Читать книгу "Шкуро. Под знаком волка - Владимир Рынкевич"

— Объясним, Яков Александрович.

— Но ведь нам с вами надо, как командиру с начальником штаба, все это заранее оговорить.

— Обговорим, Яков Александрович. Где же лошади, так их… этих коноводов. На фронте, бывало, генерал Келлер их по-особому учил — чтобы подале уводили. Тогда казаки в пешем строю крепко дрались — до лошадей не добежишь.

— И, главное, — не унимался Слащов, — Андрей Григорьевич, план боевых действий. Обсудим с вами, и я немедленно подготовлю приказ.

— Чего-то в животе урчит, Ягодкин, — толкнул полковник возницу. — Пожевать бы чего. Давай станем в тенечке на опушке.

Остановились, достали свежий хлеб, сверкающий кусок сала, огурцы… В лесу что-то захрустело, и по едва заметной дороге выехал на возу казак.

— Здравствуйте, — сказал. — Чего тут робите?

— А ты кто? — спросил Ягодкин.

— Я из Бургустанской. Вишь, по дрова ездил. Чего же вы в лесу-то будете сидеть? Может, вы до Шкуры едете?

— А это кто ж такой? — спросил сам Шкуро.

— Да полковник казачий такой есть. Гарнизовал казаков. Говорят, тысяч десять по горам бродят. Пока барантой[21]заняты да коней у мужиков угоняют.

— А ты сам куда наладишься?

— Да к Шкуре. Приедет к нам — с ним вместе с большевиков шкуру спустим. Они же так их…

— Если ты, казак, возьмешься, то дело пойдет, — посмеиваясь, сказал полковник.

— А вы, видать, тоже… Офицеры?

— Скоро все узнаешь, все увидишь. Мы вот коней Своих ищем.

— Да это же вон там, версты полторы. Четыре коня пасутся, подседланные, с сумами.

— Это наши, — решил Шкуро. — Ну, прощай, казаке, да скажи в станице, что скоро к ним приедут гости.

— Приезжайте, господа? Рады будем. Ко мне заходьте. Литвинник я…

Заторопились к лошадям.

— Так что, Яков Александрович, с лозунгами понятно? Вот и с планами разберемся.

Полторы версты — пустяк, но вдруг донеслись до слуха выстрелы. Осторожно выехав на поляну, увидели пасущихся коней. Вахмистр Перваков и его казаки выбежали навстречу.

— Чего это огнем встречаете? — спросил Шкуро.

— Мужиков пугали, Андрей Григорьевич, — пояснил Перваков. — Михайловские — там поголовно все большевики. Я им: «Кони у вас добрые». А они мне: «Это помещика делили». А я ему поперечь: «Тот помещик приказал, чтобы этих коней вы мне отдали». Они было ускакать хотели, да мы выстрелили. Они со страху с коней попадали и… деру. А кони — вот они.

— Со страху попадали? — переспросил Слащов.

— Так точно, господин полковник.

— Ну смотри, начальник штаба, место для нашего лагеря. Не подступишься — в седловине гор. А на этом дереве постоянно наблюдатель с биноклем. С той стороны черкесы нас охраняют…

Под огромным древним дубом — добротный шалаш из сучьев. У входа пика, на ней — значок: волчья голова на черном поле.

Слащов у понравилось. Предложив всем построиться, он лихо скомандовал:

— Смирно! Равнение направо! Господа офицеры! — подошел с рапортом к Шкуро. — Господин полковник! Во вверенной вам армии налицо штаб-офицеров два: Слащов и Сейделер; обер-офицеров пять: подъесаул Мельников, поручик Фрост, прапорщик Лукин, прапорщик Макеев, прапорщик Света шов; казаков шесть: вахмистр Перваков, вахмистр Наум Козлов, вахмистр Кузьменко, урядник Безродный, Совенко, Ягодкин; винтовок — четыре, револьверов — два, биноклей — два!

— Здорово, Южная кубанская армия! — крикнул полковник Шкуро. — Приветствую вас с начетом боевых действий. Глубоко верю, что с каждым днем станет наша армия расти, и победа будет за нами, ибо дело наше святое!

В ответ — «Ура!»

Разошлись, сели покурить.

— Здесь будем готовиться, силы набирать, — сказал Шкуро Слащову. — Жаль девок сюда нельзя, но чихирь — хоть залейся.

— Как называется место? — спросил Слащов. — Мне же в сводках указывать придется.

— Волчья поляна!

VI

Каждый день скакали вокруг поляны. Командовал Шкуро или Мельников. И рысью, и галопом, и в карьер, и лаву строили из двадцати всадников, обнажали шашки и рубили кустарник. Все были опытными умелыми боевыми казаками, кроме Слащова, приученного к офицерской езде со времен юнкерского училища. Шкуро, посмеиваясь, объяснял ему:

— Ты, Александрович, брось лошадь калечить своей облегченной рысью. Гляди, как мы, казаки, скачем. — Он пускал лошадь рысью и пригибался, почти ложился на луку седла. — И мне легко, и лошади не тяжело. А ты прыгаешь на ней и спину бьешь.

— Учили так, Андрей, Григорьич.

— Теперь по-нашему переучивайся, И шпоры брось. Лошадь так все понимает. Нагайку держи, но не бей сильно… Учись, Александрыч, а то в бой, в лаву не возьмём. B пехоту спишем.

Представители атамана в городах и станицах регулярно приезжали докладывать обстановку, поговорить со своими, а то и денег попросить, В один тихий красный вечер приехали Кузьма Мельников из Ессентуков и поручик Бутлеров из Кисловодска. Андрей Григорьевич им доверял. Прогуливались втроем. Посланцы мучили одним и тем же вопросом: «Когда?»

— Этот вопрос, друзья, самый простой. Деникин выступает числа двадцатого июня. Может быть, двадцать втopoгo. Вот и мы так подладимся. Значит, через недельку. Есть другой вопрос — самый главный. Наши деньги кончаются. У казаков не соберешь. А войску надо оружие, продовольствие. Где брать? Вот вам, друзья, ответственное задание: точно знать, где хранят большевики секретные денежные запасы. И, главное, золото. Они много конфисковали у буржуев. Особенно в Пятигорске Я Кисловодске этот еврей из Москвы Лещинский. Проследить за ним надо. Чтобы не скрылся. В Ставрополе у нас человека нет, и это плохо.

— Там же матросы, Андрей Григорьич.

— Ты бы съездил туда, Кузьма, подружился бы с матросиками. Или с какой-нибудь бабонькой из банка. Там большой банк. И об этом никому. Брать будем для дела, а не дуванить. Может, Леночку в Ставрополе, Кузя, встретишь. От меня мильон поклонов и поцелуев…

Спал в эту ночь Шкуро беспокойно — золото снилось — и утром, едва открыв глаза, испуганно вскочил: над ним стоял изможденный оборванный старик с безумно сверкающими глазами.

— Ты кто? — вскрикнул Шкуро.

— Я Георгий Победоносец, победитель врагов христианства! К тебе пришел, чтобы и ты за мной поднялся за казаков, за православных! Не ужасайся войн и смятений, ибо этому надлежит быть. Восстал народ на народ и царство на царство. Но ты должен победить всех, и падут они от острия меча твоего. И отведут в плен все народы… А тогда Пилат велел бить Иисуса. И распяли его, и повесили…