Читать книгу "Игры викингов - Александр Мазин"

– Я передумал, – наконец сообщил Олаф. – Твои слова о вмешательстве богов показались мне более вескими, чем раньше. И я теперь вижу, что без их помощи твой дренг не смог бы победить моего сына, возвращавшегося с добычей из многих виков, искусного в ратной пляске и могучего, как я сам. А раз не люди, а боги решали, кому победить, то не мне с ними спорить. Я отказываюсь от мести и выкупа и признаю хольмганг, в котором твой дренг Сандар победил моего сына, чистым! Асы слышат меня!

Последние слова он гаркнул с такой силой, что компания воронов, с понятным интересном наблюдавшая за человеческими разборками, сорвалась с места и с карканьем закружилась над людьми.

– Боги услышали, – констатировал Хрогнир-ярл, и инцидент был исчерпан.

Грести не пришлось. От всякой тяжелой работы Санёк был освобожден. До выздоровления. Собственно, наступить оно могло очень быстро, но Санёк пользоваться регенератом не стал. Мало ли как отнесутся викинги к чудесному исцелению раны… Которая к тому же прекрасно заживала и без внезонной медицинской помощи. Санёк на всякий случай обработал ее при следующей перевязке мазью с антибиотиком. Не помешает.

Освобождение от работ было тоже по-своему приятным. Можно было без помех любоваться красотами дикого мира, учиться у кормчего Кетильфаста определять отмели по цвету воды и возможные места «парковки» драккара по характеру прибоя. И в общих боевых тренировках Санёк тоже участвовал, но с учетом «ограниченной годности» – без активных действий, исключительно в защите. Держал щит в общем строю.

После победы в хольмганге отношение к Саньку в хирде изменилось. Прежде он формально относился к группе «новобранцев», а из матерых викингов к общению с ним снисходили только Сергей (это понятно), Словении Дахи и Кетильфаст, который скорее не общался, а присматривал за Саньком. Теперь же его, без лишних слов, приняли в «команду ветеранов». О том, что Санёк специально «отдал» руку, догадывался только Сергей Сигар, тоже в свое время прошедший школу Мертвого Деда. Остальные «обыгрыша» не видели, зато видели проявленное Саньком мужество и волю к победе. Раненный более сильным противником, он не растерялся, не запаниковал, а сработал как и подобает воину. Воспользовался оплошностью Кнута, посчитавшего, что победа у него в сумке, и, игнорируя боль, раненой рукой всадил меч в шею Костедробителя.

Именно так трактовал победу Санька Кетильфаст, когда проводил с молодежью урок теории.

Глава восьмая

Игровая зона «Мидгард». Александр Первенцев. Будни удачливых викингов

Араккар Хрогнира-ярла носил имя «Слейпнир». Оно означало что-то вроде «быстро скользящий». А еще так звали восьминогого жеребца главного бога викингов Одина. Происхождение самого Слейпнира было весьма любопытным. Его папой был жеребец, некогда принадлежавший одному великану. Великана боги подрядили строить стены вокруг Асгарда, но в итоге кинули и убили. А мамой Слейпнира был не кто-нибудь, а рыжий и коварный бог Локи, который, обратившись в кобылу, оного жеребца соблазнил.

Восьминогий жеребец, черный на красном фоне, был изображен на личном знамени Хрогнира, и знаменем этим ярл весьма гордился, утверждая, что его подарил прадедушке Хрогнира сам Один. Вот так. Зоофилия была, но предки ярла в ней оказались не замешаны, а с Локи – какой спрос? Самый коварный и беспринципный из здешних богов. Причем он даже не бог, а сын огненного великана, прописавшийся в Асгарде на птичьих правах.

Что ж, Один подарил ярлову роду знамя со Слейпниром или нет – вопрос открытый. А вот то, что возраст знамени весьма почтенный, сомневаться не приходилось. Заплата на заплате.

