Читать книгу "Реконструкция. Возрождение - Никита Аверин"

– Да, дружище, – заключил Альберт, наблюдая снег из окна их комнаты. – А ведь, казалось, только вчера познакомились. С этой учёбой время летит так быстро, что у меня иногда создаётся ощущение, что все мы покинем эти благословенные стены сгорбленным седым старичьем.

Свен повернулся к фотографии всклокоченного Эйнштейна и понимающе усмехнулся.

Теперь, помимо мантии, ему ещё приходилось обматываться в один из толстых вязаных шарфов, которые к Рождеству им прислала мама Альберта. Свен очень любил, устроившись в кресле, слушать, как новый друг зачитывает ему длинные письма из дома. Самому-то ему некому было писать. На вопросы Альберта он лишь небрежно отмахивался, мол, родители вечно так загружены, а он переживёт.

А время неумолимо шло, по-прежнему не замедляя своего бега. Во дворе колледжа поставили нарядную ёлку с россыпью лент и всевозможных игрушек. Дух надвигающегося праздника на время растопил сердце юноши, и он присоединился к приготовлениям.

Студенты играли в снежки, катались на коньках, Джибс по обыкновению веселил всех тумаками и развлекался тем, что лепил всевозможных уродливых снеговиков и прикреплял им морковки с орехами не совсем в нужное место, чем доводил до бешенства гонявшегося за ним завхоза мистера Флетчли под дружный хохот студентов.

Однажды холодным зимним утром, перед лекцией по теории философии квантовой механики, наведавшись за новыми учебниками, Свен заглянул в специальную секцию художественной литературы, куда периодически подвозили новые популярные издания. Ему хотелось параллельно с учебой для разнообразия почитать что-нибудь ещё. Хотелось отвлечься от невесёлых мыслей на овеваемой соленым ветром палубе пиратского галеона или в седле мушкетёрского скакуна.

Тогда-то он впервые и увидел на полке одного из многочисленных стеллажей роман «Машина времени», написанный Гербертом Уэллсом. Привлечённый книгой, юноша задержался в библиотеке дольше обычного и чуть было не опоздал на чтения. Что заставило его обратить внимание именно на неё? Название? Необычное сочетание терминов?

– С точки зрения науки, весьма сомнительная история, – нацепив на нос очки, по обыкновению неторопливо пожевав губами, проскрипел дымящий буковой трубкой профессор Бигбси, прикреплённый к Свену в качестве тьютора по философии, когда тот привычно зашёл к нему посоветоваться с книгой. – Она появилась после того, как некий студент по фамилии Хэмилтон-Гордон в подвальном помещении Горной школы в Южном Кенсингтоне, где проходили заседания «Дискуссионного общества», сделал доклад о возможностях неэвклидовой геометрии по мотивам книги Хинтона «Что такое четвёртое измерение». Слыхали о таком?

– Нет, сэр, – виновато ответил Свен.

– Она, в известном смысле, предвосхитила Эйнштейна с его теорией относительности. Любопытно устроена жизнь, м?

– Да, профессор, – не зная, что ответить на это, пожал плечами студент. – А что с книгой?

– Как приключенческий роман, – вынося вердикт, Бигсби постучал чубуком трубки по обложке книги, – безусловно, это увлекательное чтение, молодой человек. Уэллс – превосходный рассказчик. Только не забывайте про эссе, которое вы задолжали мне в том семестре.

– Конечно, сэр.

– Кстати, на следующей неделе лекцию по лингвистике будет читать профессор Джон Толкин, – как бы между делом вспомнил профессор, подойдя к окну и смотря во двор, где группами гуляли студенты. – Знакомы с его «Хоббитом»?

– Нет, сэр, – Свен почувствовал, как у него запылали уши. Сейчас он казался самому себе необразованным неотесанным чурбаном, а ему так не хотелось расстраивать этого добродушного старика.

– Друг мой, это великолепная книга! Вот её я вам настоятельно рекомендую, если вы так любите невероятные приключения и удивительные путешествия по вымышленным мирам. Она есть в библиотеке, найдите, а заодно советую ознакомиться с его лекцией «Тайный порок», прочитанной им в этих стенах в тысяча девятьсот тридцать первом году. Заодно подготовитесь, он любит задавать каверзные вопросы. Хоть и не ваш поток, но я договорюсь, чтобы вас пропустили послушать. В конце лекции профессор Толкин предлагает вниманию своих слушателей стихи, написанные на «воображаемых языках», тоже весьма любопытно.

Он подождал, пока Свен всё запишет, и, проводив до дверей кабинета, отсалютовал трубкой.

– Я обязательно приду, – с готовностью пообещал юноша. – Спасибо, профессор.

– Ещё бы. Дерзайте, юноша. Это я вам в качестве ad notam[23].

Подбодренный таким своеобразным напутствием, Свен все свободные часы старался посвящать роману. С первых же строк книга целиком захватила юношу. Это была история, описывающая мир будущего, в которое отправляется Путешественник во Времени. Мир представлял собой своеобразную антиутопию – научный прогресс привёл к деградации человечества.

В книге описывались два вида существ, в которые превратился человеческий вид – морлоки и элои. Ознакомившись с новым миром, герой приходил к выводу, что научно-технический прогресс на Земле остановился, и человечество достигло состояния абсолютного покоя.

Это импонировало мыслям Свена. Книга очень сильно повлияла на него. Продолжая читать, он чувствовал, как что-то начинается. Где-то внутри, как готовящееся прорасти семечко, как будущая мать ещё до визита к врачу чувствует, что беременна. Свен волновался и стал плохо спать, клюя носом на лекциях. Что-то должно было случиться.

Свен чувствовал, что одержим Идеей.

Тем временем наступила свежая, пахучая весна, задорной капелью застучавшая по массивным ступеням общежития, и Джибс, которому назначили дату гонок[24], сделал сокурсникам передышку, часами пропадая в спортзале лодочного клуба университета, готовясь к ежегодной престижнейшей дуэли по академической гребле между Оксфордом и Кембриджем, которая должна была пройти в последнюю субботу марта.

В ночь накануне гонок Свен, измотанный эссе для профессора Бигсби, не дочитав главу, где рассказывалось, что морлоки, в представлении Путешественника во Времени, оказывались потомками рабочих, всю свою жизнь обитающих в Подземном мире и обслуживающих машины и механизмы, заснул, наконец-то начиная осознавать, что его растрепанная, наполненная бегством и лишениями жизнь постепенно входит в спокойное русло и налаживается, обретая некую целостность.

Но он не знал, что главное событие, которое навсегда изменит не только его жизнь, но и судьбы сотен миллионов людей, ещё впереди.

Семечко дало первый росток.

Именно в ту самую ночь Свену Нордлихту приснилась Машина.

Глава пятая

Долги я платил опять и опять,

Вину искупил,

Чтоб себя не терять,

И ошибался я часто всерьёз,