Читать книгу "Перистая Женщина, или Колдунная Владычица джунглей - Амос Тутуола"

Вот срезал я плоды и принес их на берег, и в лодке я первым делом наелся до полного удовольствия, а с оставшимися плодами вернулся в город. Но там меня чуть не разодрали на части голодные жители, пока я пробирался по улицам к королевскому дворцу. Мне, правда, все же удалось добраться до дворца, и король, увидевши плоды, изумленно восхитился, радостно меня возблагодарил и сначала наелся сам, а потом распределил то, что осталось после его трапезы, между подданными.

Когда подданные поели и разошлись по домам, король отвел меня в кладовую комнату. Он показал мне все свои наличные деньги и множество разнообразных драгоценностей, вроде золота, серебра, бриллиантов, дорогих бус и проч. А потом пообещал, что если я смогу добывать для жителей города пальмовые плоды, то он (король) готов награждать меня за это и деньгами, и драгоценностями, и серебром, и золотом. Я улыбнулся про себя в ответ на обещание короля и сказал ему, что приложу все свои силы для доставки в город пальмовых плодов, а потом вернулся к верховному вождю.

На другое утро я снова отправился в болотистую чащобу. После долгих поисков мне удалось найти на одной из пальм гроздь плодов. И я принес ее королю. Часть плодов он съел, а остальные распределил среди подданных.

И вот я доставлял в город плоды около пяти месяцев подряд. Но, по несчастью, когда плодовый сезон подошел к концу, голод еще не завершился. Я прикладывал все свои силы, чтобы отыскать плоды для доставки их голодающим горожанам, да если чего-нибудь нет, то и в поисках толку нет, а поэтому мне ничего не удавалось найти.

Три дня я не ел, а только пил с утра до вечера холодную воду и так ослабел, что приготовился к скорой смерти. Мне хотелось вернуться в свою деревню, но я упал бы от слабости после первой же мили на пути к дому. Четвертое мое путешествие оказалось таким бедственным и безнадежным, что я дал себе в уме слово никогда больше не пускаться на поиски сокровищ, если мне удастся возвратиться домой.

А голод между тем снова погнал меня в пальмовую чащобу – теперь я надеялся, что мне посчастливится найти хотя бы несколько плодов, которые упали во время плодового сезона на землю. Я обшаривал землю под пальмами до трех часов дня и наконец отыскал один перезрелый плод. Я бережно поднял его с земли. Но потом вдруг печально подумал, что один плод меня, конечно же, не спасет. Ведь одним плодом давний голод не утолишь!

Так или эдак, а я все же вернулся с найденным плодом к лодке и поплыл обратно в город. Я уже выплыл на середину реки, как вдруг задел плод веслом и уронил его в воду – да не где-нибудь, а на самом глубоком месте. И это так меня раздосадовало, что я отшвырнул весло и без всяких колебаний выпрыгнул из лодки. Я плавал по реке кругами в надежде найти оброненный плод, но внезапно почувствовал, что кто-то ухватил меня за ноги и тащит ко дну. Я попытался вырваться, да ничего у меня не получилось, и мне пришлось отдаться на волю неведомого существа. Через некоторое время я оказался под водой и сумел рассмотреть, кто же это тащит меня на дно. В левой руке у него был гроб со стеклянной крышкой, и едва он затянул меня под воду, как втолкнул в гроб, потом занырнул туда сам и мгновенно прикрыл гроб крышкой. К моему величайшему удивлению, я смог в гробу дышать, а поглядевши на своего похитителя, заметил, что от талии до колен он завернут в чешуйчатую рыбью кожу, на голове у него вместо волос мелкие чешуйки, руки не по-людски короткие и могучие, будто из железа, но пальцы на них человеческие, а лицо – двухглазое, как у меня, хотя глаза круглые, яркие и громадные – вроде полной луны.

