Читать книгу "Дело о черной вдове. Записки следователя - Александр Ковалевский"

– Давай сначала проведем у него обыск, а на месте уже определимся, что с ним делать.

– Согласен. Когда за тобой заехать?

– Давай минут через тридцать, не раньше. Я закончу допрос свидетеля, и можем ехать на обыск. Да, и возьми с собой еще двух оперов.

– О’кей. Тут как раз Ваня Бессмертный со своим напарником рвутся в бой. Ваня, кстати, и раскопал эту информацию. И то, что охранник в прошлом был сапожником, а убийца, как нам известно, зарядил патроны сапожными гвоздями, такие совпадения, сама понимаешь, не могут быть случайными.

– Хорошо бы еще найти у этого охранника мобильный телефон его хозяина, тогда все пазлы сошлись бы, – заметила она.

– Сойдутся, не сомневайся, – заверил он.

– Мне бы твою уверенность, – вздохнула Зоя.

Положив трубку, она мысленно похвалила себя за то, что не стала спешить с задержанием Колесникова, как на том настаивал Сокольский. Да, на тот момент вроде бы все свидетельствовало о том, что именно Колесников расправился со своим кредитором, а теперь получалось, что охранник вспомнил об их якобы ссоре накануне убийства только для того, чтобы отвести от себя подозрения.

На служебном джипе Сокольский с двумя операми из «убойного отдела» и «важняком» Василевской добрались до Березовки минут за сорок. Еще минут десять ушло на то, чтобы найти дачу, где проживал охранник, подозреваемый в убийстве хозяина кафе. Обыск в доме Андрея Ивасюка продолжался более часа, подозреваемый был угрюм и молчалив. Он отказывался признать себя виновным. Лишь раз поинтересовался: что ищете? Узнав, что сыщиков интересует мобильный телефон его хозяина, он коротко ответил: у меня вы его не найдете.

Сокольский, уверенный в том, что охранник не мог просто так выбросить телефон, настоял на продолжении обыска. Зоя не возражала. Возможно, охранник просто надежно спрятал дорогой смартфон и потому был так уверен, что его не найдут. Обыск продолжался до тех пор, пока у напарника Ивана Бессмертного – молодого опера Игоря Пинтюка не зазвонил мобильник. Игорь достал из кармана трубку, и в этот момент случилось непредвиденное. Подозреваемый вскочил с места и закричал: «Так вот же этот телефон! Это телефон моего хозяина! Это очень дорогой телефон, хозяин говорил, что он отдал за него тридцать штук баксов, и другого такого телефона в городе нет!»

Лейтенант милиции Пинтюк побледнел как полотно. Он не нашелся, что ответить своим коллегам. Сокольский молча отобрал у впавшего в ступор оперативника мобильник. Оперативники не верили своим глазам. Может, произошло какое-то недоразумение? Но когда серийный номер мобильного телефона лейтенанта совпал с серийным номером разыскиваемого аппарата, сомнения отпали – это действительно был смартфон «Vertu», принадлежавший Желябкину. Такого в истории городского розыска еще не было. Улика, которую столь долго искали, оказалась в руках одного из участников обыска. Положение усугублялось тем, что Пинтюк не мог пояснить, откуда у него телефон убитого бизнесмена, и вообще отказался что-либо говорить. Получалось, что именно он расстрелял хозяина кафе и присвоил себе его телефон.

Не знал, что сказать по этому поводу, и его напарник Иван Бессмертный. Зоя Василевская отозвала его в сторонку.

– Ваня, ты понимаешь, что если твой товарищ так и будет в молчанку играть, я вынуждена буду его закрыть?

– Зоя Юрьевна, да я сам в шоке! Нормальный же парень. Ерунда какая-то… – развел руками Иван Бессмертный.

– К сожалению, не ерунда, – покачала она головой. – Ну что, господа сыщики, – обратилась она к застывшим в немой сцене оперативникам, – обыск закончен. А подполковника Сокольского я попрошу доставить лейтенанта милиции Пинтюка ко мне на допрос в прокуратуру, – произнесла она таким тоном, чтобы всем стало ясно, что Пинтюк фактически арестован.