Одиннадцать дней они шли по морю вдоль неизвестного Саньку берега. Все это время Санёк греб наравне с другими. Его рука зажила – остался лишь длинный красный шрам. Будет что показать мастеру Скауру. И поблагодарить заодно. Как-никак именно прием Мертвого Деда спас Саньку жизнь.

Грести было не слишком трудно. И очень неплохо для накачивания мускулов. Санёк с каждым днем чувствовал себя здоровее и здоровее. Вроде бы даже в плечах раздался. Пара взятых с собой рубах, когда-то свободных, теперь с трудом зашнуровывалась на груди. Хорошо, что доспех у него был нынче другой, сделанный по мерке покойного Кнута Костедробителя. Кетильфаст уговаривал Санька и меч поменять, но Санёк отбрехался тем, что трофейный – не под его руку. Ну не мог же он сказать, что его клинок, неказистый с виду, по факту и гибче, и крепче. Впрочем, приведенный аргумент тоже был принят, и оружие Санька осталось при нем. А с мечом Кнута он лишь тренировался время от времени, накачивая руку.

Кому-то это путешествие, в тесноте, с не слишком хорошей пищей, с тяжелым монотонным трудом гребца, показалось бы скучным и утомительным. С восхода до заката вращать весло или, когда не твоя смена, столь же однообразно «играть» оружием… Никаких развлечений, кроме недолгих стоянок на каменистом негостеприимном берегу, да и то если удастся обнаружить доступную для драккара бухточку с источником питьевой воды, а чаще бросали якорь и ночевали прямо на палубе, в тесноте и вони, с которой не мог справиться даже морской ветерок. Странно, но Саньку это все действительно нравилось. И он, который мог сейчас развлекаться на Свободе или на каких-нибудь тропических островах в миру, где много вкусной еды, холодного пива, музыки и красивых девушек, с удовольствием грыз вяленую рыбу, запивая ее не самой свежей водой, слушал довольно-таки заунывные скандинавские песни – и наслаждался. Нигде он так остро не чувствовал жизнь, как на этой седой от соли палубе.

Только один раз он покинул суровое общество: на берегу, во время стоянки. И лишь для того, чтобы выйти из Игровой зоны с помощью эвакуатора – и через полтора часа (Сергей прикрывал его отсутствие) вернуться обратно, открыв таким образом новый двадцативосьмидневный период непрерывного нахождения в Игре.

На двенадцатый день плавания к Хрогниру Хитрецу и его людям пришла удача. Удача приняла облик двух фризских кнорров, мирно расположившихся в небольшой бухте.

Слово «Фризия» ничего не говорило Саньку, зато, что такое кнорр, он знал. В отличие от хищного драккара, который являлся, в первую очередь, боевым кораблем, кнорр был купеческим судном: повыше, потолще, повместительнее. Больше товаров, меньше воинов и как следствие – поменьше скорость. Впрочем, на этот раз погони не намечалось. Один из кнорров был разгружен, вытащен на берег и лежал на боку. Рядом возилась команда: ремонтировала кноррово брюхо.

Увидав драккар, фризы бросили работу и принялись поспешно облачаться в боевое.

– Убрать мачту! – скомандовал Кетильфаст.

Драккар неторопливо двинулся к берегу. Открыли ящики с оружием. Санёк развернул просмоленную ткань, извлек воняющий жиром (А что поделать? Иначе заржавеет) панцирь покойного Кнута, натянул шерстяной поддоспешник, потом – куртку из свиной кожи и только потом – броню. Тяжеленькая, блин! Зато крепкая. И вид солидный. Сергей тоже приоделся. Выглядел круто. Панцирь – пластина к пластине – с зерцалом, на котором – страшная рожа. На плечах – рыжая лисья шкура, гармонирующая с такой же рыжей бородой, что топорщилась ниже края «очкового» шлема. Щит на левом плече разукрашен синим и красным, в правой руке здоровенное копье с внушительным наконечником, насаженным на красное древко с лисьими хвостами, висящими вдоль трубки наконечника.