Читать книгу "Я - радость - Елена Хуторная"

– Кстати, хорошо, что ты напомнила! – воскликнула она. – Он спрашивал о тебе, просил дать номер твоего телефона. Я не знала, одобришь ли ты, если я начну раздавать всем подряд твои личные данные, и решила сначала спросить у тебя. Естественно, забыла, прости, хорошо, что ты сама о нем заговорила.

– Давно?

– Что?

– Давно он обо мне спрашивал?

Я не знала, радоваться мне или расстраиваться этому известию. Хотя какая же я странная, неужели вообще все женское во мне отмерло? Конечно, радоваться!

– Точно не помню, но наверное… да, примерно месяц назад. Боже, как давно! – ужаснулась Оля. – Прости меня!

– Да ничего, – отозвалась я.

– Ну так и что?

– Что?

– Дать ему твой номер телефона?

– Хм… даже не знаю. Наверное, дать. А кто он вообще, откуда ты его знаешь?

– О, это сын моей подруги…

– Сын?!

– Ну да, просто она немного старше меня, а что тут такого?

– А что за подруга?

– Валя, ты должна ее помнить, вы уже столько раз встречались у меня, ну Валя Князева!

Конечно, я ее помню, Валентина всегда мне нравилась. Невысокая, толстенькая, как и Оля с короткой стрижкой, весьма активная, вечно над чем-то хохочет и громче всех поет.

– Когда Олег осваивал программирование, – рассказала Оля, – Артем ему помогал. Артем ведь сам программист, работает в какой-то крупной конторе, хотя вроде не очень ему там нравится.

Ну вот, наконец-то я знаю его имя.

– А чего не поменяет работу, если не нравится?

– А вот об этом ты сама у него и спросишь. Знаешь, наверное, я лучше тебе дам его номер, – предложила Оля, – позвонишь ему сама. А то ведь я опять забуду ему сказать, а сам он звонил уже несколько раз, так что может и не перезвонить больше. Так он тебе тоже понравился? Хороший мальчик.

– Вот именно – мальчик.

– Перестань! Вы прекрасно смотритесь вместе, даже и не скажешь, что ты старше его. Лично я была бы не против, если бы мой мужчина был моложе меня.

– Не удивлюсь, если когда-нибудь ты найдешь себе такого, – улыбнулась я.

– Ну теперь-то уже нет, конечно, куда я от своего Вити. Он мне, кстати, знаешь, что выдал на днях? Давай, говорит, родим девочку!

– Да что ты! И что ты ответила?

– Боязно как-то, все-таки уже до сорока осталось меньше двух лет! А с другой стороны, вдруг так захотелось маленького, да и о девочке я всегда мечтала, все эти платьица, бантики, куклы… В общем, не знаю. Думаю пока.

– Вы с ума сошли, – снова улыбнулась я.

– Посмотрим, что будет, когда ты родишь своего первого! А то смотри, время до сорока еще есть, можно и троих еще успеть.

– Сомневаюсь, что я на такое способна.

– Как узнаешь, не попробовав? Просто надо сделать это один раз, а там видно будет.

– Наверное.

– Ладно, Дашуня, пойду я, еще с Семой надо позаниматься.

– Хорошо.

Я уже собиралась повесить трубку, как в трубке раздалось:

– Даша, стой! Телефон Артема опять не записала!

Оля продиктовала его номер телефона, я записала. На том распрощались.

Перед уходом от Лёни Тиша в порыве ярости не обошла вниманием спальню, и ее стараниями клочья изодранных пурпурных обоев понуро свисали со стены. Их уже нельзя было подклеить так, чтобы это прилично смотрелось, но и если отодрать их совсем, вид был бы не лучше. Лично меня уже эта страшная стена начала раздражать, но от Леонида распоряжений на этот счет не поступало, так что приходилось терпеть.

На прошлой неделе я искала в кладовке какой-нибудь клей и вдруг наткнулась на большой мешок с остатками обоев от всех комнат. Таких, как в спальне, оказалось больше всего, причем в мешке нашлись не только обрезки от них, но и совершенно новые, еще даже не распакованные рулоны – целых четыре штуки. Я тут же взяла рулетку и пошла в спальню. Все сходилось, этого как раз должно было хватить. За день я переделала все, что было нужно, чтобы на следующий день уже можно было бы не отвлекаться на работу по дому.

К счастью, обойного клея после Тиши осталось предостаточно, так что, разведя его следующим утром в пластиковом ведре, которое покупала она же, я приступила к делу: отмерить полосу обоев, по ней нарезать весь остальной рулон, нанести клей на один из листов и на стену, встать на стол, который я притащила из бельевой, приклеить обоину. Стены ровные, клеить одно удовольствие, не то что у нас с Ларой дома, где я, помнится, сто раз выругалась со всеми нашими кривыми окнами, перекрученными углами и ноздревато-пупырчатыми стенами.

Я чуть ли не первый раз в жизни порадовалась тому, что у меня длинные руки. Ну то есть длиннее по сравнению с руками большинства людей. В жизни этого не заметно, зато вот когда приходишь в магазин покупать одежду, сразу становится ясно, насколько ты отличаешься от остальных. Для меня всегда была проблема купить готовый костюм или блузку, теперь даже уже не пытаюсь – шью на заказ. Зато вот обои клеить удобно. И лампочки вкручивать, не вставая на табуретку. Если, конечно, потолки не трехметровые.

К вечеру все было готово: спальня снова была чистой и светлой, такой, какой я увидела ее в первый раз. Никакого красного цвета, неровных обрывков бумаги, никакого напоминания о Тише. По крайней мере о ее страсти крушить квартиры бывших бойфрендов.

Честно говоря, я была не уверена, как на мою инициативу отреагирует Леонид – а вдруг ему эти красные обои были дороги как воспоминание о недавней страстной любви?! – но на следующий день ничего не произошло. Он не позвонил и не уволил меня, хотя и не высказал одобрения.

А сегодня он, как всегда, оставил месячный расчет в конверте на столе, и денег там было больше, чем обычно. Похоже, мои старания все-таки оценили.

Даже не мелочь, а все равно приятно.

В субботу я все-таки позвонила Тише.

Звонок она сбросила, и примерно через час я набрала ее снова. Не знаю, чего я ждала, наверное, до сих пор не верила, что она могла в трезвом уме сказать то, что сказала в конце нашего последнего разговора. Прошло уже две недели, наверняка она уже остыла и успокоилась, жалеет, что была так резка, но конечно, не позвонит первой – не в ее это характере признавать себя неправой. Что ж, позвонить я могу и сама. Может, подружек из нас и не получится, но по крайней мере и врагами не останемся, не придется переходить на разные стороны улицы, когда увидим друг друга, или делать вид, что незнакомы.

Второй звонок Тиша тоже отбила, и сразу после него пришла эсэмэска: «Не надо мне названивать, нам не о чем с тобой говорить».

По крайней мере не обзывается больше. Хотя все равно не очень приятно. Совсем неприятно. Жаль все-таки, что так получилось, очень жаль. Тиша хотя и вздорная, и разбалованная, и эгоистичная, но все равно милая, даже странно, как сильно я успела к ней прикипеть. Сильно по ней скучаю. По ее вздорности, сумасбродности, по ее улыбке, по виду ее голых ног в туфлях с высоким каблуком. В ней есть что-то такое, чем я сама никогда не смогу быть, хотя иногда мне, возможно, хотелось бы этого. Но теперь с этим ничего уже не поделаешь.