Читать книгу "Ненависть - Юлия Остапенко"

– Диалект вейнтгеймских друидов.

– А,– выдохнул он.– О чем она?

– О мосте через снег,– ответила она.– Спасибо тебе за танец, милорд.

– И тебе спасибо, миледи.

Он отвернулся, направляясь к своему столику и надеясь ничего не сбить по дороге, и вздрогнул, когда она незаметно сжала его руку и шепнула:

– Второй этаж, последняя дверь налево. Через час.

У него хватило ума не кивнуть. Он вернулся к столику, недовольно отметив, какой шаткой стала его походка, и с наслаждением поел. Менестрель заиграла снова, и женщина продолжила танцевать с парнем, которого оттолкнула. Похоже, он не таил обид. К Дэмьену интерес сразу же потеряли.

Словом, все шло как нельзя лучше.

И больше ничего не надо.

Дэмьен провел в зале еще несколько минут, опустошив бутылку, потом встал и с чувством выполненного долга отправился в свою комнату. Ему хотелось побыть одному. Он всегда был один, даже среди толпы, но сейчас испытывал потребность в физическом одиночестве. К тому же он чувствовал, что немного перебрал, и благоразумно решил отдохнуть. О том, что эта странная женщина будет ждать его сегодня ночью, он помнил, как о рядовом факте, который можно использовать, а можно и проигнорировать, хотя в глубине души знал, что пойдет к ней. У него уже почти две недели не было женщины. А темноволосая певица, хоть и годилась ему в матери, все же была весьма недурна. Он не мог забыть ее глаза без зрачков. Или не хотел.

Он думал об этом, сворачивая из сверкающего огнями зала в мягкий полумрак узкого коридора, соединявшего обеденное помещение гостиницы с комнатами. Вдоль коридора горели редкие свечи в настенных канделябрах, толстый темный ковер на паркетном полу заглушал звуки шагов. Нигде не было видно ни души. Дэмьен прошел до середины коридора, остановился у двери в свою комнату. И увидел тень, быстро скользящую вниз по стене.

Он начал оборачиваться, но тяжелый удар по затылку опередил его. Дэмьен понял, что падает. Не от силы удара, а от предательской слабости, внезапно цепко обхватившей ноги. Дэмьен вытянул руку, скользнул ладонью по шершавой двери в тщетной попытке сохранить равновесие, осел на пол. Единственным, что он успел почувствовать перед тем, как рухнуть в темноту, было удивление.

Он пробыл без сознания совсем недолго – издалека слышались приглушенные звуки лютни, сопровождавшиеся знакомым пением. Значит, час, отведенный темноволосой плясуньей до ночного свидания, еще не истек. Дэмьен открыл глаза, увидел черно-красные круги, пьяно текущие перед взглядом, и устало опустил веки. Во рту устойчиво держался мерзкий терпкий привкус. Нельзя пить. Совсем нельзя, на него это слишком плохо влияет...

Внезапно он вспомнил обстоятельства, при которых потерял сознание, и резко выпрямился. Движение отозвалось немедленной вспышкой боли в запястьях. Дэмьен замер от изумления, только теперь обнаружив, что связан. Муть, затянувшая сознание, тут же исчезла. Да, так и есть: он сидит, прислоненный к стене, руки связаны за спиной, ноги тоже скручены веревкой, очень крепко и жестоко. И что-то еще... Черт! В рот врезается туго стянутый на затылке платок. Ткань успела намокнуть и потяжелеть от слюны. Вот откуда этот гадостный привкус.

