Читать книгу "LoveLess. Повесть о ненастоящей женщине - Светлана Вебер"

Конечно, на такого рода раздумья подталкивает внутренняя опустошенность. Когда чего-то недостает, начинаешь копаться, в каких аспектах собственной жизни изменения принесут утраченное равновесие. Я точно знаю, что решает все проблемы одним махом — серьезная влюбленность. Ее присутствие полностью поглощает и делает несущественным все остальное. На это я и сделала самую крупную ставку совсем недавно и проиграла все. Только вот проигрыши не значились в моем сценарии, и что происходит дальше, я не представляла. В утешение всегда можно развести философствования, что взлеты и падения одинаково хороши, так как связаны с сильными эмоциональными встрясками, которые по большому счету и дают ощущение жизни. Я относилась как раз к тем, для кого ровное спокойствие смертельно, а перепады только держат в тонусе. Это продиктовано человеку самой биологией: параллели легко проводятся с сердцем, амплитудная кардиограмма лучше длинной прямой… Но все эти слова не значат ничего, когда главным образом задеваются и рвутся личные чувства.

Всегда хотелось казаться сильной натурой, но, видимо, я все-таки обычная слабая женщина. Я могу сломать все представления разом, но только в этих тесных стенах туалета. А за его дверью поджидает мир туалетов других, больших и очень грязных, который ежеминутно ломает меня. И неизбежно наступали моменты, когда дышать их зловонием становилось невозможно. Жалость к себе достигла апогея, и слезы покатились ручьями. За годы долгих «тренировок» я научилась плакать бесшумно, без похлюпываний и хмыканий носом, ведь в мужских глазах слезы — это слабость. Но сейчас основным ее свидетелем была лишь туалетная бумага, а с ней мы давно заключили пакт о неразглашении происходящего под страхом грубого использования.

Для успокоения затяжных и особо бурных истерик в моем арсенале имелось последнее средство тяжелой артиллерии: заветная открытка. У каждого человека есть в загашнике не в меру сентиментальная вещица, предназначенная для SOSовых ситуаций. В моем случае ею служила открытка, полученная мной от неизвестного поклонника на День святого Валентина в одиннадцатом классе! Подобных открыток было множество. Но все они рано или поздно оказались на свалке. Эта же вроде и не представляла чего-то особенного, но наполнялась, может, и наивными, но такими чистыми словами, что всегда пробуждала во мне нежность и зализывала раны. Доставалась она в крайних случаях, чтобы не растерять своего действия. А сейчас чувства отверженности и одиночества требовали ее как никогда. С лицевой стороны на розовом фоне красовался хорошенький мишка с розой в лапке, по периметру сохранились следы от степлера (чтобы не прочитали посторонние), внутри приклеена бумажка с напечатанным текстом (чтобы нельзя было узнать почерк). Я начала читать написанное:

«Ланочка, привет! Пишу тебе только потому, что сердце мое больше не может вынести всего того, что накопилось в нем за последнее время. Я не знаю, как объяснить то, что я испытываю, может, это платоническая любовь, может, это что-то еще, и, видимо, то, что намного сильнее обычной любви…

Но все это не имеет абсолютно никакого значения, потому что ты смотришь на меня так же холодно, как и я на людей, которые совершенно не знакомы мне. Но ты навсегда останешься в моем сердце! Я никогда не забуду тебя, твои глаза, всегда наполненные счастьем и уверенностью, улыбку, голос, все такие особенные для меня, манящие, увлекающие за собой. Ты как ангел, с которым я постоянно жду встречи, хочу заговорить, но, видимо, этого не произойдет никогда, если только надеяться на какое-то чудо.

Знай, что ты самая красивая, самая лучшая, я обожаю тебя! Все самое лучшее слито в тебе воедино. Ты стала для меня символом, идеалом, к которому я постоянно буду стремиться, все время вспоминая тебя и восхищаясь.

Ты разбиваешь сердца многих людей, поверь мне! Я тебя тоже очень сильно люблю и верю, что у тебя все будет хорошо! Спасибо тебе за то, что ты есть! Удачи!!!»

