Читать книгу "Принцип карате - Данил Корецкий"

Эта значительность и тревожный взгляд Габаева подготовили Колпакова к тому, что ему предстояло услышать.

Кабинет председателя горспорткомитета находился на втором этаже, огромные — от пола до потолка — окна с частыми деревянными переплетами выходили в маленький уютный парк, еще одно, узкое, — на крохотный полукруглый балкончик с видом на центральную улицу, как раз над входом в ДФК.

Кубки, грамоты, знамена, фотографии чемпионов, медали — обязательные аксессуары кабинета спортивного руководителя.

Стукалов тяжело приподнял в кресле плотное тело стареющего штангиста, протянул руку Колодину, потом мертвой хваткой вцепился в кисть Колпакову, и тот с трудом выдержал прессовое рукопожатие, но сумел сохранить невозмутимое выражение лица и подавил желание размять слипшиеся онемелые пальцы. Как будто ничего особенного не произошло.

Испытующий взгляд Стукалова утратил остроту, он чуть заметно улыбнулся.

— Силенки у нашего героя пока маловато, но воля есть.

Колодин удивился.

— Что вы, Игорь Петрович, он парень крепкий!

— И популярный.

Стукалов похлопал ладонью по разложенным на столе газетам.

— Особенно молодежная постаралась, прямо суперменом Геннадия выставила! И фото — смотрите!

По голосу Стукалова было непонятно, одобряет он публикацию или иронизирует. Но Колодин истолковал сказанное в желаемом направлении.

— Пресса привлекла интерес к нашему начинанию. Сегодня пришло гораздо больше людей, чем мы рассчитывали.

— Видел, да и слышал.

Стукалов кивнул в сторону двери на балкон.

— Только уж больно странная публика, какая-то неспортивная… Половина — мальчики из бара, пижоны… Впрочем, теперь все зависит от вас.

Председатель откинулся на спинку скрипнувшего кресла, поочередно оглядывая Колодина и Колпакова.

— Городская федерация должна определять лицо секций карате, контролировать их развитие и, самое главное, подбор спортсменов.

— Зрелище эффектное, а тут еще газеты, афиши, восторженные слухи. Нетрудно представить, что произойдет в ближайшее время: начнется настоящий бум, карате станет модой, заниматься им захотят люди, совсем далекие от спорта, — ради престижа, так называемого авторитета…

«Преувеличивает», — подумал Колпаков, отключившись.

— …чтобы явление не стало стихийным…

— …общественный орган, штатных работников в нем нет, поэтому вся тяжесть организаторской работы ложится на председателя и его заместителя.

Узкая щель соединяла сознание с внешним миром, позволяя воспринимать общий смысл происходящего.

— …Сергей Павлович — исключительно добросовестный человек, энтузиаст, он подобрал таких же увлеченных членов федерации, но ему нужен хороший помощник.

Колпаков вернулся. Сейчас…

— Мы решили предложить вам, Геннадий Валентинович, стать заместителем председателя городской федерации карате.

«Когда он успел узнать имя-отчество?»

Лицо Колпакова по-прежнему оставалось бесстрастным, поэтому ставший торжественным на последней фразе тон Стукалова повис в воздухе.

— Что вы на это скажете? — сухо спросил он, судя по всему, ожидая другой реакции.

— Спасибо за доверие.

Десять минут назад, заходя в кабинет и догадываясь, о чем пойдет речь. Колпаков собирался отказаться. Достаточно ему хлопот в институте, диссертации, спорта…

Изменить решение заставила неотчетливая, расплывчатая мысль, связанная каким-то непонятным образом с Леной.

— Что же, краткость и сдержанность — качества настоящего мужчины!

Стукалов внимательно смотрел Колпакову в глаза, будто пытался пробиться сквозь броню демонстративного хладнокровия.

— А тот могучий молодец уж чересчур суетился, что настораживает. Да и силенки у него маловато!

Стукалов подмигнул Колпакову и доброжелательно улыбнулся:

— Желаю успеха. Держите контакт с комсомолом, Серебренников — надежный парень, на него в любых вопросах можно опереться. Если что — заходите, будем вместе думать.

Он проводил гостей до двери и на прощание сказал:

— Главное, чтобы волна этого интереса, — Стукалов ткнул пальцем в балкон, будто внизу еще бурлила разномастная толпа молодых людей, — чтобы эта стихия не вышла из-под контроля.

На стадион Колпаков успел вовремя — только закончился первый этап отбора. Сумевшие пробежать десять кругов кандидаты пользовались коротким отдыхом, чтобы прийти в себя и отдышаться.

Потом их разделили на четыре группы, и инструкторы продолжили отбор. Приседания, подтягивание на перекладине, отжимание от земли, шпагаты, прыжки, кульбиты.

В результате Колпаков, Окладов и Зимин записали по двадцать человек. Габаев давал более тяжелые задания, отобрал только восьмерых.

— Ничего, потом доберу, желающие найдутся, — значительно пояснил он. — Зато у меня будут звери, а не бойцы!

Гришка был не в своей тарелке и обиженно отводил взгляд от Колпакова. Когда Зимин и Окладов заговорили с Геннадием о ближайших делах федерации, он ядовито бросил:

— Везет же людям! С одного пьяного идиота такой навар снять! Слава, почет, статьи в газетах, да еще зампредом федерации заделался! Нам так не жить. Пойду поищу дурака с пулеметом!

Габаев ушел в сопровождении бородатого Кулакова, который перед этим нещадно дрессировал новичков. У них были одинаковые приземистые фигуры, маленькие пулевидные головы на мощных шеях, даже походки — и те одинаковые.

— По домам? — спросил Зимин. — Почин сделан. Хороших ребят отобрали. А пижоны сами собой отсеялись, многие даже до кросса…

— А эти трое? — Колпаков кивнул в сторону.

— Кто их знает, с самого начала здесь сидят. Бежать не стали, может, ждут кого-то? Фирменные мальчики, как с рекламы.

— Особенно тот увалень. Ему кондитерские изделия рекламировать, — высказался молчаливый Окладов. — Или на лечебное голодание записываться. Да и дружки рыхлые… Кого они могут ждать, не нас же?

Оказалось — их.

— Кто из вас Колпаков? — спросил толстяк с пумой, вышитой над левым карманом бежевой трикотажной шведки. — Мы от Елены Борисовны. Она сказала, что вы запишете нас в секцию.

Неприятное ощущение появилось у Колпакова еще раньше, чем он сообразил, что Елена Борисовна — это Лена, и вспомнил данное ей обещание. Потом ощущение усилилось, он почувствовал раздражение, неловкость и острое желание послать всю троицу к чертовой матери. Зимин и Окладов недоуменно переглянулись и пошли дальше.

— Почему вас трое? Я предупрежден про двоих, — недовольно сказал Колпаков.

— За Сашку попросили позднее, — рассудительно пояснил толстяк. — Она звонила, но вы уже ушли.