Дэмьен вскинул голову, пристально всматриваясь в темноту. Среди бесформенного хаоса черных и серых теней выделялось квадратное пятно окна, сквозь которое проникал скудный свет далеко стоящего фонаря. Похоже, он находился в гостиничной комнате, почти точно такой же, как его собственная. Обои, кажется, еще лучше: под пальцами чувствовался мягкий тонкий бархат. Дорогое место... Значит, его схватили не грабители. Дэмьен попробовал крепость веревок на руках, попытался дотянуться пальцами до узлов. Он сразу понял бесполезность этих попыток, но все еще продолжал их, когда дверь тихо отворилась, впустив отблески приглушенного света. Темная фигура скользнула в проем, дверь захлопнулась. Дэмьен услышал, как человек возится с чем-то в углу комнаты, совсем близко от него. Потом в темноте коротко вспыхнула искра, через секунду превратившаяся в ровный продолговатый огонек свечи. Дэмьен зажмурился на миг, а когда открыл глаза, увидел перед собой спокойное, ничего не выражающее лицо. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы узнать в человеке рыжеволосую девушку из зала.

С минуту они молча смотрели друг на друга. Дэмьену было что ей сказать, но он просто не имел такой возможности. А она молчала, все так же бесстрастно изучая его лицо. Приподняла свечу, потом опустила, оглядывая его с ног до головы. У нее было довольно странное лицо, не особенно красивое, с высокими скулами, тонким носом и узкими глазами под густыми, почти сросшимися, совершенно неженскими бровями. Волосы, очень длинные, были заплетены в толстую косу. Несколько прядей выбилось из нее и мутно сверкало в золотистых отблесках пламени.

– Ты Дэмьен,– внезапно резко сказала она, разорвав тишину.– Наемный убийца. Так?

Ее слова звучали вопросительно, но где гарантия, что она не знала наверняка? Дэмьен подумал, что вряд ли есть смысл отрицать очевидное, и сдержанно кивнул. У него вдруг невыносимо похолодели пальцы, тряпка во рту насквозь пропиталась слюной. Он не привык бояться, а уж тем более женщин, но было что-то жуткое в том, как эта девушка на него смотрела... На него никто и никогда так не смотрел.

– А меня зовут Диз,– сказала девушка и улыбнулась.– Диз даль Кэлеби. Я уже восемь лет за тобой иду.

Дэмьен почувствовал холодную струйку пота, шаловливо пробежавшую по спине. Что-то было не так. С ней что-то было не так. Она улыбалась... не как человек. И смотрела не как человек. И хотя эти глаза были слишком узкими и далекими, чтобы в них можно было всмотреться получше, Дэмьен почти физически ощущал леденящий холод, тонкой черной дымкой вившийся из ее зрачков.

Девушка склонила голову набок, по-прежнему не отрывая взгляда от его лица, свет скользнул по ее подбородку, и Дэмьен вдруг увидел, что она дрожит. И не просто дрожит: ее колотило, словно в ознобе, губы тряслись, руки тоже. Она боится? Или... нет, это не страх. Дэмьен повидал немало людей, обезумевших от ужаса. Они были не такими. Да, что-то переполняло ее, рвалось изнутри, но это был не страх.

Рука девушки дрогнула под его взглядом, луч света полоснул ее по глазам, и Дэмьен замер, наконец рассмотрев то, что их заполняло.

Ненависть.

– Я восемь лет иду за тобой,– повторила она, и теперь ее голос тоже дрожал. Дэмьен внезапно понял причину этой дрожи, но ему отнюдь не стало от этого легче. И его озадачивало то, с каким наслаждением она говорила об этом немыслимом сроке: восемь лет. Что за чушь? Ей не больше двадцати, что же, она идет за ним с двенадцати лет?

И что это вообще значит?

Диз снова улыбнулась, протиснув улыбку сквозь дрожь.

– Я, кажется, знаю, о чем ты думаешь,– криво усмехнулась она.

Ужасная ухмылка: неженская, нечеловеческая. Слишком жесткая, слишком злая. Почти безумная. Да, увидев ее на любом другом лице, Дэмьен непременно решил бы, что его обладатель безумен. Но она... что же – она? Он не мог понять, и это волновало его больше, чем безвыходность положения, в котором он оказался.