Читать книгу "Страж - Алексей Пехов"

Его дружки переглянулись, а он прищурился и посмотрел на меня оценивающе:

— Хитрое задание.

— Но и плата более чем щедрая.

Проповедник вздохнул так, словно я отдаю его, а не свои деньги. Глаза жуликов вновь обратились на четверть дуката. Крайний слева облизнул губы и сказал:

— Мы постараемся, господин.

— Получите ещё четверть дуката, если к вечеру я узнаю то, о чём прошу.

Это их очень воодушевило. Я кинул монету главному:

— Имеет смысл говорить, что я пойму, если вы поёте мне песни?

Ещё один оценивающий взгляд.

— Не будет песен, господин. Не за такие деньги. Если что-то разнюхаем, то вы это узнаете. Если нет — не обессудьте. Аванс назад не вернём.

— Я в курсе, как заключаются сделки в Тринсе.

— Как мы вас найдём?

— Встретимся «Под русалкой», сразу после звона на комплету[12].

Они, похватав кружки и костыли, бесшумно растворились в толпе.

— Вечно ты пользуешься услугами всякого сброда, — презрительно произнёс Проповедник, когда я направился прочь от церкви. — Такие ножом пырнут не дорого возьмут.

— Меня радует, что ты печёшься о моём здоровье, — пробормотал я так, чтобы не привлекать внимание окружающих, которые не слишком нормально относятся к людям, разговаривающим с невидимым собеседником.

— У меня в этом деле свой интерес. Без тебя обязательно найдётся какой-нибудь страж, который отправит меня в рай. Рядом с тобой я как за каменной стеной.

— Спасибо за откровенность.

Он пожал плечами, немного похожий на старого, надутого пеликана, которого зачем-то обрядили в сутану:

— Наше существование — вопрос некоторого везения. Рано или поздно мы попадаемся на глаза тем стражам, которые гораздо менее щепетильны, чем ты. А таких достаточно много. Правилами вашего Ордена не запрещается отправлять встреченную на пути душу на Божий суд, хотя «Кодекс теней»[13]это и не приветствует.

— Жёсткие правила уничтожения касаются только тех, кто вредит людям. С остальными следует поступать по мере разумения, — возразил я. — Лично я считаю, что если душа желает задержаться в нашем мире и ведёт себя тихо и мирно, ради бога. Когда настанет её час, уйдёт сама.

— Ты в меньшинстве. Слишком это лакомый кусок — свободные души. Некоторые из вас пытаются собрать их как можно больше, не отличаясь особой деликатностью.

— Не всем это нравится. И речь идёт отнюдь не обо всём Арденау[14]. Среди наших магистров тоже нет единения в вопросах собирания душ. Слишком велик соблазн, слишком значительна награда.

— Ходят слухи, что у некоторых из вас есть запасные кинжалы, хотя это строжайше запрещено. Такое оружие не попадает под проверки вашего Братства, а также Ордена Праведности и церковников, а значит, можно не бояться, что тебя поймают за тем, против чего резко выступает Святой Престол.

— Ерунда. Каждый кинжал уникален. Оружейников, способных создавать их, слишком мало. Всего две семьи, занимающиеся этим из поколения в поколение. И если ты думаешь, что они не под пристальным наблюдением, то ошибаешься.

Проповедник пожевал губами и промолвил:

— Люди всегда найдут способ обмануть других людей. Ты ведь не будешь отрицать, что души, благодаря стражам, покидают этот мир? И необязательно злые сущности.

— Не буду.

Знавал я таких ребят. Их не пугал даже церковный гнев и пристальное внимание Ордена Праведности. Кстати, почти все они плохо кончили.

Ещё несколько столетий назад Папа Иоанн Шестой скрепил золотой буллой[15]документ «De animis existentiis et legibus ad eas res pertinentibus»[16], где было сказано, что Церковь резко против, чтобы кто бы то ни было из рабов божьих вмешивался в вопрос существования невинных душ без персонального одобрения и письменного разрешения священников. Святой Престол искренне считает, что души «в руках Божьих, и негоже людям лезть в дела Его». По разумению Церкви, раз души не спешат к воротам в рай, значит, их время не пришло. Разумеется, подобный церковный закон не касался злых душ, так сказать «вредящих людям по Дьявольскому наущению».

— Не все соблюдают правила, Людвиг. — Проповедник смотрел, как детвора пускает в луже кораблики.

— Это в природе человеческой. Вот уж чему я никогда не буду удивляться.

— Пойду прогуляюсь. Давно здесь не был.

— Увидишь Пугало, скажи ему, где мы остановились.

Он не ответил мне ни да ни нет и свернул за угол. Порой старый брюзга становится невыносим, и я начинаю удивляться, почему терплю его рядом с собой.

Я пошёл вниз по Колбасной, чувствуя, как начинает припекать солнце. В княжестве царила настоящая жара, и поговаривали о скорой засухе. Судя по реке, протекающей под городскими стенами, если не будет дождей ещё недели две, — наступят не самые лучшие времена.

Трактир «Под русалкой» находился недалеко от Замшелых ворот, возле которых начинался оживлённый фирвальденский тракт. Но из-за высокой цены на проживание, еду и вино здесь было удивительно свободно, чего не скажешь о соседних заведениях. Народу туда набивалось, как альбаландских селёдок в тесную бочку — дверь не закроешь. Лично я в подобных местах стараюсь бывать как можно реже и предпочитаю возможность сидеть за столом в одиночестве, а не в окружении сомнительных личностей.

Впрочем, от недостатка клиентов трактир «Под русалкой» никогда не страдал. Здесь останавливались те, кто ценил тишину, комфорт и хорошую кухню и готов был платить за это гораздо большие суммы, чем принято в придорожных заведениях в этой части города.

Сейчас кроме меня в зале было совсем немного посетителей. Никто друг другу не мешал, все были заняты едой и беседой. Я сел за свободный стол, махнул хозяину, чтобы принесли холодного пива.

— И что теперь? — Проповедник — моя головная боль. Как и она, он любит появляться неожиданно. — В чём смысл очередного дурацкого поручения Братства?

— Я так надеялся, что ты отправился гулять надолго, — вздохнул я.

— А я так надеялся, что у тебя хватит ума отказаться.

— От некоторых вещей отказываться себе дороже.

— Так что они хотят?