Читать книгу "Шла бы ты... Заметки о национальной идее - Евгений Сатановский"

Почему, собственно, и заняты они большую часть времени не каким-либо полезным для окружающих делом, а главным: демонстрацией начальству своей к нему лояльности. А уже затем, лизнув начальство до самых гланд, тем, что на самом деле важно для них и их непосредственного окружения. В том числе делами сугубо земными. Не забывая близость к эмпиреям подчеркивать всем окружающим.

Хотя при случае они вполне могут сделать что-то доброе. Не только из-за выгоды. Если рисковать не нужно и для имиджа полезно — отчего не сделать? Но преимущественно от всей их бурной деятельности возникают в стране одни только скандалы национального и планетарного масштаба. То с культурной, научной и школьно-университетской элитой. То с «Оборонсервисом». То с евреями.

Евреев вообще никто в мировой истории построить не сумел. Куда уж тут оставшемуся после смерти Ребе без присмотра нахрапистому хасиду с пачкой иностранных паспортов и свежеиспечённым российским гражданством! Которого не зря в сверхпопулярной книге «Синдикат» талантливая Дина Рубина приложила, назвав «козлобородом».

Но, скажем ещё раз, всё это ничем не отличается от формирования аналогичных властных систем в государствах любого типа во все времена. Печально, что наверх, согласно известной русской поговорке, всплывает исключительно то, что потом поверху и плавает. Хотя и там встречаются кое-где крепкие профессионалы, способные менеджеры и люди порядочные. Отчего, если им приходится сделать гадость, делать они её будут без удовольствия.

Но вот кого там, наверху, нет, так это святых. Аферисты и авантюристы есть. Одна история с фильтрами для воды чего стоит. Серых бюрократов пруд пруди. И фанатика ещё можно встретить, хотя там их справедливо боятся. Но так, чтобы совсем без греха — этого нет.

Простая логика говорит: поди избавься от человека, на которого нет досье! Слишком велико искушение начальства поставить его на значимое место вместо того, кто его привёл. Да и потом, что, если он там, не дай Б-г, справится? Его же повышать придётся. И до какого, спрашивается, уровня?

Совсем уж честный, бескорыстный, талантливый, яркий, мотивированный и способный делать дело хорошо — это гвоздь в крышку гроба над любой государственной системой. Особенно если чурается лизоблюдства и подхалимажа. А по большей части люди такого типа не способны ни терпеть глупости, ни подчиняться дуракам, ни смотреть сквозь пальцы на коррупцию.

Ну и кому они нужны в нормальной государственной системе? Если не на иконах или на распятии? Не как недосягаемый символ чистоты веры и святости духа, а на госслужбе? Впрочем, такие и в конфессиональных системах никому в реальной жизни не нужны. Вне зависимости от того, кому и как там молятся. Мороки с ними…

Был такой в советские времена анекдот — про честность, ум и партийность. Которые Б-г человеку дал при условии, чтобы все вместе они не встречались. Отчего если честный и умный, то непременно беспартийный. Если умный и партийный, то сволочь. А если честный и партийный, то дурак. Сказка ложь, да в ней намёк. По старым временам как раз на лишение партбилета или небольшой срок. Ну а по новым, так сойдёт. Кто этого не знает?

О методах и результатах нацстроительства

Что означает «Россия — для русских»? И что значит «хватит кормить Кавказ»? Не в примитивном смысле «бей хачей», а если напрячь извилину-другую? Кстати, и с уличным «бей хачей» — большая неувязка. Хач — это крест. На христиан, что ли, охота? Вроде нет. А тогда на кого?

То есть по жизни — понятно на кого, а за что? И, кстати, почему именно на них? Все те, кто особенно раздражает жителей средней полосы России — приезжие, — раздражают всех и везде. В любой стране, в любую эпоху старожилы недолюбливали новосёлов, даже если не могли без них обойтись.

Во времена детства и юности автора было в молодёжных компаниях такое понятие — «прописка». Иногда в виде примитивного мордобоя. Иногда в другой форме. Но, стоит подчеркнуть, — везде. В Москве и Киеве. Волгограде и Челябинске. Магнитогорске и Шуе.

Внутри населённых пунктов — тем более. Классическая форма «наши на зареченских». Так как почти в каждом городе было какое-нибудь Заречье. В конкретной Москве, где автор вырос, Кутузовский шёл при случае стенка на стенку против Филей. Или Арбата. Поскольку именно с этими двумя районами его, автора, Кутузовский проспект граничил.

Бились насмерть — школа против школы. Двор на двор. Район на район. Сходились по три сотни человек, с самопалами и кастетами. Глушили насмерть. Разнимали эти драки милицейские наряды с собаками — никакого ОМОНа, а тем более полиции тогда не было.

Кстати, периодически, в качестве разрядки и для выброса адреналина, шли драки в школе — класс на класс. Бывали поводы. Что происходило, судя по воспоминаниям институтских друзей, по всей стране. Не наш — получи. Зашёл в чужой двор — н-на. С нашей девушкой ходишь? В торец! При случае за это могли убить — и убивали.

Что вовсе не означает какого-то особенного советского социалистического зверства. Не только исходя из американских кинематографических историй про молодёжные банды из этнических меньшинств. Или неамериканских. Но и по строгим научным данным.

Историки, психологи, этнографы, этологи и прочие исследователи твердят: имеющая биологическую основу конкуренция видов у человека переросла во внутривидовую борьбу, острота которой не имеет себе равных в мире. Желающие могут почитать «Третий шимпанзе» Джареда Даймонда. И механизмы, сдерживающие прямоходящую хищную обезьяну, в человеке не передаются по наследству. В отличие от базовых, бойцовских.

То есть воспитать приличного человека из маленького разумного зверька, которым по определению является ребёнок, можно. И даже не очень сложно. Но именно и только в раннем детстве. Профессионалы говорят, что отсутствие ксенофобии на уровне основ поведения закладывается до пяти-шести лет — не позже.

Позже можно только исправлять, причём с переменным успехом. Так что как только механизм внедрения в головы интернационализма, характерный для социалистического общества, засбоил, а потом и вовсе остановился, всё, что он маскировал, наружу и попёрло.

Благо системы межрасовых, межнациональных и межрелигиозных отношений, которая худо-бедно действует в современном западном обществе, в России не было и пока что нет. Система эта корява и крива. Она справедливо критикуется и вызывает насмешки. Приводит зачастую не к тому, для чего была задумана, — но она есть и действует.

Хотя печально, что такие люди, как Мартин Лютер Кинг, вымостили собственными жизнями места в политике не для лучших из лучших, а для популистов. Типа Барака Обамы. Умело спекулирующих на цвете собственной кожи. Поскольку по большому счёту им, похоже, просто нечего предъявить.

Вообще-то сегодняшняя Россия, при всей её дремучести, особенно бросающейся в глаза на фоне ещё не до конца утерянных воспоминаний о правилах поведения советского многонационального общежития, как это тогда называлось, — не худшее из мест этого мира. Упоминание о чём вызывает неприязнь у критиков отечественной системы. Всегда и везде.