Читать книгу "Точка Боркманна - Хокан Нессер"

На Хойстрат еще трое свидетелей (в дополнение к двум предыдущим) видели Симмеля по пути от «Голубого фрегата». Все трое обратили внимание еще на одного или двоих прохожих – наиболее вероятно, что свидетели видели друг друга.

Единственный свидетель заметил одинокого мужчину, который свернул с Хойстрат в сторону лестницы Микеля между 23.10 и 23.15, – мужчину, который точно не являлся Симмелем. Расстояние между свидетелем и неизвестным достигало двадцати метров, однако тот мужчина как раз прошел под уличным фонарем, что позволило свидетелю разглядеть его довольно отчетливо.

Наиболее интересная деталь – на неизвестном был головной убор: шляпа с широкими полями, отбрасывающая тень на его лицо. Это вполне могло указывать на то, что речь идет об убийце, – единственное непосредственное наблюдение. Ни в одном из рассказов других опрошенных человек в шляпе не фигурировал. Свидетеля звали Винсент Перховенс, и он, к сожалению, в момент наблюдения находился в нетрезвом состоянии, о чем с готовностью сам же и сообщил и что подтверждалось другими свидетельскими показаниями. Тем не менее его сведения, вне всяких сомнений, представляют определенный интерес для дальнейшей поисковой работы.

И наконец, важнейшее наблюдение того воскресенья – во всяком случае, такого мнения придерживался комиссар Баусен, прокомментировавший материалы, – сделали четыре мальчика младшего подросткового возраста, которые прошли пешком от порта через городской парк в сторону Риккена… по той самой дорожке и, стало быть, миновали место убийства около 23.40. Поскольку Эрнст Симмель, по показаниям влюбленной пары, стоял и курил на набережной примерно десятью минутами раньше и поскольку никто из подростков не видел его, можно с большой уверенностью сделать вывод, что убийца в тот момент, когда ребята проходили мимо, как раз нанес своей жертве удар и сидел в кустах рядом с трупом. В компании была еще девушка, вернее, даже две. Одна из них впала в истерику, когда узнала об убийстве… Кстати, это была та самая девушка, из-за которой подростки не обратились ранее в полицию. Ее отец – пастор Свободного Синода, и в тот вечер или, вернее, в ту ночь она должна была мирно спать у подруги (второй девушки в компании), а не находиться в парке в обществе юношей.

Как бы то ни было, в соответствии с полученными данными можно было с большой вероятностью определить момент убийства: 23.40 плюс-минус пара минут.

– У меня все, – сказал Кропке и захлопнул блокнот.

– Мэритц заслужил сигару, – проговорил Ван Вейтерен. – Он с точностью определил момент смерти. Как убийца пробрался через площадь, хотел бы я знать… В это время там находилось… дайте взглянуть… не менее шести или семи человек.

– Восемь, – поправил его Кропке. – Не менее восьми. Думаю, он прошел по аркаде. По западной стороне площади проходит галерея Вальского дворца – не знаю, обратили ли вы на него внимание, господин комиссар. Галерея довольно плохо освещена. К тому же ни один из свидетелей не шел этим путем…

– Да уж, эта чертова галерея просто создана для убийц… – вздохнул Баусен. – Что скажите, господа? Удачно ли прошел день?

Мосер почесал карандашом за ухом и зевнул. Кропке сидел, уткнувшись в свои записи. Ван Вейтерен допил последние капли из пластикового стаканчика и констатировал, до чего огромна разница между некрепким остывшим кофе и белым «Мерсо».

– Трудно сказать, – проговорил он. – Во всяком случае, нам удалось кое-что собрать. И потом, завтра тоже будет день.

– Да, понедельник, – осмелился уточнить Мосер.

– Если, конечно, он не поджидал в засаде в лесу, – сказал Кропке, который, судя по всему, все это время обдумывал эту мысль. – Думаю, такую возможность не следует полностью сбрасывать со счетов.

– Мне, во всяком случае, хотелось бы побеседовать кое с кем, – сказал Ван Вейтерен. – Если, конечно, руководство не планирует поручить мне что-то другое.

– Никаких других заданий, – заявил Баусен. – Хороший полицейский сам найдет, чем заняться.

Мосер снова зевнул.

12

– Вы были его юридическим советником? – спросил Ван Вейтерен и достал из нагрудного кармана зубочистку.

– Скорее хорошим другом семьи, – улыбнулся адвокат.

– Но ведь одно не исключает другого?

– Никоим образом.

Контора Эугена Клингфорта была оформлена в стиле роскошной каюты. Светлые тиковые панели с тяжелыми медными заклепками. Встроенные книжные шкафы с длинными рядами французских книг, которые явно никто не открывал с того момента, как они покинули стены типографии. Обшитый кожей шкаф для документов, выдвижной барный столик в боковой стенке письменного стола, сейф марки «Вассерманы и Фриш».

«Воплощение дурного вкуса, – подумал Ван Вейтерен. – Чем больше у них денег, тем выше уровень безвкусицы».

– Как давно? – спросил он.

– Как давно? А… вы имеете в виду… ну, лет двадцать пять – тридцать, что-то около того. С тех пор как я открыл в городе свое адвокатское бюро. Желаете сигару, господин комиссар?

– Спасибо, нет, – сказал Ван Вейтерен. – В каком состоянии были его дела?

– Его дела? Что вы имеете в виду?

– Я хочу знать о состоянии дел Эрнста Симмеля. Вы ведь его экономический консультант, как мы выяснили.

Адвокат Клингфорт откинулся в кресле, от чего его многочисленные подбородки опустились на грудь. «Налет ожирения», – подумал Ван Вейтерен.

– Его дела были в полном порядке.

– А завещание?

– Никакого завещания не существует. В нем не было необходимости. Грета и дети получат каждый свою долю, никаких особенностей.

– О какой сумме идет речь?

– Послушайте, комиссар Вейтерен…

– Ван Вейтерен.

– Ван Вейтерен. Я уже потратил на этот вопрос предостаточно времени с инспектором Кропке. Если вы воображаете, что я начну рассказывать все это еще раз только потому, что вы обладаете более высоким званием, то…

– То что? – прервал его Ван Вейтерен.

– То вы ошибаетесь.

– Благодарю, господин адвокат. Я уже понял, что здесь не все чисто, но мы разберемся в этом без вашего участия.

Эуген Клингфорт фыркнул и закурил сигару.

– Разрешите прояснить вам одну вещь, – проговорил он, выпустив пару облачков густого дыма. – Ни в делах Эрнста Симмеля, ни в его наследстве нет никаких отклонений от законности.

– Вы исключаете, что убийца мог руководствоваться мотивами экономического характера? – спросил Ван Вейтерен.

– Да.

– Но ведь существовали люди, которые задолжали ему денег?

– Разумеется, у него имелись должники. Но не такого сорта, как вы намекаете.

– На что я намекаю? – спросил Ван Вейтерен и отложил зубочистку на ручку кресла. – Расскажите!