Читать книгу "Острова среди ветров - Дэвид Карлайл"

Казалось, напряжение в зале спало, и, за исключением группы человек из десяти, все остальные сели на свои места. Очевидно, возымело действие слово «увольнение»: студенты в Киото набирались со всех уголков Скайленда, и участие в этом проекте могло стать уникальным шансом в их жизни. Не стоило так легко упускать его. Во всяком случае не сейчас.

— Отлично, — прокомментировал Тибальд. — Тогда погасим свет и начнем.

Профессор сделал условный знак рукой, над амфитеатром погас громадный купол, и в зале стало темно. На стене за подиумом загорелся экран, на котором крупным планом появилось лицо профессора с возмутительными густыми черными волосами. Потом камера спустилась вниз на руки Тибальда, державшие апельсин.

— Предположим, что этот апельсин — Земля. Точнее говоря, та Земля, которая существовала до начала процесса, приведшего к появлению Скайленда. До распада (речь идет о времени примерно двухсотлетней давности) люди жили… на апельсинной корке.

Ухоженные руки профессора Тибальда задвигались по поверхности апельсина, надрезав корку и отделив от нее большой кусок.

— Есть множество объяснений тому, из-за чего в один прекрасный в кавычках день в экосистеме Земли нарушилось равновесие. Вы хорошо подготовленные сейджины и, конечно, знакомы с теориями Всеобъединяющего…И тем не менее до сих пор никто не смог объяснить этого явления с чисто научной точки зрения. Словом, нам известен лишь факт: однажды кора Земли начала отделяться от мякоти.

Профессор дочистил апельсин.

— В этот момент, согласно логике, могли наблюдаться два явления. Земля могла взорваться, выбросив в космос отколовшиеся от нее обломки и уничтожив собственную атмосферу, что привело бы к исчезновению любой формы жизни; или могла обрушиться на саму себя до полной конденсации в крайне сжатую и плотную массу, наподобие черной дыры. Как все вы знаете, не произошло ни того ни другого.

С ловкостью человека, много раз повторявшего одни и те же движения, Тибальд отложил в сторону дольки апельсина и сложил кусочки кожуры, как детали пазла, придав уже пустому апельсину форму шара.

— А произошло то, что оставшиеся части старой Земли, которые мы сегодня называем островами, нашли устойчивое равновесие. Они сохранили атмосферу, которая в свою очередь сохранила жизнь на Земле, и повисли в воздухе, бросив вызов закону притяжения и многим другим законам классической физики.

Валери, вопреки своему желанию, слушала открыв рот. Она знала множество теорий, объяснявших рождение Скайленда, но никогда не встречалась с чем-либо настолько простым и ясным.

— Вы, наверное, сейчас спрашиваете себя: при чем тут все это? В конце концов, мы здесь, чтобы заниматься водой. Но на самом деле эти проблемы связаны друг с другом: когда умерла Земля и родился Скайленд, моря и реки исчезли. Наша цивилизация висит на волоске, в нашем распоряжении крайне жалкие водные ресурсы: вода, скопившаяся в ледниках или собранная в водохранилищах. Рассказывая вам обо всем этом, я использовал апельсин, который на старой Земле был одним из самых распространенных фруктов. Сейчас апельсины — большая редкость. На Скайленде существуют сети водосбора, имеются технологии переработки жидкостей… Но нас призвали сюда для того, чтобы разрешить саму суть проблемы и вернуть воду нашей цивилизации. И для того чтобы нам это удалось, я считаю, мы должны понять, что произошло во времена наших прадедушек, почему апельсин разделился и почему сумел сохранить равновесие…

— Что ты об этом думаешь? — спросила Валери у своего нового друга.

Оии сидели в столовой. Это была просторная комната со светлыми стенами, которые, как и в конференц-зале, упирались в высокий потолок со стеклянным куполом. За столами, расставленными по полу и по двухуровневым галереям, собралось множество людей. Студенты и преподаватели обсуждали лишь одну тему: профессор Тибальд.

Тех, кто отказался слушать его лекцию, уже увезли из Центра: их со всей любезностью сопроводили на аэрокорабли класса «Комета», направившиеся на тот остров, откуда каждый из них приехал.

— Мне он кажется человеком вполне компетентным, — ответил Жоэль.

— А я нахожу все это малоубедительным, — возразила Валери. — Не может быть, чтобы джинсея приняли в Академию Вашингтона-5. Ты видел его послужной список? Количество публикаций, конечно, впечатляет, только вот, чтобы успеть все это, он должен был начать писать в нашем возрасте.

— Ты думаешь, тут что-то нечисто?

— Да. Возможно, он просто марионетка, статист, который должен прикрывать настоящего профессора.

— Если это так, странно, что они выбрали на эту роль джинсея. Он привлекает к себе слишком много внимания.

— О Тибальде говорите? — улыбнулся им севший за их столик молодой преподаватель с бритой головой, покрытой красноватыми пятнами.

— Так точно, — машинально ответила Валери.

— Никаких «так точно», — замахал он руками. — Ты ведь не в институте подготовки сейджинов.

На его подносе стояли протеиновый суп и блюдо дня, настоящая жареная картошка, которую он принялся медленно жевать.

— Так вот, возвращаясь к Тибальду: не стоит судить сгоряча. Взгляните на то, что он — джинсей, с другой стороны, подумайте, какая у него должна быть подготовка, если он смог добраться до таких высот.

— Но… джинсей… официально наш руководитель…

— И мой тоже. И поверьте, вы очень скоро будете этим довольны. Знаете, почему его не было видно все это время, до сегодняшней лекции? Едва прибыв в ВИЦ, он заперся в своей комнате и стал читать личные дела всех студентов и преподавателей. Наши исследования, наши интересы, все. Спорю, что он уже всех нас знает по именам.

— Но здесь почти пятьсот человек! Это невозможно! — воскликнул Жоэль.

— Вот увидите, — улыбнулся преподаватель.

ВИЦ был построен на группе островов разных размеров, которые соединялись между собой крытыми переходами.

Валери летела по одному из таких длинных коридоров на электрическом самокате, выруливая на полосу, которая и ее комнату.

«Моя собственная комната! Если я захочу, могу закрыть дверь на ключ и заниматься своими делами! И мне никто не помешает!»

Приятные мысли прервала внезапно возникшая перед ней девушка. Это была прислужница джинсей примерно ее возраста, с резкими чертами лица и волосами, собранными в густую косу, наполовину спрятанную под чепцом. Она явно с трудом тащила огромную металлическую тележку, доверху наполненную мешками с отходами, направляясь в главный приемный пункт по переработке мусора.

Валери едва успела свернуть вбок, чтобы не задеть ее, и резко затормозила, оставив на земле двойную полосу от черной резины.

— Осторожнее! — закричала она девушке. — Жить надоело?

Прислужница уставилась прямо в лицо Валери, вместо того чтобы опустить глаза, как полагалось джинсеям. Стройное тело, грудь, чуть распиравшая форму джинсея… Девушку можно было бы назвать красивой, если бы не эти ее густые черные волосы и не выбритые брови.