Читать книгу "Сентиментальная история - Френсин Паскаль"

— Школа арендует это поле у муниципалитета. Срок аренды недавно истек, — пояснил мистер Коллинз. — И Джордж Фаулер решил купить этот участок, чтобы построить фабрику. И уже начал действовать.

— Как, рядом со школой?! — ахнула Элизабет.

— Представь себе. Фаулеры на все смотрят с Я точки зрения возможной прибыли.

— А где же «Гладиаторы» будут играть в футбол?

— Думаю, Джорджа Фаулера это не интересует, Лиз.

— Мистер Коллинз, но я слышала, что Пэтмены тоже зарятся на эту землю.

— Да, это так. Они ужаснулись, что Джордж Фаулер хочет построить здесь фабрику. И заявили судебный протест, чтобы предотвратить сделку. Они категорически против, чтобы здесь была фабрика.

— Вот и прекрасно, — сказала Элизабет. — Значит, будем поддерживать Пэтменов.

— Ты не права, Элизабет. Пэтмены вовсе не желают, чтобы здесь было футбольное поле. Они хотят разбить здесь настоящий английский парк. Подобный тому, что был в тысяча девятьсот шестнадцатом году. Ведь тогда эта земля принадлежала Вандерхорнам.

— А кто такие Вандерхорны?

— Вандерхорны были одними из первых поселенцев в Ласковой Долине.

— Ну и что?

— А мать Брюса Пэтмена — урожденная Вандерхорн.

— О господи, — протянула Элизабет, — как все перепуталось!

— Да уж. И боюсь, что разбираться во всем этом придется тебе.

— Мне? — Сердце Элизабет забилось быстрее. Никогда еще ей не приходилось выполнять таких важных редакционных заданий.

— Да. Джон занят предстоящей игрой с командой Пэлисэдз-хай. Если, конечно, она теперь состоится. Так что приступай.

— Вы хотите сказать, мистер Коллинз, что игра с Пэлисэдз-хай может и не состояться на этом поле?

— Сегодня никто не может пользоваться этим полем. Фаулеры уже заявили на него свои права, а протест Пэтменов привел к тому, что участок считается ничьим, пока дело не будет решено в судебном порядке.

— Но ведь команде надо тренироваться!

— Только не на этом поле, Элизабет. Желаю удачи.

Судебные протесты могут, конечно, преградить доступ на футбольное поле школьной администрации и даже таким шишкам, как Пэтмены и Фаулеры, но перед учениками школы Ласковой Долины они оказались бессильны. К обеденному перерыву о происходящем стало известно абсолютно всем. Толпы ребят бурлили на ступеньках школы и выплескивались на лужайку.

В центре стоял Кен Мэтьюз, светловолосый гигант, капитан команды «Гладиаторов». Рядом с ним находился Тодд Уилкинз и другие известные школьные спортсмены. Все смотрели на них. Необходимо было что-то предпринять.

— Что нам делать, Кенни? — крикнул кто-то. — Нельзя отдавать им наше поле!

— Тихо, успокойтесь, — сказал Кен, обводя глазами толпу. — Не надо волноваться. Во-первых, «Гладиаторы» никогда не сдаются без борьбы!

Буря одобрения встретила эти слова.

— А во-вторых, — добавил Тодд, — нам это поле нужнее, чем кому бы то ни было. Фабрика или парк могут быть где угодно!

— Правильно! — крикнул кто-то.

— Поле наше! — провозгласил Кен.

Еще один вопль одобрения.

Миссис Уоллер, старший повар, наблюдала за толпой из окна столовой; было ясно, что назревает бунт. Она положила на стол разделочную доску и поспешила по коридору к спортивному залу.

— Тренер! — позвала миссис Уоллер. Тренер Шульц поднял голову от схем расположения игроков, над которыми работал, готовясь к матчу с «Пумами» из Пэлисэдз-хай.

— Что случилось, миссис Уоллер?

— Боюсь, плохо дело. Футбольная команда собралась перед школой, и они очень возбуждены.

— Моя команда? — спросил Шульц, тут же поднимаясь с места.

— За главного у них Кенни Мэтьюз.

— Так чего мы ждем?

Тренер Шульц и миссис Уоллер вместе бросились вверх по лестнице в кабинет директора.

— Его хватит удар, — сказала миссис Уоллер.

— Мои мальчики не сделают ничего плохого, — заявил мистер Шульц. — Они просто все принимают слишком близко к сердцу.

Они влетели в кабинет мистера Купера как раз в тот момент, когда из репродукторов по всей школе разнеслось: «Тренер Шульц, вас просят немедленно явиться в кабинет директора!»

— Что нам делать? — закричала Джессика, пробравшись вперед, чтобы занять свое место во главе команды болельщиков.

— Я знаю, что делать! — крикнул Тодд. — Мы устроим сидячую забастовку прямо на поле! Всеобщий вопль восторга.

— Если они решили начать на поле стройку, пусть строят прямо на наших головах! — поддержал его Кен.

Раздался еще один победный клич, и ученики, перегоняя друг друга, помчались по лужайке к футбольному полю.

— Пошли! — скомандовала Джессика своим болельщикам.

— «Гладиаторы», за мной! — крикнул Кен. Словно полчища римских воинов, армия школьников, побросав на ходу свои сумки и учебники, двинулась на захват футбольного поля.

У себя в кабинете мистер Купер растерянно смотрел в окно.

— Их надо немедленно остановить! — воскликнул он.

Но теперь остановить их не мог никто. Элизабет бежала позади, лихорадочно делая в блокноте стенографические пометки о самом захватывающем событии в истории школы. В центре этих событий был Тодд! Добежав до поля, она увидела Лилу Фаулер и Брюса Пэтмена, младших представителей ненавистных семей, в окружении мальчишек и девчонок.»

— Эй, Фаулер, что это с вами? — потребовал! ответа у Лилы Уинстон Эгберт. — Твоему отцу; что, все денег мало?

— Оставь моего отца в покое! — завизжала Лила.

— Фабрика! Фи, как грубо! — искривил губы Брюс Пэтмен. — Фаулеры только о наживе и думают — наглые выскочки!

— Нет, вы послушайте этого двуликого Януса! — возмутился Уинстон.

— Твой папаша собирается разбить здесь парк и таблички повесить: «Руками не трогать!» — крикнула Эмили Мэйер.

— Думай, что говоришь, Эмили, — сказал Брюс. — Парк — все лучше, чем эта грязь. И что вы шум подняли! Бездарным «Гладиаторам» никакие тренировки не помогут!

— Ты предатель, Пэтмен! — выкрикнул кто-то.

— Как же можно так говорить о своей родной школе? Где твой патриотизм? — набросилась на него Джессика.

— Да помолчи ты, Уэйкфилд!

— Ни тебе, ни твоей семье нет никакого дела до школы Ласковой Долины. Это, просто неприлично, — продолжала Джессика.

— Что касается неприличий, Джессика Уэйкфилд, вспомни лучше о своей милой сестрице, которая шляется по барам со всяким отребьем. Да, ты не ослышалась: шляется!

Элизабет делала пометки в блокноте; услыхав эти слова, она вся вспыхнула. Конечно, глаза всех тотчас устремились на нее.