– Ну что, Игорь, пойдем, – мягко взял его под руку Сокольский. – Только давай без фокусов, – предупредил он.

Лейтенанту милиции Пинтюку было не до фокусов, и на обратной дороге он не проронил ни слова. Зоя, украдкой наблюдая за ним в зеркало заднего вида, видела, как он мучительно о чем-то думает.

На допросе в прокуратуре Игорь Пинтюк замкнулся и не отвечал ни на какие вопросы. Больше всего на свете «важняк» Василевская не любила расследовать преступления коллег. Даже если они оказались «оборотнями», все равно ей было неловко уличать своих. Ей было стыдно за них, и при этом она невольно им сочувствовала, а те, естественно, не могли забыть, как еще недавно находились с ней по одну сторону баррикад.

Вот и сейчас Зоя чувствовала себя не в своей тарелке. Установить контакт с задержанным лейтенантом не удалось, и, сколько она ни пыталась добиться от него вразумительных ответов, тот упорно молчал, и ей пришлось арестовать его по подозрению в убийстве владельца кафе. Пинтюк же воспринял предъявленное ему обвинение в убийстве Желябкина довольно спокойно, и Зою начали терзать сомнения, что в этом, казалось бы, уже раскрытом деле явно что-то не так. Ей все время не давал покоя вопрос: почему лейтенант Пинтюк открыто пользовался «паленым» телефоном, сменив в нем лишь сим-карту? Так понравилась дорогая игрушка, что он потерял от нее голову? Или просто был абсолютно уверен, что раз он сотрудник милиции, то априори вне подозрений? Тогда он просто идиот, но в том-то и загвоздка, что лейтенант Пинтюк не был идиотом, и, как грамотный опер, а другие у Сокольского и не работали, он должен был знать, что даже если заменить сим-карту, краденый мобильник можно запеленговать по IMEI. Разделял ее сомнения и Сокольский, но своим упертым молчанием лейтенант Пинтюк сам тупо напросился на арест.

Проведя ночь в «ментовской» камере, Игорь Пинтюк осознал, что скрывать правду не имеет смысла, и сам попросился к Василевской на допрос.

– Происшедшее во время обыска было для меня психологическим шоком, – объяснил он Василевской свое состояние. – Как сотрудник милиции, я прекрасно понимаю, что означает обнаружение у меня столь важной улики, как мобильный телефон расстрелянного бизнесмена. Я не мог сразу объяснить, откуда у меня этот телефон, так как буквально пару дней назад мне его подарил мой младший брат Николай – он студент третьего курса юридической академии, а до поступления он, кстати, работал в областной прокуратуре, правда, простым водителем. В первый момент я подумал, что это он убил бизнесмена и присвоил себе его телефон, потому отказался дать какие-либо показания. Ну, вы же, наверное, знаете: первое правило опера – никогда не колоться. И потом, по Конституции я не обязан свидетельствовать против себя, моих близких и родственников, так ведь?

– Совершенно верно. В шестьдесят третьей статье нашей Конституции так и записано: «Лицо не несет ответственности за отказ давать показания или пояснения относительно себя, членов семьи или близких родственников, круг которых определяется законом», – зачитала по памяти Василевская.

– Так вот, отказавшись давать против себя показания, я никакого преступления не совершал. Правильно? – спросил он.

– Ну, в общем-то, да, – пожала плечами она.

– Нет, я не в обиде на вас за то, что оказался в камере. Для меня это было даже полезно, на собственной шкуре прочувствовать, как там, за решеткой. Ощущения, скажу я вам, не из приятных. Короче, больше туда попадать не хочется. Зато у меня было время все обдумать, проанализировать все известные мне обстоятельства убийства, и я пришел к выводу, что не мог мой брат убить этого бизнесмена, тем более из-за денег или какого-то телефона. Он же мечтает стать следователем прокуратуры, как вы, потому, собственно, и поступил в юридический на следственный факультет. Кстати, Николай не знал, что этот смартфон стоит так дорого. Да и я, кстати, тоже. Подумал, китайская подделка какая-то, они ведь все известные бренды подделывают, ну и взял у него этот телефон, не задавая лишних вопросов. Дареному коню, знаете ли, в зубы не смотрят.