Читать книгу "Стратегическая разведка ГРУ - Михаил Болтунов"

Руководство военной разведки также высоко оценило деятельность полковника Стрельбицкого в Швейцарии. Он удостоился двух орденов: Красной Звезды и «За службу Родине в Вооруженных Силах» III степени.

Вещий сон

Начальник военной разведки генерал армии Петр Ивашутин и так, и этак вертел в руках прибор, больше похожий на обычную шариковую ручку.

— Это и есть та самая лампа бегущей волны? Генерал-майор Стрельбицкий, который сидел напротив подтвердил:

— Да, она родимая, как же ее трудно добывали.

Ивашутин на минутку поднял глаза на Стрельбицкого и опять стал разглядывать лампу. В ГРУ знали, их «большой шеф» технику любил. В молодости пока не попал в органы, начинал свой трудовой путь технарем — окончил железнодорожную, потом профессионально-техническую школу, работал на механическом заводе, служил в авиации, учился в Военно-воздушной академии им. Жуковского. С тех пор у него осталась тяга ко всему техническому. Он следил за новинками техники, разумеется, в первую очередь по линии ГРУ, и потому удивить его было не просто. Однако чувствовалось, что в этот раз Ивашутин немало подивился изобретению, которое держал в руках.

— И за вот эту, — он запнулся, видимо подбирая словечко покрепче, но только крякнул, не решаясь выругаться при подчиненном, — такие деньги.

Владимир Васильевич понял это по-своему:

— Тогда, значит, товарищ генерал армии, обратно ее вернуть?

— Что ты! Никаких обратно. Заплатим. Я дам команду.

Генерал Ивашутин выдвинул ящик стола, бережно положил туда лампу и также осторожно задвинул ящик. И только тогда обратился к Владимиру Васильевичу:

— Ну, рассказывай, как там наш отстающий разведаппарат. У Стрельбицкого вытянулось лицо. Ивашутин улыбнулся и успокоил атташе.

— Пошутил я, Владимир Васильевич, столько лет марокканский аппарат у нас плелся в хвосте, что теперь даже и не верится.

И действительно, тот, кто служил в управлении в конце 60-х — начале 70-х годов, помнит, как на партактивах, на совещаниях у начальника Главного разведуправления постоянно склоняли «марокканцев». Марокко, конечно, не Европа. Хотя, как сказал однажды король Хасан II, если бы не Геркулес, который прорыл Гибралтарский пролив, то и Марокко было бы европейской страной.

Начальника военной разведки Советского Союза волновали, разумеется, не королевские экзерсисы на мифологические темы, а вполне реальная деятельность разведаппарата, расположенного в столице Марокко Рабате. Именно поэтому в 1976 году военным атташе в эту страну и был назначен полковник Владимир Стрельбицкий. Там за свою работу он получил орден «За службу Родине в Вооруженных Силах» II степени.

Уже через год, в 1977 марроканский разведаппарат вышел на одно из первых мест в ГРУ. За этот год было добыто 60 ценных документов. За все предыдущие 20 лет существования разведаппарата в Москву поступило 80 ценных материалов. Ну, как тут не задуматься о роли личности в истории?

В следующем году Стрельбицкий со своими сотрудниками вышел за пределы Марокко, у него появились агенты в США, Италии, Франции, Германии, Великобритании.

Благодаря выходу в третьи страны, были добыты десятки ценных документов, новейшие образцы техники и оружия. Один из таких образцов только что бережно положил в ящик своего стола начальник ГРУ генерал армии Петр Ивашутин.

Время встречи начальника военной разведки и его резидента в Марокко подошло к концу. Ивашутин пожелал Стрельбицкому успехов. Завтра Владимир Васильевич должен был возвращаться к месту своей службы.

Восемь лет прослужил в Марокко Стрельбицкий. Здесь он получил звание генерал-майора. За это король Хасан II назвал его «марокканским генералом».

Вообще, с присвоением звания вышла занимательная история. Прежде он не верил ни в предсказания, ни в вещие сны, но то, что произошло с ним, хочешь, не хочешь, заставило поверить.

После очередной успешной спецоперации по добыванию новейших образцов техники руководством было принято решение наградить марокканского резидента ГРУ. Но чем? У него уже с фронтовыми пять орденов. Осталось разве что к ордену «За службу Родине в Вооруженных силах» I степени представить. Правда, в ту пору I степень давали тяжело, скупо, но начальники Стрельбицкого верили в успех дела. Ведь награждать и вправду было за что. Получил бы орден и стал полным кавалером.

И все-таки грызли сомнения. Решили подойти нестандартно и посоветоваться с самим героем. Тогда и задали вопрос: орден I степени или звание генерал-майора. Стрельбицкий, не задумываясь, выбрал генеральское звание.

Однако обещанного, как говорят, три года ждут. Да и не всегда дожидаются. Надеялся и Владимир Васильевич, но прошел месяц, другой, третий. Из Москвы никаких вестей.

И вот однажды снится ему сон. Утром заходит к нему в кабинет офицер резидентуры и вручает телеграмму. Стрельбицкий с удивлением спрашивает: «Почему ты, а не шифровальщик?» Тот улыбается: «Тут случай особый. Поздравляем, Владимир Васильевич, Вам присвоено звание генерал-майора». И действительно, утром у дверей аппарата военного атташе он встретил того же офицера и шифровальщика. Они и поздравили его первыми. Так Стрельбицкий стал «марокканским» генералом и поверил в вещие сны.

В 1984 году закончилась последняя зарубежная командировка генерала Владимира Стрельбицкого. Ему было 63 года. В четырех странах — во Франции, Бельгии, Швейцарии и Марокко он отработал 22 года. 14 из них — военным атташе и руководителем разведаппарата. Заслуги его перед Отечеством велики. В этом очерке рассказано лишь о малой толике этих заслуг.

Начальник главного штаба

Лейтенант Иван Скрипка состоял в штате переводчиков разведотдела штаба Киевского особого военного округа и служил на разведпункте при 91-м погранотряде. Правда, послужить в Раве-Русской ему пришлось недолго. В конце апреля 1941 прибыл, а 22 июня уже началась война.

И вот теперь они с боями отходили к Львову.

По дороге их бомбила фашистская авиация. Как-то при очередном налете по команде «Воздух» колонна пограничников рассыпалась в придорожные канавы, но вместо бомб на голову стали падать листовки, газеты. Некоторые из них подобрал и лейтенант Иван Скрипка. Листовки были на русском языке и призывали сдаваться на милость новым хозяевам, а вот газеты почему-то на немецком. Видать, не успели фашистские пропагандисты так быстро перестроиться.

Язык противника лейтенант знал неплохо и потому, убедившись, что фашистские самолеты улетели, с интересом развернул газету. На первой полосе большой снимок — избитое, в кровоподтеках, изможденное лицо советского офицера. Под снимком подпись: «Первый русский пленный офицер на ЮгоЗападном направлении. Захвачен во время сна, без документов». Ни фамилии, ни имени названо не было.

Иван смотрел на снимок и чувствовал, как нарастает волнение, как стучит в висках кровь и перехватывает горло. Первым русским пленным офицером оказался его друг Игорь Солоха. Они встретились на разведкурсах в Москве, потом вместе учились в Смоленске, в Киеве, жили в одной комнате, вместе зубрили страноведение, методы разведки противника, и главное — немецкий язык.