Читать книгу "В кожуре мин нет - Татьяна 100 Рожева"

Он пожимает плечами.

– Ну, это как подработка. Я умею и люблю разговаривать с людьми. Я знаю предмет. Я же кем только не был! Столяром, сборщиком мебели, токарем! И потом… у меня сейчас тяжелая полоса. И с работой напряг, и одиночество зае…, – он смущается несказанного слова и разряжает обстановку анекдотом: «Брежнев, Суслов и Хрущев собрались ехать в Китай. У них там другие имена, предупреждают их. – Вот вы, Леонид Ильич, будете у них не Брежнев, а Буй, товарищ Суслов – Суй, а вы, Никита Сергеевич… – А я не поеду! – говорит Хрущев».

Его лицо смеется, а глаза – нет.

– Ты в разводе? – спрашиваю я.

– Официально нет. Зачем разводить эту бодягу? У меня дети.

– А почему расстались?

– Да это как-то давно началось. У меня работа. И по выходным иногда. Я не мог ее сопровождать, куда она хотела. А ее то в театр позовут, то на концерт, то на рыбалку. Она всегда таким тоном мне: – Меня пригласили! – Ну, иди, говорю. Так все постепенно и развалилось… Как у всех…

– У нее кто-то появился?

– Не знаю, – равнодушно бросает он и смотрит в сторону. – Мне всегда было непонятно, как можно так сидеть? Глаз не видно! Тесно! Какой интерес смотреть на щеку и в ухо? Странные такие…

Я смотрю туда же, куда он.

За соседним столом рядком, как голуби на подоконнике, сидит пара. Они молча клюют из своих кормушек, по-птичьи двигая головами, то синхронно, то попеременно. Молодой человек уже с молодым пузиком и юной заплешиной. Девушка маленькая и худая, с широко посаженными водянистыми глазами, похожая на русалку после операции по переделке хвоста в ноги. Ножки вышли тоненькие и кривые.

– Правда, странные, – соглашаюсь я.

– Как думаешь, кто они друг другу? – спрашивает Юра.

– Не знаю. Супруги, наверно, судя по тому, что смотреть друг на друга не могут.

Юркий официант забирает у пары опустевшие кормушки и оставляет им два меню. Молодой человек раскрывает одно и погружается в чтение. Русалка подгружается туда же, лежа на плече своего спутника. Второе меню остается нетронутым.

– Недавно поженились, – предполагает Юра. – Смотри, как льнет к плечику.

– Наверно. Чего гадать? Все равно не узнаем.

– Точно, точно! – настаивает Юра.

Я представляю, как эти двое занимаются своим семейным сексом. Он забивает голы потным животом между ее тоненьких кривых штанг, а она молча слушает шлепки, потому что русалочий голос она отдала за ножки.

– Не хотела бы я видеть, как они трахаются, – вслух говорю я.

– А я бы посмотрел, – с ухмылкой говорит Юра. – Я вообще люблю наблюдать за людьми. В окна смотреть, думать, что за ними, кто там живет и как. Я в метро когда езжу, всегда на эскалаторе на людей смотрю. Думаю – у них у всех есть секс! У всего этого нескончаемого потока! И все они где-то работают…

– А почему первая мысль про секс? Потому что «у них есть, а у меня нет»?

– Не знаю. Почему-то.

– Он есть у тридцати процентов населения. Максимум. Роль секса в нашей жизни искусственно преувеличена. Миллионы людей живут без секса. И, кстати, нет ничего любопытного в местах работы едущих на эскалаторе людей.

– Наверно, ты права, – грустно соглашается Юра.

– Я тоже впечатляюсь эскалатором, полным народа. Но у меня другие любимые мысли. Первая – всех этих людей родили!

Юра удивленно поправляет очки в не идущей ему пластиковой оправе, словно хочет настроить сбитый фокус.

