Читать книгу "Слезы Рублевки - Кирилл Казанцев"

— Да Кикваркин же тоже — тот еще жучила! Выслушал, поулыбался снисходительно… Потом обнял и говорит: она-де просто работница. Он-де ее не сам подбирал, из агентства прислали. Хорошо, дескать, вышколена, дело свое знает. А что внешность — так это ему для презентационности так надо! И что тут ответишь? Зато какой секс, девочки, у нас потом был! Он так доказывал, что я у него единственная и любимая, что прямо натер мне все там…

Все трое захихикали.

* * *

Ленка давно мучилась со своим мужем. Тот был повеса в самом настоящем смысле слова. Жуир. Игрок женщинами и деньгами. Как уж там он создал свою мобильную империю, понять было трудно. Появилась она как-то в одночасье. Вдруг, буквально за полгода, у всех метро в Москве появились его павильоны-магазины, где можно было купить мобильник и оплатить услуги связи. Откуда на это так быстро и в таком количестве появились деньги, было неизвестно. Ленка тогда еще замужем за ним не была, а по поводу прошлого ни делиться, ни выспрашивать в их кругах было не принято. Злые языки поговаривали, что Кикваркин выиграл большую сумму в казино — настолько его поведение не вязалось с большим бизнесом.

Правда, Анастасия считала эту версию дурацкой. Она сама любила иногда оторваться в «Голден Палас». И прекрасно знала, что по крайней мере в России никто не позволит выиграть крупную сумму. По-настоящему крупную. Бизнес-империю на это точно не построишь!

Став магнатом, Кикваркин от прошлых привычек не отказался. Ленка, как-то раньше срока вернувшись из Канна, застала у него целое лежбище проституток. «Да ладно, — не стал изворачиваться муж, — я же только тебя люблю. А это так — плоть потешить, гормоны слить…» И потащил ее в постель, распорядившись своему водителю — такому же оторве — расплатиться с девками и выставить их вон.

Проблема Ленки заключалась еще и в том, что она сама являла собой классический пример «секретарши с интимом», сумевшей повесить на палец своего шефа-любовника золотое колечко.

Случилось это два года назад. К Кикваркину ее устроил отец, какой-то большой генерал. По блату, естественно: кто-то там от кого-то зависел по мелким услугам. И генерал попросил устроить дочку, старшекурсницу Университета управления. На лето, на практику. Та немного посидела менеджером в службе продаж. Потом Кикваркин ее приметил, перевел к себе. Помощницей по какому-то там сектору.

Ленка всегда говорила, что это было чисто деловое повышение: дескать, шеф просто приметил ее способности быстро решать сложные вопросы. Да и папа-генерал изначально предупредил, чтобы никто его дочку и «пальцем ни-ни!». Но, как бы то ни было, однажды помощница понадобилась шефу на переговорах в Финляндии — и понеслось.

«Я держалась, как Анка-пулеметчица!» — с жаром рассказывала потом Ленка. Но перед обаянием Кикваркина, когда он положит глаз на представительницу противоположного пола, не могла устоять ни одна девушка. Ленка тоже, как она говорила, «растаяла».

По ее словам, они провели несколько безумных дней в Хельсинки, хотя эта полудеревенская столица соседней страны мало располагала к раскрепощению. Кое-как завершив переговоры с финской фирмой, Кикваркин отменил ряд дальнейших встреч и…

«Это было ослепительно, девочки! — закатывала глаза Ленка. — Особенно для меня, девчонки совсем!»

Вот по поводу последнего скромного заявления Анастасия позволяла себе внутренне усмехаться. Подруга ее была кем угодно, только не простушкой. Собственно, потому они с Вигги, пожившие тридцатилетние женщины, с этой «малолеткой» и сдружились — на общем фоне миллионерских жен она отличалась интеллектом и воспитанием. А уж то, как она вышколила свою горничную, для них служило недостижимым, к сожалению, примером.

В общем, «девчонка совсем», похоже, очень хорошо знала, что с ней будут делать в Финляндии. И когда сначала возникла беременность, а вместе с нею и призрак разгневанного генерала, который захочет спросить про «ни-ни» и «палец», — тут-то бесшабашный Кикваркин и предпочел лучше обзавестись колечком, нежели проблемами с генералом-партнером…

Но и жизнь свою прежнюю изменил не радикально. Чем немало донимал Ленку, которая в каждой новой секретарше мужа видела соперницу. Особенно ее угнетало, что тот был категорически против заключения брачного договора. Причем доводы приводил банальные: «Нашему браку ничто не угрожает», «Девки — это фигня, не бери в голову», «Главное — любовь, а не бумажки»… И главное, коронное: «Да ведь я же тебя вечно любить собираюсь!»

Что было с этой демагогией делать, Ленка не знала. «А вдруг ты меня бросишь?» — этот вопрос разбивался о железобетонное: «С чего ты это взяла?»

Ленка давно собиралась подключить к этому вопросу папу. Но тот в ходе продолжающегося усиления влияния Кикваркина свои позиции потихоньку терял, становился все менее значительным. Так что тесть в последнее время больше встречался со «связистом» на даче да на рыбалке, где разговор о брачном контракте как-то не завязывался.

Нервничала Ленка еще и потому, что рядом был пример Вигги.

* * *

Их третья подружка была разведенкой. Причем совершенно зависела от доброй воли бывшего мужа, сына крупного губернатора. Тот бросил ее ради какой-то будущей политической комбинации — губернатору надо было породниться с все решающим местным олигархом. И теперь Вигги жила в Борках на птичьих правах. Муж оставил ей дом, уехав к себе в область. Но на содержание выделял ей всего по три тысячи долларов в месяц, чего никак не хватало на жизнь. Вигги — собственно, Виктория, но она всем представлялась в английском стиле — считалась потому фактически бесприданницей. И шансов на новый удачный брак у нее не было почти никаких. Тем более для ее тридцати лет. Хоть и выглядела она для своего возраста роскошно: стилизованная под англичанку, с короткой, тщательно уложенной прической, спортивная, с плоским животом и еще упругой грудью.

Шансы сокращали еще и ее истории с мужчинами. Вигги, при всей англизированной холености, никак не могла совладать с одним недостатком. Она не умела управлять своим взглядом. Последние годы — а она, по стечению обстоятельств, развелась примерно тогда же, когда Ленка вышла замуж, — выработали в ней самый бесперспективный для женщины взгляд: одновременно ищущий и оценивающий. Мужчины, эти самцы, чувствовали Викину заинтересованность в себе на раз — и вели себя соответственно. Потому она вечно попадала в истории. То с тренером по горным лыжам — большим подлецом, как оказалось. То с совершенно неприручаемым бандитом, который до сих пор, кстати, не отставал от нее, время от времени приезжал на дом и фактически насиловал. То в поисках защиты от своего бандита она связывалась с «прибандиченным» же адвокатом. А тот оказывался связан с международным мошенником Симановичем, и Вигги вытаскивал из этих тенет близкий к ФСБ новый любовник…

Словом, у этой женщины никак не получалось найти себе мужчину своего уровня. Те, что стояли на соответствующей социальной ступени, готовы были взять ее в любовницы. Но не горели желанием взять замуж. А те, что находились ниже, готовы были сами выйти «замуж» за нее. Но либо отпадали вскоре после того, как узнавали, что она на самом деле бедна настолько, что сама себе готовит, — либо долго и изощренно мстили, как тот ее бандит.