Читать книгу "Имя твое - номер - Михаил Нестеров"

– Который сейчас час? – спросил Гриневич.

– Двенадцать часов семь минут, – ответил шестидесятилетний Феликс, заведующий домашним хозяйством и прислугой. В этот воскресный день он отпустил подчиненных и сам обслуживал гостя.

Устроившись на скамейке, Алексей попытался вспомнить, что предшествовало неважному настроению с утра. Конечно, это мысли, которые словно раздели его, и он оказался на виду у постороннего взгляда. Тогда он дал оценку своей реалистичности, и она оказалась невысокой, иначе бы он понял: идеала не существует. Тем не менее он верил в то, что встреча с человеком, которого считал идеалом, не за горами. И снова вопрос: была ли вера в него безграничной. Он ответил: с высоты нынешней ситуации – да.

Гриневич называл его профессионалом с большой буквы и настраивал себя на скорую встречу с ним в прежнем духе, словно разговаривал с ним. Он мог дать ему задание в стиле героев Алена Делона: "Есть работа посложнее". И дальше (если он, конечно, заметит колебания Кости Романова): "Тебе стоит это попробовать". Услышать вопрос: "Зачем?" И закончить: "Чтобы узнать, от чего ты отказываешься".

Улыбка слетела с его губ, едва он вспомнил первую встречу с Романовым. В ту пору на его плечах были еще генеральские погоны, и он в качестве военного прокурора расследовал убийство курсанта на Балтфлоте. Их встреча не состоялась бы, если бы не начальник разведки флота со странноватой фамилией Школьник, вручавший награды особо отличившимся бойцам; Гриневичу пришлось стать "соучастником" этой процедуры. Он до сего дня не мог объяснить внезапной симпатии к человеку, которому в подразделении боевых пловцов дали позывной – Румын. Расследование убийства и учения не совпали по датам – расследование затянулось на пару месяцев. И Гриневич, вызывая военнослужащих на повторные допросы, решил вызвать Романова. Хотя его алиби было установлено.

– Кто-то убил твоего товарища. Я знаю, что не ты. Но меня интересует вопрос: пошел бы ты на убийство, если бы тебе приказал твой непосредственный начальник? – Гриневич неожиданно указал на свои генеральские погоны. – Или я, генерал.

Ответ Романова превзошел все его ожидания.

– Не считайте меня волчонком, а себя вожаком стаи, – ответил морпех. – Не вы решаете мою судьбу.

Казалось, Романов был готов к этому разговору, ждал его, знал, чем он закончится, заранее приготовил этот распространенный шаблон о волчонке и вожаке стаи. Несмотря на положение человека, о котором не говорят, а констатируют: "Твое имя здесь – только номер". Романову оставалось до увольнения из армии ровно год и два месяца...

Он был бы не прочь, если бы сейчас зазвучала мелодия Эннио Марриконе из кинофильма "Профессионал" с Жан-Полем Бельмондо в главной роли. Ничего не обещающая – вот точная характеристика этой мелодии. Если воспринимать ее в этом ключе, то уйдут другие сравнения – безысходность, тоска, смерть...

Все размышления Гриневича в эти часы говорили: он был взволнован. Неоправданно для себя заранее строил разговор, подбирал тонкие фразы. Будто готовил оружие, чтобы оно сработало без осечки.

2

Не прошло и пяти минут, как вернулся Феликс, сопровождая гостя.

Одетый в черный костюм и темную рубашку без галстука, Романов шел чуть позади Феликса. У Гриневича сложилось впечатление, что Костя при малейшей опасности был готов скользнуть за спину сенешаля и, прикрываясь им, ликвидировать угрозу. Он подумал о том, что перегрузил себя, поджидая гостя, и в этой связи задал себе вопрос: как бы он поступил на месте Кости? И не смог ответить на него. Сейчас же стоило ответить на приветствие гостя.

Прежде чем поздороваться с ним и протянуть ему руку, Гриневич несколько раз кивнул, не отрывая от него взгляда, мысленно давая общую оценку этой короткой сцене.

– Здравствуй! – Гриневич встал со скамейки и, шагнув навстречу, обменялся с Романовым рукопожатием. – Присаживайся.

Романов принял приглашение. Опускаясь на скамью, он расстегнул пиджак. И снова Гриневич увидел в этом жесте не общепринятое правило, а демонстрацию готовности, напоминание о себе в том качестве, о котором знали лишь несколько человек. "Нет, я все же перегрузился", – тихо бросил под нос Гриневич.

Он заметил шнурок на шее Романова, уходящий в нагрудный карман. Плеер, догадался Алексей.

И спросил:

– Что слушаешь?

– Музыку, – ответил гость. И спросил в свою очередь, указав на книгу на столе: – Что читаете?

– Преимущественно детективы, – с легкой запинкой ответил Алексей. – Буквально вчера вечером закончил один. Понравилось то, что мелочи прописаны очень тонко. Дело происходит в Израиле, герои – наши бывшие соотечественники. Так вот, если в американских детективах кто-то говорит: "Хочешь выпить? Сейчас приготовлю", – то здесь по-другому. – Гриневич положил руку на книгу. – "Хочешь выпить? Сейчас налью". – Он рассмеялся. – Хочешь выпить, Костя?

– Налейте, если не трудно, – подыграл Романов. Гриневич разлил водку по рюмкам и первым поднял свою в молчаливом тосте.

Костя не выпил, а только пригубил и поставил рюмку на стол. Распечатав новую пачку сигарет, закурил; пачку и зажигалку положил ближе к середине стола, где лежали сигареты Гриневича.

– Надеюсь, не стоит напоминать тебе специфику моей работы, – приступил к делу Гриневич.

– Я знаю, – покивал Румын. – Вы помогаете настоящим людям с настоящими проблемами.

– Точнее, большим людям с большими проблемами.

– Есть разница?

– И очень существенная. На досуге подумай над этим. Хочешь спросить, зачем я вызвал тебя?

– Вы не из тех людей, которые беспокоят зря. За мной долг – я всегда помню об этом.

Гриневич позволил себе с минуту изучать взглядом гостя. С длинными волосами и короткой бородкой Романов в свои двадцать девять выглядел на пару лет старше – это с учетом его строгого костюма. На языке вертелось определение "мастер перевоплощения".

В то же время он давал и гостю рассмотреть себя. Они не виделись около пяти лет. За это время и сам Гриневич успел сменить имидж. Раньше он стригся коротко, сейчас же его волосы слегка прикрывали уши. Бородка стала узкой и остроконечной.

– У меня к тебе предложение, – Гриневич приступил к делу. Откинувшись на спинку скамейки и положив ногу на ногу, он продолжил: – Я назову тебе имя человека, а ты назовешь сумму.

Костя пожал плечами и молча дожидался продолжения разговора.

– Михаил Георгиевич Курбатов, – разделяя имя, отчество и фамилию, назвал Гриневич.

Романов коротко рассмеялся. Затушив сигарету в пепельнице, он взял со стола рюмку и выпил ее одним глотком.

– Вижу, это имя произвело на тебя впечатление.

– Что насчет моего имени? – спросил Романов. – Я в федеральном розыске и не могу выехать за пределы даже этой страны. Еще я стал другим человеком.