать?

— Мы запугивали тебя, чтобы ты поверил в проклятие, — ответил преподобный. — Чтобы ты убедился, что нет никакого способа остановить эти ужасы, кроме женитьбы на Делайле. Ведь мы жили так бедно, так бедно…

— Но я полюбил ее, — сказал Джонатан. — Я бы и так на ней женился.

Он снова опустился на колени рядом с телом возлюбленной. Ее рот приоткрылся, и оттуда сбегала на подбородок струйка крови. Джонатан смотрел на убитую так, словно она была ему совсем чужая.

Священник тяжело вздохнул.

— Я знаю, — обратился он к Эзре, — что вы не сможете меня простить. Но пожалуйста, пожалуйста, не убивайте меня!

Ярость Эзры постепенно таяла. Винтовка с громким стуком упала на пол.

— Моя жена… моя дочь… — пробормотал мужчина. — Проклятие…

Его лицо стало таким же белым, как у Делайлы. Тонкие губы продолжали шептать:

— Проклятие. Все Файеры по-настоящему прокляты…

Эзра испустил душераздирающий вопль, обхватил голову руками и вцепился в свои седеющие волосы. Затем выскочил из церкви. Джонатан услышал лошадиное ржание. Через мгновение раздался пронзительный крик и громкий хруст.

Глава 18

— Что это? — воскликнул Джонатан, уже зная ответ на свой вопрос.

Он выбежал на улицу. Там стоял запряженный лошадью фургон, вокруг которого собралась небольшая толпа.

— Папа! Папа! — закричал парень и стал распихивать зевак в стороны.

— Папа! — Джонатан увидел отца, лежащего на спине. В боку у него зияла глубокая рана, из которой на землю хлестала темная кровь.

— Позовите врача! — потребовал кто-то. — Человек попал под экипаж!

Джонатан склонился к отцу. Глаза Эзры закатились. Затем он все-таки увидел сына.

Эзра протянул к нему руку, в которой был зажат серебряный амулет.

— Возьми это, Джонатан, — прошептал отец. Он прикрыл глаза, собирая остатки сил, затем продолжал слабеющим голосом: — Сынок, в этом амулете сила, охраняющая Файеров. Он должен быть при тебе постоянно. Воспользуйся им… воспользуйся, чтобы отомстить за мою смерть.

Эзра сделал последний свистящий вдох. Затем у него на губах выступила кровь. Его глаза стали пустыми и безжизненными.

— Папа! — вскричал Джонатан. — Папа!

Он уткнулся лицом в ладони и дал волю своим чувствам.

"Сколько людей погибло, — подумал юноша. — Абигайль, Делайла, мама, папа. И все из-за этого ужасного проклятия". Старинный отцовский медальон сверкнул на солнце.

"Проклятие исчезнет вместе с моим отцом, — решил Джонатан. — Я положу конец всему этому. Раз и навсегда".

Преподобный Уилсон сказал, что Эзра убийца, а значит, его нельзя хоронить по христианскому обряду на церковном кладбище. Джонатану пришлось кремировать тело отца. Теперь от Файера-старшего осталась только горстка пепла.

Рашель плакала до изнеможения. Брат прислушивался к ее рыданиям, не в силах ей помочь. От каждого всхлипа у него сжималось сердце.

Он сидел у очага, ожидая, пока сестренка перестанет плакать. Наконец дом погрузился в тишину. Джонатан понял, что девочка заснула. Парень ссыпал пепел отца в крепкую металлическую коробку. Затем поднес к глазам серебряный медальон.

К своему изумлению, Джонатан почувствовал, что металл жжет ему руки. Он увидел пламя. Пламя, стремящееся поглотить его.

Но огонь угас так же быстро, как и вспыхнул. Круг с камешками снова сделался холодным. Джонатан принялся разглядывать медальон, затем взвесил его на ладони. В ушах эхом звучали последние слова отца: "Воспользуйся, чтобы отомстить за мою смерть". "Нет, — подумал юноша. — Больше никакой мести. Никакой вражды. Никакого проклятия".

— Прости меня, папа, — прошептал Джонатан. — Но я не могу допустить, чтобы наша семья продолжала страдать. Хотя бы ради Рашели.