Я поясняю:

– Ну, знаешь, у каждой женщины эта тема занимает значительную часть головы – страх перед родами, всякие мысли, связанные с этим. Даже если роды позади, все равно в голове остается. А тут смотришь – люди, люди. А ведь за каждым – роды!

– Это чисто женское.

– Конечно. Еще я представляю себе гору еды, которую они сегодня съели и гору дерьма, которую выкакали утром. Куда это все, думаю.

– Ну, уж…, – смущается Юра.

Повисает пауза.

Голубкам за соседним столом приносят одинаковые десерты, и они возобновляют молчаливый клев. Юра смотрит на них с тоской, замаскированной ироничной улыбкой.

– Может, еще все наладится у вас с женой? Жизнь длинная, – подбадриваю я его.

– Я уже не хочу, – отрывает он глаза от птичьей идиллии. – У меня есть знакомая женщина экстрасенс, она мне сразу сказала – ты с женой жить не будешь.

– Настоящая экстрасенс?

– Работает учительницей русского и литературы. Просто у нее дар.

– Как ты это определил? Что она еще сказала, кроме этого?

– Много чего. Например, вот у нее BMW красная, я ей купил в подарок перчатки такие автомобильные, тоже красные, фирменные, с логотипом. И говорю – я тебе подарок везу. А она – я знаю, я вижу красный цвет и три буквы! Представляешь?

– Неплохо живут учителя русского языка.

– Мы с ней просто общаемся хорошо! – оправдывается Юра. – У нее муж какой-то крутой… – вздыхает он. – Я как-то такую картину наблюдал. Давно. Тогда еще по Москве ходили старые «Лиазовские» автобусы с дверями-гармошками, и входить можно было с любой площадки, а не толпится как баранам перед турникетом, как сейчас, спасибо Лужкову, чтоб его пчелы загрызли! – сообщает Юра с отрепетированной живостью. – Ну, в общем, летний, жаркий, вечерний час. Люди возвращаются с работы и из метро спешат на автобус, который терпеливо ждет, когда народ затолкается в его нутро! Народ заполняет автобус быстро и плотно. На заднюю площадку в уже плотно набитый автобус втискивается молодая женщина лет тридцати. Такая правильная гражданка аппетитной наружности: через лёгкий сарафан наружу рвутся все соответствующие комплектующие и дополнительные опции! Попа, грудь, красивые сильные ноги. И лицо очень приятное и милое! Она втискивается в автобус, и вслед за ней, в этот же автобус с разгона уплотняется гегемон, пролетарий умственного труда, который не только закончил на сегодня трудовой подвиг, но даже уже отметил окончательную победу социализма над проклятым капитализмом! И вот этот празднично подвыпивший мужик лет сорока своей хилой массой подталкивает нашу красавицу вперед и тем самым заставляет ее подняться на ступеньку. Сам остается на нижней. Двери закрываются, пролетарий откидывается на закрывшиеся двери, а наша красавица машинально откидывается на мужичка. Ну не ведал мужик, что ему в конце дня, помимо алкогольной радости выпадет еще и такое счастье как телесный контакт с милой дамой! Аппетитная попа нашей героини, обтянутая легким сарафаном, очень мягко и плотно прижимается к мужику, который в силу невысокого своего роста принимает эту приятную нагрузку где-то на уровне своей груди. Автобус трогается и начинает выруливать от остановки. И в эти несколько секунд в полной тишине угомонившегося автобуса все слышат мысли этого мужика, который в полной мере продемонстрировал правдивость поговорки: «Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке». На весь автобус под мягкой нагрузкой из женской попы и паров «Столичной» он изрекает: «ВО! ЕБЕТ ЖЕ КТО-ТО ТАКУЮ! Милая дама, даже не обернувшись, выдает ему в ответ: ДА ТАКОЙ ЖЕ ДУРАК, КАК И ТЫ! Пассажиры автобуса, все, даже те, у кого руки были заняты сумками, зааплодировали!