Но на плечах, локтях и коленях у него, как я со страхом заметил, виднелись плавники, а под овальным носом над плоскими губами росли рыбьи усы. И пока гроб уносил нас в глубину реки, мой похититель всячески меня изводил – то скреб мне лицо острыми ногтями, то бил по ушам, то пугал острой железной пикой, словно бы собираясь выколоть мне глаза. Когда гроб опустился на дно, похититель сдвинул с него крышку, вылез сам и выпустил меня. Едва мы вышли из гроба, я сразу понял, что вокруг никакой реки уже нет. Под ногами у нас была сухая земля, и гроб стоял у сухопутной дороги, которая вела к очень красивому дому. И похититель погнал меня к этому дому – так быстро, что еле-еле поспевал за мной сам.

По обеим сторонам дороги росли прекрасные деревья и цветы. А немного впереди, тоже по обеим сторонам дороги, стояли двумя шеренгами, наподобие полицейских или солдат, несколько существ того же вида, что и мой похититель, который по-прежнему гнал меня вперед. И вскоре мы подступили к очень красивому дому. Но это был не дом, как он увиделся мне от гроба, а великолепный дворец. Похититель ввел меня внутрь и повел, будто конвоир, по дворцовым покоям с дорогими убранствами на всех стенах и даже в самых укромных углах. А из окон, если смотреть на небо, было видно солнце – неяркое и словно бы прикрытое легкими тучами, или похожее на полную луну ночью в сухой сезон. Воздух вокруг был немного гуще, чем, например, у нас в деревне, а песок на просторных пространствах вокруг дворца белелся, как белые покрывала.

Вскоре похититель, или конвоир, привел меня в прекрасную гостевую залу, где сидела на королевском троне прекрасная дама в драгоценных одеждах. Я предстал перед ней, как если бы она нисколько меня не удивила, и отвесил ей глубокий поклон. А потом подошел к одному из гостевых сидений и сел. И сразу же начал спокойно озираться, чтобы рассмотреть украшения на стенах вокруг, на полу у меня под ногами и на потолке. Когда я осмотрелся, мне стало понятно, что я попал к водяным жителям и что дама, которая сидела передо мной, была речная нимфа, или наяда, а ее подданные вели свое происхождение от предков-рыб. Придворные и стражники речной нимфы с огромным изумлением заметили, что я нисколько их не боюсь, но им, конечно, было неведомо, что я уже во всем покорился своей будущей судьбе.

А украшения там были такие: чучелованные золотые рыбы, полированные морские раковины, черепа водных животных и проч. повсюду на стенах; причем стены мерцали искрами, будто звезды. Сиденьями служили чучела самых разных рыб, но чучела такие свежие, как если бы рыбы были живые. Сама правительница подводного города, или нимфа, была облачена в чешуйчатые рыбьи покровы, но шелковистые, словно самые дорогие одеяния. Понизу они мерцали, как золото, на талии светились по-звездному, а самые верхние сияли бриллиантовым блеском. Тронное кресло украшали резные изваяния морских существ, а под ногами у нимфы лежал череп кита. В ее короне поблескивали прекрасные морские раковинки, а на полу по комнате медленно разгуливали морские черепахи.

Возрастом нимфа была, на мой взгляд, лет примерно тридцати. Глаза у нее ясно светились умом, лицо сияло, как у пятнадцатилетней от рождения девушки – без всяких морщинок, шрамов или прыщей, – а волосы были гораздо светлей, чем черные, но, возможно, их просто высветил подводный климат. Зубы – на диво белые и вплотную друг к другу, нос выточенный, будто у изваяния, а на ногах – мягкие туфельки из крокодиловой кожи. Голос – переливчатый и звонкий, а облик – милосердный и добрый.

Пока я все это примечал, в тронную залу вошла новая смена стражников, а прежняя смена ушла, и новая приступила к охране нимфы. Каждый из стражников был статный, могучий и устрашающий. У каждого на голове – череп акулы, на теле – чешуйчатый фартук, а на ладонях – перчатки из рыбьей кожи. Многие держали в руках массивные хвосты громадных рыб около четырех футов длины, шести дюймов ширины и с острыми шипами по краям. А у тех, кто был вооружен копьями, грудь прикрывали панцири черепах. Такая им полагалась форма. И каждый стражник – огромного роста, а по виду – циничный и дерзновенный.