Читать книгу "Стихия огня - Марта Уэллс"

— Каде было бы легче встретиться со мной в Лодуне. Но зачем ждать так долго?

— Я не могу сказать, зачем ей это может понадобиться, доктор. Каде лишь наполовину человек, и я не разбираюсь в причинах ее поступков.

Двадцать пять лет назад, когда мать Каде явилась ко двору, чтобы покорить старого короля Фулстана, никто не мог ответить, почему и зачем ей это понадобилось. Никто не знал тогда, что она — Мойра, великая и самовластная королева в одном из несчетных государств Фейра, что крылись под древними курганами, в обманчиво глубоких озерах и на пропадающих островах, неподалеку от южного побережья. Целый год, днем и ночью, она безраздельно владела всем вниманием Фулстана, а потом отправилась восвояси, словно забытый багаж оставив новорожденную дочь и короля, сделавшегося еще более плохим правителем, чем прежде.

Дубелл, похоже, умел угадывать направление мыслей собеседника:

— Я помню ее мать. Я был тогда молодым человеком. Королевская труппа как раз давала «Счастливые земли», и она внезапно возникла в зале в своем черном платье, усыпанная драгоценностями, как звездами. Королева Воздуха и Тьмы. — Рассеянным движением взяв книгу с подоконника, он переложил ее на верх стойки, занимавшей ближайшее кресло. — Человек более мудрый усмотрел бы в Каде потенциальную опасность. Фейри, кажущиеся похожими на человека, обычно более склонны к преображениям и мести, чем их чудовищные собратья. Но я видел тогда в ней только одинокого ребенка, ощущающего первое прикосновение истинной силы, ума и желания пользоваться и тем, и другим. Признаюсь вам, капитан: я никогда не ощущал за собой вины, поскольку дал ей самые минимальные наставления о ремесле. В противном случае она бы отыскала кого-то другого. Мне горько видеть то, как она воспользовалась мастерством, однако я не считаю себя ответственным за это. — Он серьезными глазами поглядел на Томаса. — Подобное чревато оскорблением королевской персоны.

— Быть может, но в мягкой форме. По сравнению с тем, что здесь происходит. И нам нужна ваша помощь.

Капитан не сомневался, что Дубелл прекрасно осознает, что держит весь двор под прицелом, хотя бы до тех пор, пока сумеет явиться новый придворный чародей, однако ему хотелось знать, способен ли старый ученый открыто признаться в этом.

Дубелл покачал головой:

— Я дал присягу много лет назад, когда впервые явился сюда. И все возникшие с тех пор разногласия не имеют к ней ни малейшего отношения.

Старый чародей по-прежнему разглядывал сад, согбенные плечи выдавали предельную — до костей — усталость. Гален Дубелл говорил настолько раскованно, что его было сложно подозревать даже человеку, в душе которого подозрительность пустила самые глубокие корни.

«Сколько же раз может присягнуть человек в своей вечной верности, прежде чем схватишь его наконец за руку? — подумал Томас. — Во всяком случае, пока события не докажут иного».

Парочка внизу исчезла из виду.

— А что слышно о Грандье? — спросил Дубелл.

— Пока ничего. Его будет нелегко разыскать снова. А вы не можете припомнить хотя бы какого-нибудь намека на его дальнейшие планы? — задал вопрос Томас без особой надежды. Все это они уже полностью обговорили вчера на пути во дворец.

— Нет, я почти ничего не видел и не слышал. И должен этому только радоваться, иначе, как я полагаю, мне бы не позволили жить.

— Не знаю. Он затеял весьма сложную игру.

Дубелл кивнул, соглашаясь:

— Именно так. Именно так.

Приближалась зима, и дни становились короче. На улице было зябко, город окутала ночь. Томас сидел у камина с чувством горечи, сознавая, что основательно потрудился, но совершенно ничего не достиг. Капитан вышел на террасу. Опершись о перила, он увидел своего молодого лейтенанта Гидеона, попросил подняться и передал ему последнее известие командира королевской стражи.

— Они полностью потеряли след Грандье, — сообщил Томас Гидеону. Оба были одеты в темные придворные костюмы, парча на воротнике и запястьях была оторочена кружевами, прикрывавшими и верх сапог. Костюм Томаса украшали алые ленты гвардии Равенны — на рукавах и перекрестье меча. — Что меня особо не удивляет. Он прожил здесь втайне достаточно долго, чтобы так оборудовать дом; должно быть, успел нарыть нор и отнорков по всему городу.

— Не очень-то воодушевляющая перспектива, — отозвался лейтенант с сожалением.

В обязанности Гидеона входило начальствование над отрядом гвардейцев, составлявших охрану королевы Фалаисы, посему он проводил возле нее большую часть дня, вместо того чтобы участвовать в розысках Грандье.

— Не то слово, — сказал Томас, разглядывая поднятую ветерком рябь на водной глади канала. Гидеон последний месяц ходил в любовниках Фалаисы, и капитан размышлял, догадывается ли его подчиненный о том, что ему известно об этом. Томас надеялся, что Гидеон не натворит глупых поступков. «Я знаю его с юных лет, — думал он, — и мне жутко даже представить, что, быть может, придется убить его собственной рукой». Снизу до них вдоль изящной лестницы донеслась музыка, к которой примешивался смех. Распахнутые двери под аркой вели в вестибюль Большой Галереи, где готовилось вечернее представление для двора.

— Грандье играет с нами. По-моему, он хотел, чтобы мы сразу нашли его, а почему ему это понадобилось — вопрос особый. — Томас вздохнул. — Мне придется сегодня ночью снова переговорить с командиром королевской стражи.

— Да. Вот еще что. — Гидеон понизил голос. — Государыня Фалаиса хочет встретиться с вами. Памятуя о том, что вы поведали мне, я попытался отговориться, но…

— Я позабочусь об этом. — «Неужели он думает, что у женщин нет чувства самосохранения?» — пронеслось в мозгу. Томас пытался не дать возможности королеве Фалаисе сделать ему предложения, о которых по долгу чести он будет вынужден сообщить ее свекрови Равенне. — С кем она сейчас?

— С Аристофаном, как он называет себя. — Гидеон ухмыльнулся. — Его настоящее имя Самуэль Портер.

— Это который?

— Прыщавый такой.

— Они все прыщавые, Гидеон.

— Прыщавый и рыжеватый. — Лейтенант кашлянул. — К нам приближается доктор Браун.

Томас оглянулся. Доктор Браун, приодевшийся для двора в черный бархатный плащ, коротко помахал им с площадки под террасой.

— Похоже, у него что-то на уме, — проговорил Томас.

Гидеон одарил молодого чародея взглядом, полным пренебрежения.

— Из-за того, что он не справился с оберегами в доме того кудесника, Гаспард едва не погиб.

— Случай, бесспорно, более тяжелый, чем все прежде предоставлявшиеся Гаспарду возможности отдать концы. Возвращайся к Фалаисе. Постарайся тактично убедить ее показаться при дворе.

— С вашего позволения, сэр. — Отдав честь, Гидеон поспешил к лестнице, уводящей на верхние этажи, Томас же направился вниз, навстречу доктору Брауну.

— Я хотел бы обсудить с вами один вопрос, — торопливо обратился к Томасу волшебник, едва поравнявшись с ним.