Читать книгу "Один шанс есть - Сергей Самаров"

Муса отключился от разговора и сразу стал набирать номер Руслана.

Тот не отвечал долго. Должно быть, трубка была под одеждой. Наконец ответил:

– Слушаю...

– Руслан... Папа созрел, мне кажется... Можешь сам позвонить ему и напомнить.

– Сильно напуган?

– Пока только слегка. Он еще не осознал всего. Когда осознает, тогда и испугается.

– Вот тогда и буду звонить...

3

Анатолий уже знал, что когда на голове мешок, время меняет свою скорость. Его в село привозили с мешком на голове, чтобы не знал, куда едут, чтобы ни один дорожный указатель на глаза не попался. Потом с мешком же возили на работу, а вечером назад отвозили. И сейчас то же самое.

Но это, когда едешь... Когда стоишь, время опять иначе течет. Может быть, еще медленнее. Ему показалось, что прошло уже несколько часов с тех пор, как Ваха рассказал о звонке к матери. По крайней мере, так думать позволял и спокойный храп самого Вахи, раздающийся с водительского сиденья. И неизвестно было, сколько предстоит так вот в темноте сидеть. Это изматывало больше, чем обычное и уже привычное проживание в сыром подвале. Даже заснуть с мешком на голове было проблематично. Анатолий пытался, но не получилось. Но Ваха наконец-то проснулся и сказал:

– Час прошел. Минут через десять можем возвращаться...

– Лучше переждать, – посоветовал старший из младших братьев, который русским языком более-менее владел. – Когда еще все дворы обойдут.

– Уже обошли, – сказал Ваха.

Оставшиеся десять минут тянулись кошмарно долго. Благодаря мешку на голове время опять пошло совсем не так, как идет привычно, и Анатолию подумалось, что Ваха прислушался к совету младшего брата. Но Ваха, оказалось, остался при своем мнении:

– Все... Десять минут прошло. Едем.

Двигатель опять тяжело заурчал, работая на низких оборотах, машина, судя по маневрам, разворачивалась. Анатолий так и не понял, почему Ваха с братом разговаривают не привычно по-чеченски, а по-русски. Это походило на приглашение к разговору его, пленника. И потому он решился задать вопрос. Вахе можно было задавать вопросы. Это его братья от каждого вопроса приходили в тупую ярость.

– Зачем мы уезжали?

– Чтобы тебя не нашли, – предупредил Ваха. – Федералы проверку паспортного режима устроили... Меня, учти, всегда предупреждают, когда такое случается. Предупредили и сейчас... Ты же сам знаешь, наверное, наш народ. Мы всегда друг друга поддерживаем... Вот ты, например, соберешься сбежать от нас. Далеко, думаешь, убежишь? Тебя любой камень в горах сдаст. Потому что это наши камни. Любой ручей покажет, куда ты пошел. Потому что это наши ручьи. И все здесь наше...

Урок преподали, понял Анатолий. И Ваха специально говорил по-русски, чтобы пригласить к разговору своего пленника. Пригласить к разговору и объяснить ему, что всякие попытки к бегству не принесут ничего, кроме страданий. Но почему он этот разговор затеял? Заметил приготовления Анатолия? Не-ет, не может такого быть... Ваха слишком прямолинеен, чтобы скрыть подобное открытие. Если бы заметил, сказал бы обязательно, а его братцы уж позверствовали бы от всей души – и рукам, и ногам бы волю дали. Да и приготовлений-то особых у Анатолия нет. Запас пищи – это же не обязательно для побега, это просто на черный день, когда все строительство кончится и кормить так уже не будут...

Нет... Скорее всего, просто предупреждает, чтобы мыслей не зародилось...

