Читать книгу "Трансформация. Проявление самости - Мюррей Стайн"

«Разве человек может еще раз войти в материнское лоно и родиться?»– спросил я. – «Чем же я могу помочь тебе? Ты ждешь чуда».

Этот диалог так никогда и не состоялся в реальности, но в моих мыслях он не один раз повторялся во время сеансов психотерапии. Я вижу в глазах пациентов неистовое желание, необходимость, движущую силу трансформации, и она необычайна. Люди хотят измениться, но как они могут сделать это?

5 августа 1989 г. в газете Нью-Йорк Таймс был опубликован некролог о Вильяме Ларимаре Меллоне-младшем. Я обратил на него внимание. Между двумя небольшими колонками размещалась фотография, на которой был снят Меллон, одетый в рубашку с открытым воротником, с немного взъерошенными волосами; он смотрел сквозь толстые стекла очков, слегка улыбаясь. Этому интересному мужчине было около шестидесяти, когда был сделан снимок. В статье говорилось, что мистер Меллон умер дома, в Дешапель, Гаити, в возрасте семидесяти девяти лет. Автор некролога подчеркивал, что Вильям Меллон был выходцем из одной из самых зажиточных семей Америки. Он родился в Питтсбурге, учился в хорошей школе, затем женился, развелся и женился повторно. В середине 1930-х годов он купил ранчо в Аризоне и осел там, собираясь заниматься хозяйством. Когда началась Вторая мировая война, Меллон служил в Бюро стратегических служб (предшественник ЦРУ) и бывал на заданиях в Португалии, Испании и Швейцарии.

В некрологе не упоминалось, что в Швейцарии Меллон встречался с Юнгом, но это вполне могло произойти. Юнг был близким другом Пола и Мери Меллон, родственников Вильяма, к тому же Юнг поддерживал связи с сетью шпионов Бюро стратегических служб, работавших под руководством Алана Даллеса, жившего во время войны в Швейцарии.

В 1947 г. Меллон прочитал в журнале «Лайф» статью об Альберте Швейцере, «эльзасском враче, миссионере, философе и музыканте, чья больница в Ламбарене, нынешнем Габоне, снискала мировую славу»[49]. Меллона восхитила идея Швейцера, и он написал доктору письмо, в котором спрашивал, каким образом можно организовать подобную больницу. Швейцер ответил ему письмом, в котором советовал Меллону пройти медицинскую подготовку и посвящал его в практические проблемы, связанные с организацией такого учреждения в странах третьего мира. С момента получения этого письма жизнь Меллона обрела новые очертания. Он поступил в медицинскую школу и четыре года спустя стал врачом. В это же время его жена изучала специфику работы в лаборатории. После окончания учебы они занялись поисками подходящего места для строительства больницы по модели Ламбарене Швейцера. Они остановили свой выбор на Гаити, где на месте заброшенного завода по переработке фруктов в 1956 г. открыла свои двери больница Альберта Швейцера в Дешапель. Здесь Меллон и его жена провели остаток своей жизни, работая в больнице и участвуя в жизни местного сообщества.

Если задаться вопросом, каким образом подобные глобальные изменения происходят в жизни взрослого человека, и попытаться найти способы или средства такой трансформации, можно достаточно быстро понять роль того, что я буду называть трансформирующими образами. Для Вильяма Меллона таким трансформирующим образом стал Альберт Швейцер. Образ жизни и миссии Швейцера задал направление зрелости Меллона. В этой главе я хочу рассмотреть вопрос о том, как работают подобные образы в психике. История Меллона и его жены – взрослых, здоровых, богатых и успешных людей, переживших трансформацию, – является свидетельством того, что подобная трансформация происходит именно в середине жизни.

Трансформирующие образы – это притягательные и даже захватывающие метафоры. Проживание процессов трансформации, порожденных таким образом, – это особый опыт. С момента своего появления этот образ захватывает наше сознание и по меньшей мере на время изменяет его, иногда в значительной степени. Образы из сна иногда преследуют человека несколько дней и продолжают вызывать эмоции, воспоминания, возбуждать желания и даже стимулировать планирование будущего. Иногда подобный эффект вызывает поэма, художественное произведение, фильм или концерт. Сильный символический опыт подобного рода мы называем религиозным. На мгновенье человек оказывается другой личностью, которой ему, в длительной перспективе, и предстоит стать. Если подобные архетипические образы достаточно мощны и влиятельны, все устройство жизни человека может трансформироваться. Это влияние не сиюминутно. Через некоторое время оно становится необратимым – в силу того, что эти образы отражают психологическое содержание, которое появляется в жизни человека и придает ей форму. Они являются метафорами, обладающими глубокой структурной основой и смыслом.

Если мы рассмотрим жизнь с конечной ее точки, а не двигаясь, как обычно, от начала (младенчества и раннего детства), то мы легко увидим основные ее эпохи и поворотные моменты, словно застывший рельеф. Для тех, кто при чтении газет не может удержаться, чтобы не прочесть колонку с некрологами, такая обратная перспектива привычна. В некрологах весь жизненный путь описывается вспять. Отмечается конец, упоминается о самых ярких моментах трансформации. Обычно скупые на детали, некрологи сжимают жизнь до нескольких моментов, характеризующих самую ее суть, ее поворотные пункты, кризисы и решения. Они сопровождаются портретами и рассказывают читателям о том, кем был тот или иной человек, по крайней мере, в глазах общественности. Краткий некролог подытоживает целую жизнь парой скудных прозаических строк. Если некролог достаточно изыскан, он передает особый дух, которым обладал человек, особое его восприятие и смысл, который носила его жизнь для других. Это дает читателю возможность посмотреть с высоты птичьего полета на последовательный путь развития и достижений длиною в жизнь, а также на внезапные повороты и изгибы, которые задали этому пути его окончательное направление.

Тем не менее, некрологи могут отразить лишь ничтожно малую часть сложного процесса трансформации. Если мы глубже рассмотрим развитие взрослого человека после столкновения с мощными и непреодолимыми трансформирующими образами, что мы обнаружим? Юнг, возможно, глубже, чем какой-либо другой психолог до или после него, изучил феномен трансформации изнутри. В отличие от составителя некрологов, который должен придерживаться строгих правил описания жизни и ограничен в своих высказываниях позицией внешнего наблюдателя, точкой зрения общества, Юнг фокусировался на изучении внутреннего мира психики. Проявление последнего во внешних событиях жизни человека иногда оказывается очень смутным и вовсе не будет упомянуто в некрологе. Это комплексный процесс, который может привести к целому ряду потенциальных итогов, некоторые из которых расцениваются как положительные, другие – как отрицательные.

В известном письме к Фрейду от 25 февраля 1912 г. Юнг писал: «Я отважился оспорить мать. Так что я по-прежнему в процессе катабазиса в царство Матерей, где, как мы знаем, Тесей и Пирифой были прикованы к скале»[50]. В это время Юнг писал вторую часть своей определяющей работы «Трансформации и символы либидо», в которой его расхождение во взглядах с Фрейдом приобрело форму непреодолимой пропасти между ними, ставшей отправной точкой его пути к кризису среднего возраста. В 1912 г. Юнгу было тридцать семь лет. В этом же возрасте Вильям Меллон прочитал об Альберте Швейцере в журнале «Лайф». Юнг стоял в то время у истоков личностного кризиса, который окончательно разрешился для него только к пятидесяти годам. Трансформация, которая наступила в результате кризиса, привела его на тот путь, которому он, подобно Меллону следовал до конца жизни. Он будет писать об этом фундаментальном изменении теоретически всю оставшуюся жизнь и опишет его в своей автобиографии.