Читать книгу "Честь самурая - Эйдзи Есикава"

Ханнодзё и Оиноскэ смущенно потупились при виде слез своего господина.

— Послушайте! — Короку посмотрел приближенным прямо в глаза. — Черепица на крыше моего дома украшена знаком счастья «мандзи», хотя сейчас она заросла мхом. Он передавался из поколения в поколение от моего далекого предка князя Минамото Ёримасы, а ему его пожаловал принц Такакура в благодарность за помощь войсками. Наша семья когда-то служила сёгунам, но со времен Хатидзуки Таро мы утратили былое влияние, превратившись в обычный провинциальный род. Мы никогда не смиримся с этим и не намерены прозябать в глуши до конца своих дней. Нет! Я, Хатидзука Короку, говорю — настало время! Я долго ждал часа, когда смогу восстановить фамильную честь и доказать всему миру, чего мы стоим.

— Ты всегда так говорил.

— Я говорил вам о том, что нужно прежде подумать, а потом действовать, что нужно защищать слабых. Мой племянник неисправим. Глухой ночью он вломился в дом к купцу и обокрал его. — Короку помолчал. — Оиноскэ, Синсити! Вы сегодня же вечером отправитесь в Микурию, привезете сюда Тэндзо, ничего ему не объясняя. У него под началом немало вооруженных людей, и сам он не из тех, кого можно связать веревкой.

Настал рассвет, и птицы защебетали на лесистых склонах холма. В одном из домов поместья утро встретили рано.

— Мацу! Мацу!

Мацунами, жена Короку, вошла в спальню. Муж лежал на боку под пологом от комаров.

— Не вернулись люди, посланные в Микурию?

— Нет.

— Г-м-м…

Короку выглядел озабоченным. Племянник был сущим мерзавцем, не делавшим ничего, кроме зла, но обладал проницательным умом. Может, он почуял опасность и скрылся?

«Что-то мои воины подзадержались», — вновь подумал Короку.

Госпожа Короку подняла полог. Их двухлетний сын Камэити играл у постели.

— Иди-ка сюда! — Короку обнял дитя и поднял его на вытянутой руке. Пухлый, как младенцы на китайских гравюрах, ребенок был тяжеловат даже для отцовских рук. — Что случилось? Веки у тебя красные и опухшие.

Короку чмокнул сына в глаза. Ребенок в ответ царапнул щеку отца.

— Комары, верно, покусали, — сказала Мацунами.

— Тогда не о чем волноваться.

— Он очень беспокойный, даже во сне. Все норовит из-под полога выползти.

— Как бы во сне не простудился!

— Не тревожься.

— Как бы корью не заболел.

— Не произноси этого слова.

— Сынок — наш первенец. Так сказать, трофей первой битвы.

Короку был молод и упрям. Как ни прекрасны минуты покоя, он порывисто выбежал из спальни, как человек, которого ждут великие дела. Он не засиживался за завтраком. Приведя себя в порядок, он вышел в сад и широко зашагал на поляне, которую недавно очистили от огромных деревьев.

По одну сторону узкой тропы, на месте недавно срубленных могучих деревьев, размещались небольшие кузницы. Здесь, в гуще леса, топор дровосека не касался деревьев со времен предков Короку.

Оружейник Куниёси, которого Короку тайком переманил из города Сакаи, и его подмастерья были заняты работой.

— Как дела? — спросил Короку.

Оружейник и подмастерья простерлись ниц на земляном полу.

— Безуспешно? Не удается скопировать огнестрельное оружие, которое вам дали для образца?

— Мы пробовали и так и этак… Забыли о еде и о сне, но…

Короку кивнул.

— Господин, посланцы только что прибыли из Микурии, — сообщил прибежавший из главного дома молодой воин.

— Вернулись?

— Да, господин.

— Тэндзо привели?

— Да, господин.

— Хорошо. — Короку одобрительно кивнул. — Пусть подождет.

— В доме?

— Да. Я скоро вернусь.

Короку был умелым стратегом, и клан безраздельно полагался на него, но у него имелась не подобающая главе рода черта — склонность к мягкосердечию. Сурового Короку порой трогали чужие слезы, особенно когда дело касалось кого-нибудь из ближайших родственников. Сегодня он твердо решил, что пора серьезно разобраться с племянником, но все равно медлил и не покидал кузницу, наблюдая за работой Куниёси.

— Неудачи естественны, — заметил он. — Огнестрельное оружие попало к нам всего лет восемь назад. С тех пор все самурайские кланы соперничают друг с другом, стремясь научиться изготавливать ружья или покупая их на кораблях у европейских варваров. В Овари в этом смысле мы имеем преимущество. Большинство сельских самураев на Севере и на Востоке в глаза не видывали ружей. Тебе тоже прежде не доводилось изготовлять подобного оружия. Старайся не за страх, а за совесть. Если удастся сделать хоть одно ружье, потом можно изготовить целую сотню. Ружья, поверь, нам пригодятся!

— Господин! Они ждут тебя. — Гонец прибежал еще раз и опустился на колени на траву, влажную от росы.

— Скоро вернусь. Передай, чтобы подождали немного.

Короку, решивший принести собственного племянника в жертву справедливости, разрывался между родственными чувствами и требованиями чести. Он направился было к дому, но вновь обратился к Куниёси:

— За год ты ведь сумеешь изготовить десяток-другой добротных ружей?

— Да, — серьезно ответил кузнец. Он сознавал возложенную на него ответственность. — Стоит сделать одно, безукоризненное, так не составит труда изготовить и сорок, а то и целую сотню.

— Трудности, значит, только с первым ружьем?

— Вы тратите много на мое содержание.

— Тебя это не должно тревожить.

— Благодарю, мой господин.

— Не думаю, что война закончится в этом году, или в следующем, или в ближайшие годы… Постарайся по возможности побыстрее добиться успеха.

— Буду стараться.

— И помни, дело это секретное.

— Слушаюсь, господин.

— Стук молота разносится по всей округе. Нельзя ли работать так, чтобы не было слышно по ту сторону рва?

— Постараюсь, мой господин.

Уже собравшись выйти из кузницы, Короку заметил у стены ружье.

— А это что? — спросил он. — Образец или твоя работа?

— Только что сделано.

— Давай его опробуем.

— Боюсь, мой господин, оно еще не совсем готово для испытания.

— Ничего! У меня есть хорошая мишень! А оно выстрелит?

— Пуля вылетит, но механизм пока не работает, как в образце. Буду работать еще упорнее.

— Испытание — тоже важное дело. Дай-ка сюда!

Взяв ружье из рук у Куниёси, Короку положил ствол на локоть, словно целясь. В этот миг в дверях кузницы показался Инада Оиноскэ: