Читать книгу "Как разграбили СССР. Пир мародеров - Лев Сирин"

То есть поначалу все казалось очевидным. Чеченская Республика стала (и была на самом деле) рассадником не столько сепаратистских настроений, грозивших перекинуться на весь Северный Кавказ, сколько банального криминала. Фальшивых авизо для Цетробанка, открытых воздушных коридоров для Ирана и Турции, похищений людей с целью выкупа и так далее. Весь этот беспредел никак не пресекался местными властями, а значит, его следовало прекращать федералам. Что и произошло. Решительный Ельцин 11 декабря 1994 года подписал, наконец, Указ «О мерах по обеспечению законности, правопорядка и общественной безопасности на территории Чеченской Республики».

Знать бы тогда, какая бомба замедленного действия подкладывается под всю национальную политику России на многие поколения вперед, не вздыхал бы с облегчением. (С достаточной долей равнодушия, впрочем.) Но, во-первых, кто из витиеватой формулировки президентского указа мог знать, что речь идет о настоящей войне. А во-вторых, даже в самых изощренных фантазиях нельзя было предположить, что эта война со временем перекинется за пределы Чечни, а на стороне врага открыто выступят, например, депутаты Госдумы и журналисты федеральных газет.

Лично я первое недоумение испытал на следующий же день, после того как министр обороны Грачев обещал взять Грозный силами парашютно-десантного полка. Никто, конечно, этим бравым словам Павла Сергеевича особого значения тогда не придал, но за реальными событиями следили внимательно. Помню, мы в компании, узнав о том, что на Чечню двинули танки федералов, стали прикидывать, как скоро они доберутся до места назначения. Выяснилось, никто четко не знает, сколько километров до Чечни. То ли неделю туда ехать, то ли месяц. И тут по радио объявили, что колонна российских войск находится в 60 километрах от Грозного. Горячие головы предложили выпить за успех и не ложиться спать до тех пор, пока наши не займут столицу мятежного генерала Дудаева. Спать все же легли: к чему себя мучить из-за такого пустяка, как Чечня, утром узнаем, как все прошло. И вот на утро следующего дня, когда выяснилось, что в Грозном как ни в чем не бывало по-прежнему царствует генерал Дудаев, и шевельнулось нехорошее чувство, что не все так просто с этим ельцинским указом, раз федеральные танки за несколько часов никак не могут достичь цели.

Виноват в таком упрощенном взгляде на вещи был, конечно, несовременный уже советский менталитет. Все помнили, что Сталин одним махом (и силами 100 тысяч солдат и 20 тысяч офицеров) выслал в 1944 году ненадежный 600-тысячный чеченский народ в Казахстан. Без единого выстрела. Без писка. В условиях тяжелейшей войны. А тут — мир. Армия. Супервооружение[6].

Но тогда откуда брался в телевизоре домогающийся по телефону террориста Басаева премьер-министр, ныне покойный Виктор Черномырдин? (Знаменитую фразу ЧВС: «Шамиль Басаев, ты меня слышишь?!» потом цинично обыгрывал в передаче «Куклы» телеканал НТВ, хотя, казалось бы, вот уж где смеяться грех.) Или откуда брался Ельцин, плетущий байки[7]о 37 снайперах, готовых уничтожить бегущих босиком по снегу боевиков Салмана Радуева? Или. Как было понимать портрет боевика Басаева во всю первую полосу «Московских новостей» с надписью что-то вроде «Горный орел». А уж уполномоченный по правам человека в России Сергей Ковалев, шатающийся среди чеченских боевиков, как по коридорам Госдумы, депутатом которой являлся в тот момент, вероятно, лишил веры в разумность всего происходящего не одну тысячу телезрителей.

Эти и масса аналогичных картинок дезориентировали привычного к кинофильмам о Великой Отечественной войне постсоветского телезрителя, лишали его душевного равновесия и внушали отторжение от текущей политики вообще. И в этом тоже был, кстати, скрытый, сторонний смысл навязывания всего этого политического абсурда. (Политически пассивным народом ведь легче управлять.) Во вбитых у советского человека с детства клише враг был врагом, церемониться с которым и уж тем более дружить никому и в голову не приходило. А тут все с ног на голову. Стоит только включить телевизор, увидишь интервью с Шамилем Басаевым, а по соседнему каналу «слуги народа» во главе с Новодворской и Боровым требуют от США применить экономические санкции к собственной стране за позорную войну.

Согласитесь, было отчего пойти крутом голове советского обывателя. Именно поэтому, кстати, знаменитое путинское «И в сортире мочить будем!» легло в 1999 году бальзамом на душу россиян. (Тем более что вскоре выяснилось, что молодой президент слов на ветер не бросает[8].) Ибо смертельно устали они от реалий новой «холодной войны». А в том, что Чеченская война была удавшимся планом «холодной войны» спецслужб Запада против России, у меня, к примеру, никаких сомнений нет. Прямым доказательством этому служит опубликованная в этой главе беседа с генералом армии Куликовым, который в 1995 году командовал военной операцией в Чечне. Он расскажет, как Ельцин едва не отправил ему телеграмму с приказом прекратить наступление и о том, что в результате такого приказа федеральные войска оказывались в западне боевиков.

Понятно, что сам Борис Николаевич в военных операциях понимал, как свинья в апельсинах, поэтому куда интереснее узнать, кто подвиг президента России действовать в интересах боевиков. Ответ потрясает: сами боевики. Не лично, конечно, но с помощью своих людей в Кремле[9].

И скажите мне после этого, как должны были воспринимать такого рода информацию простые люди? Невдомек им было, что закрутило Россию в омут геополитической катастрофы, где не действуют законы логики. Что идет в России война пострашнее чеченской, ибо ее конечной целью являлся развал государства. Вспомните бесчисленные теледебаты о проблеме Чечни того времени. Каких только вариантов ее разрешения (мнимого, конечно) не выдвигалось. Вплоть до немедленного отделения. И говорилось это не забубенными либералами по науськиванию Запада, а солидными политиками продержавной ориентации. Юрием Лужковым, например. Или Станиславом Говорухиным, который возглавлял парламентскую комиссию по Чечне. (Подробности в главе «Конец фильмы».)