Читать книгу "Книга с местом для свиданий - Горан Петрович"

К сожалению, хозяйка шла так быстро, что юноше и вблизи не удавалось уделить достаточно внимания тем или иным деталям. Итак, они поднялись на террасу по внешней лестнице, не заходя в дом. Там, точно над осевой вертикалью центральной части виллы, возле столика и четырех стульев из кованого железа стояла деревянная лестница, прислоненная к стене так, что можно было добраться до треугольного фронтона. Венец крыши был украшен стоявшими через равные промежутки фигурами восьми широкоплечих атлантов с поднятыми руками, обращенными ладонями вверх, — казалось, они поддерживают все восемь сторон света.

— Начнем с фронтона, — сказала женщина, указывая пальцем в сторону треугольника. — Здесь нужно сделать надпись.

Адам Лозанич прищурился. Там, где обычно пишут название виллы или год окончания ее строительства, не было ничего, кроме следов сбитой штукатурки. В самом верху треугольника помещались часы с циферблатом без цифр, на котором заблудились стрелки.

— Надпись должна быть выполнена низким рельефом, но сделайте так, чтобы ее было хорошо видно. Текст здесь... — проговорила женщина, протягивая юноше сложенный листок бумаги.

«Verba volant, scripta manent», — прочитал Адам про себя и, перебирая в памяти знания латинского языка, покрытые толстым слоем пыли, промычал:

— Слова улетают...

— ...написанное остается! А теперь мне пора идти, у меня срочные дела. Будьте внимательны. Завтра я зайду посмотреть, что вы сделали, и договориться о следующих исправлениях. Если проголодаетесь, зайдите внизу с черного хода... там кухня, старая служанка Златана никогда из нее не выходит. У нее наверняка найдется, что вам предложить... — Госпожа развернулась и поспешно спустилась вниз по лестнице.

Оставшись один, Адам Лозанич попытался собраться с мыслями. Снова посмотрев на сад, он понял, насколько все здесь было подчинено одной задаче — получать наслаждение. Террасе по стилю полностью соответствовал и итальянский бельведер. Взгляд из него охватывал почти всю окрестность. То, где находятся границы этого имения, можно было лишь предположить по сгущающейся над ними синеве неба. Там, на расстоянии дней и дней хода, поднимались пепельно-серые горы с побелевшими от вечных снегов вершинами, тянулись туманные низины и большая река с истоками и притоками, скрывавшимися за неясным, размытым горизонтом. Ближе он увидел дорогу, по которой пришел сюда, кажущиеся отсюда игрушечными живописные лесные массивы, словно нарисованные кисточкой искусного акварелиста, увидел геометрический рисунок французского парка, того, через который он прошел на самом подступе к вилле, увидел и то, что снизу, с земли, не было видно, — с южной стороны, рядом с каскадом прудов для рыбы, на поверхности которых играла мелкая рябь, стоял застекленный павильон, а с северной стороны — настоящий ренессансный лабиринт для прогулок, устроенный с помощью высоких подстриженных кустов и тенистых аркад, в центре которого возвышались искристый гребень фонтана, пустой постамент и две совершенно неожиданные здесь пальмы.

Не осознавая ничего кроме этой опьяняющей красоты, юноша сел на ближайший к нему стул из кованого железа, спиной к фронтону.

17

Звонил телефон. Видимо, уже довольно давно.

— Адамище, ты что трубку не берешь?!

— Да?!

— Говорит Кусмук!

— Кусмук?!

— Стеван Кусмук, бестолочь! Ну и голос у тебя, как с того света!

— Я простужен, насморк, может и температура есть, уши заложены...

— Что поделаешь, вспомни Томаса Манна, ему жизнь казалась лихорадкой материи... Ну да ладно, я нашел твоего Анастаса Браницу. Косвенным образом. Ни в одном фонде нет никаких следов книги, это ты знаешь, иначе бы она была в каталоге. Но я обнаружил критику на его роман. И должен тебе сказать, это не рецензия, а просто смертоубийство. В «Сербском литературном вестнике» от 16 августа 1936 года, новая серия, номер 48, страница 646, рубрика «Обзоры и заметки». Автор какой-то Д. Л. Мне он неизвестен. Во всяком случае, больше под такими инициалами никто нигде не появляется. Он просто растоптал твоего Браницу. Чего стоит один только заголовок! Слушай — «Графоманский опус»! И подзаголовок: «Скука длиной в шестьсот страниц». Адамище, ты меня слушаешь?

— Да, я здесь...

— Вот, читаю: «Давно уже не случалось нам держать в руках столь бесконечно растянутого чтива. Вот, правда, в последние месяцы этим озаботился г-н Атанас С. Браница, по его собственному признанию — литератор, опубликовавший роман под названием «Мое наследие». Безусловно, следует поблагодарить этого неутомимого труженика на ниве печатного слова, ибо теперь у нас есть эталон того, каким литературное произведение быть не должно, равно как эталон того, сколь слеп может быть человек в оценке своих ни на чем не основанных амбиций». Как тебе нравится? Эталон!

— Резко, ничего не скажешь...

— Резко? Это еще цветочки по сравнению с тем, что будет дальше. Так, здесь я немного пропущу... Вот, слушай: «Мы задавали и продолжаем задавать себе вопрос — как могла прийти в голову столь неуместная идея сочинить роман, в котором кроме описания какого-то леса или парка, толком не поймешь чего, и какого-то дома, а может быть виллы, нет, я подчеркиваю — нет никакого действия, никаких событий, нет даже ни одного героя. И мы постоянно задавали и задавали себе такой вопрос... Напрасно. Ответа нигде нет. Разве что все это можно объяснить отсутствием таланта и хотя бы основного понимания структуры литературного произведения, отсутствием критериев, неподдельной бездарностью графомана, недостатками элементарного воспитания и избытком самомнения человека, рассчитывающего на то, что все это может хоть кого-то заинтересовать...» Адам, ты здесь? Ты еще жив?

— Я здесь, здесь...

— Так, тут я опять пропущу... И дальше следует нокаут: «Для нас не составило бы труда заполнить анализом этого романа не только весь разворот, но и целиком весь номер „Вестника", однако мы не видим в этом никакого смысла, а смысл — это именно то, чего в предмете нашего разбора мы так и не обнаружили. Посему на том и закончим, дабы оставить побольше места более ценным плодам деятельности сербского пера. И под конец совсем кратко: господин Браница, от Господа вам — крепкого здоровья, а от нас просьба, не оставляйте нам больше никакого вашего наследия!»

— Да, ты прав, он его просто растоптал...

— Нет, дорогой мой, ты и представить себе не можешь, насколько ты прав! Кусмук раскопал все до самого дна. Этот Д. Л. его действительно уничтожил. Я нашел в «Политике» от пятого сентября того же года, обрати внимание, это через пару недель после рецензии в «Сербском литературном вестнике», итак, я нашел одну заметку: «Сегодня утром в районе Винчи рыбаки вытащили из Дуная тело Анастаса С. Браницы, не являвшегося местным жителем и не имевшего здесь родных. При утопленнике не было никаких документов, подтверждающих его личность. Судя по состоянию останков, тело пробыло в воде около десяти дней, однако личность покойного неопровержимо установлена благодаря обнаруженному у него экземпляру книги, литературного первенца, напечатанной за счет собственных средств автора. Из надежных источников, близких к прокуратуре, нам стало известно, что это взволновавшее местных жителей происшествие не вызывает никаких недоумений и что речь идет о самоубийстве, вызванном, скорее всего, нервным расстройством».