Раз так, можно немного похлюпать носом. Приятно думать, что есть люди, которым твоя судьба не безразлична… Я достигла определенной степени успокоения и даже потихоньку перебралась из укрытия на диван… В телевизоре прыгает черная американская овца, похожая на Боба Марли, тишину разрезают непонятные музыкальные бормотания.

Захотелось позвонить кому-нибудь близкому, что, к сожалению, было невозможно. Основным минусом в моей стремительной карьере являлось резкое сокращение друзей до нуля. Людям всегда трудно принимать чужой успех в больших порциях. Со мной исключения не произошло. Восторженные рассказы друзьям о первых достижениях быстро стали восприниматься прожекторным высвечиванием их личной несостоятельности, и выросшее за многие годы понимание мгновенно утратилось. Они стояли на месте, а я развивалась и уплывала от них в дальние дали, оставаясь одна. Но другой я уже быть не могла, ведь прогибаться под комплексами пусть и близких людей значит окончательно потерять себя.

Да и с возрастом понимаешь, что дружба — понятие условное. Между мужчиной и женщиной она обязательно закончится постелью, а женщины никогда не избавятся от налета соперничества. К тому же, как бы ни любили рассуждать о мужской примитивности, мне еще не попадалась ни одна женщина, с которой было о чем поговорить дольше часа. Душевная глубина в моем рейтинге по-прежнему оставалась мужской прерогативой.

Что ж, раз поговорить было не с кем, можно было и послушать. Для этих целей в углу пылился автоответчик, забитый новыми сообщениями. Первое было от сестры из Швейцарии:

— Привет, я уже устала от этих изматывающих отношений с твоим автоответчиком. Если помнишь, кто говорит, позвони…

Без комментариев.

Следующие одиннадцать записей приглашали на различные московские тусовки, не представляющие особого интереса.

В двенадцатом Иришка лепетала что-то невнятное:

— Салют! Когда ты начала тереться с Валерием Бандурой? Я уже все знаю. Его бывшая любовница, моя хорошая подруга, видела вас вчера в клубе. Он, безусловно, хорош, но вот его жена… та еще стерва, кружит над своим муженьком как стервятник. Я слышала про нее ТАКИЕ истории, короче, полный пиздейшн. Ты бы там поосторожнее развлекалась…

Женат?! Меня медленно решили убить перед обедом? Врач, сердце, сердце!

Только этого мне не хватало. Путаться с чьими-то мужьями я вообще считала ниже своего достоинства. А если это сталкивало лбом с бешеной мегерой-женой, неприятностей точно не оберешься. Хотя, с другой стороны, меня это больше не касается, так что лучше было уберечь от меня излишние подробности…

Пока я останавливала речевой поток кнопочкой «delete», в поле моего зрения попала наклейка на зеркале: «Воскресенье, Vogue Cafe, обед с Яной, новый проект».

Как я могла забыть! Яна — моя бывшая одноклассница. В какой-то момент она уехала жить в Латвию, но отношения мы поддерживали всегда. На данный момент Яна занималась продвижением на российский рынок одной интересной латышской рок-группы, что моментально делало нас полезными друг другу еще и в профессиональной области. В последнее время в Москву она прилетала не часто, поэтому меня радовало наличие повода лишний раз встретиться. Последний раз мы виделись три года назад. Тогда она всерьез задумывалась вернуться на родину из-за романа с трубачом до сих пор известного коллектива. Они некоторое время жили вместе, и семейная идиллия рисовала самые радужные перспективы. По утрам он играл ей на трубе, а она так к этому привыкла, что без звуков живого инструмента день складывался неудачно. Родителям они казались идеальной парой, но закончилось все быстро и банально обидно. Поездка на Казантип стала их последним совместным путешествием. Все-таки шоу-бизнес накладывает свои отпечатки на характер. На неделю он ушел в наркотический отрыв, предавался разврату с каждым проходящим мимо телом, чем окончательно потерял Янино уважение. Она вернулась в Ригу и никогда не жалела, что оказалась подальше от московского отсутствия чувства меры и падких на пороки русских мужчин.