Тряская дорога утомляла, потому что вынужденная слепота мешала телу собраться и сопротивляться встряхиваниям. По бокам от Анатолия сидели самые младшие братья. Оба они худосочные. Трое взрослых мужчин сидят в машине всегда плотно. И друг друга прижимают плечами, поддерживают. Эти даже отодвинулись. Чтобы трясло не так сильно, Анатолий руками в сиденье уперся. И что-то нечаянно нащупал левой ладонью – металлический предмет. Он осторожно, едва-едва перебирая пальцами, прощупал его тщательнее и понял, что это ключ. Должно быть, вывалился из кармана одного из младших братьев. Пальцы сразу же сжались. Опираться на сиденье можно и кулаком и не показывать при этом, что держишь что-то.

Так и выехали на дорогу более ровную, и начался подъем, при котором двигатель «уазика» заурчал надсадно. Значит, подъезжают к селу. Совсем недалеко осталось, потому что по этой же дороге недавно спускались быстро. Анатолий уже научился и с мешком на голове ориентироваться. Он хорошо видел эту дорогу уже много раз. Сверху, оттуда, из двора и с единственной сельской улицы, на которую ворота выходят. И сейчас представлял себе картину зримо.

Потом машина остановилась. Сидели молча. Ждали чего-то. Чего ждут, с мешком на голове понять невозможно.

– Ушли... Дальше двинули, – сказал Ваха, и что-то глухо звякнуло.

Нетрудно было догадаться, что Ваха положил бинокль. Машина снова двинулась. Дорога выровнялась, подъем стал почти незаметным, и ехать можно было быстрее. Но быстрее ехать уже некуда, потому что дорога выравнивается только перед самым въездом в село.

Анатолий просчитал, как оказалось, правильно. Три минуты прошло, и взвизгнули тормоза. Из машины вышел тот из младших братьев, что сидел слева. Но через несколько секунд вернулся. Разговор шел на чеченском, на повышенных тонах. Спорили самые младшие братья, которые сидели на заднем сиденье рядом с Анатолием. Потом первый ушел в дом и вернулся не сразу. Заскрипели ворота. Анатолий понял, что спор произошел из-за ключа. Значит, у него в руке оказался ключ от ворот. Нужен ли он? Анатолий представил большой замок, что вешается на ворота изнутри. И сразу вспомнил свой замок, что сковывает цепи у него на ногах. Замки похожие. С ключом можно поработать и подогнать его так, чтобы он смог открыть замок на цепи. Значит, находка ценная.

Анатолия вывели, не снимая с головы мешка, и сразу отправили в сарай.

Во дворе слышался и голос матери, и сестер, которые что-то рассказывали, перебивая друг друга. Должно быть, с проверкой паспортного режима заглядывали и сюда. И рассказать сестрам есть что. Зачистки, что проводились несколько лет назад, даже Анатолий уже не застал. Он пришел в армию позже и о зачистках только слышал. Во время зачисток проводились и обыски. И тогда могли бы обнаружить его подвал, могли бы обнаружить в доме и оружие. Могли бы возникнуть вопросы, ответить на которые вразумительно Ваха не сможет. Сейчас обыски проводятся только по чьей-то наводке. В этот раз наводки, похоже, не было, и потому все для семьи обошлось благополучно.

– Быстро-быстро... Давай-давай... – Традиционной фразой Анатолия загоняли на лестницу, но мешок сняли только тогда, когда он уже готов был скрыться внизу. Бить, как ни странно, в этот раз не стали. Должно быть, очень спешили услышать, что сестры с матерью расскажут.

И люк над головой захлопнулся...

* * *

Спускаясь по лестнице, Анатолий не сжимал кулак, в котором держал ключ, чтобы на этот кулак внимания не обратили. Ключ же между пальцами зажал, чтобы не уронить ненароком. Не уронил. Люк захлопнулся. Кажется, даже замок наверху не закрыли – так торопились. Но замок вообще не всегда закрывали. Просто вставляли его в скобу, и уже одно это мешало выйти. Правда, сейчас Анатолий выходить и не собирался. Он внутренне присмотрелся к темноте подвала, словно проверял – заглядывал ли кто-то сюда. Нет, не похоже, чтобы заглядывали. И только после этого убрал ключ в карман.