Читать книгу "Список семи - Марк Фрост"

Коридор разветвлялся в обе стороны. Куда теперь – налево или направо? Ответить на это Дойл не мог, но почему-то повернул направо.

Пройдя несколько шагов, Дойл замер. Ему послышался какой-то неопределенный звук. Что это? Может, объявился Сэкер и спешит ему навстречу? "Лучше всего оставаться на месте и ждать, пока звук не станет похож на что-то реальное. Наверное, это самое правильное: стоять и ждать. Я должен быть предельно осторожен, потому что в этой зловещей тьме за каждым поворотом кроется необъяснимый ужас, рожденный в непознанных глубинах эфира…"

Стоп! Вот, опять.

Что же это такое? Это не шаги, так? Так. Ибо он не слышал ни стука каблуков, ни шарканья подошв по мраморному полу.

"Ну, Дойл, признайся: ты уже догадался, что это за звук".

Крылья… Это взмах крыльев… Перепончатых крыльев.

"Но это вполне мог быть воробей или голубь, влетевший через окно и не сумевший выбраться обратно. Не фантазируй, старина! Сейчас конец декабря, и птички попрятались кто куда, а не порхают по темным коридорам. И где это ты видел воробья, взмах крыльев которого сотрясает воздух?

На самом деле все по-другому. Эти звуки донеслись с лестницы, когда, взмыв с постаментов, эти…

Стоп! Успокойся, старина! Если ты вообразил, что каменные монстры могут летать, то до смирительной рубашки в доме для умалишенных тебе осталось совсем немного.

Из элементарной предосторожности необходимо двигаться дальше, только не спеши, Дойл… Тише, пожалуйста. Отыщи какую-нибудь дверь, сейчас подойдет любая. Так, молодец, вот и дверь… Закрыта, черт побери. Иди дальше.

Еще раз подумай о "птичках". Видят ли они в темноте? Наверное, это зависит от вида, не так ли? А как насчет обоняния? Чувствуют ли птицы запах? Должны чувствовать, потому что вся их жизнь проходит в беспрерывном поиске пищи. Весьма обнадеживает! Ну и что из того, что ты кое-что припомнил из птичьих повадок?

Однако что за чертовщина? Кажется, шум крыльев приближается и удаляется одновременно. Если только не предположить, что крыльев две пары: с каждой стороны лестницы по одному крылатому чудищу, итого… Все, хватит, это безумие!

Ищи дверь, Дойл, поторопись, потому что одна из этих тварей секунду назад добралась до коридора, из которого ты только что вышел. Следовательно, у тебя фора всего пятьдесят футов, но и это расстояние неумолимо сокращается…

Наконец-то. Вот и ручка, поворачивай, толкай, входи и закрывай дверь. А запереть ее можно? Нет, запереть нельзя. А ты помнишь хотя бы один случай, когда птица сумела повернуть дверную ручку? Ну приди же в себя наконец! Дверь сделана из крепкого дуба. Да благослови, Господи, крепкий английский дуб и мастеров, изготовивших из него эту массивную дверь…

А теперь слышишь? Такое впечатление, будто кто-то навалился на дверь да еще царапает когтями по мраморному полу. Есть крылья, значит, есть и когти.

Самое время посмотреть, куда я попал и нет ли тут другого выхода. Поищи спички, отодвинься от двери, чиркни… Господи Иисусе!.."

Выронив спичку, Дойл едва увернулся, опасаясь удара. Во время короткой вспышки он успел разглядеть лицо мертвеца прямо перед собой. Высохшая кожа свисала клочьями, оскалившаяся в жуткой гримасе пасть, казалось, вот-вот вцепится в него страшными зубами. Дрожащей рукой Дойл снова зажег спичку.

Перед ним была мумия в вертикальном саркофаге. Рядом лежали и стояли принадлежности ритуала поклонения богам Древнего Египта, в частности богу солнца Ра. Дойл понял, что он в египетском зале музея колледжа, заполненном украшениями, амфорами, мумиями кошек, золочеными кинжалами и глиняными табличками с египетскими иероглифами. Европа сегодня буквально помешалась на Древнем Египте. Толпы туристов ринулись в эту страну, лишь бы увидеть пирамиды и…

В дверь колотили. Дверные петли жалобно заскрипели. Без сомнения, тот, кто рвался в комнату, был уверен, что Дойл прячется здесь.

Спичка обожгла ему палец. Он зажег новую, отыскивая глазами окно. Господи, хоть бы оно здесь было! В свете спички блеснуло стекло. Дойл кинулся к окну, откинул щеколду и последний раз обернулся к двери. Теперь казалось, в комнату ломятся, навалившись на дверь всем телом. Окно распахнулось – Дойл выглянул наружу. Времени для колебаний не было, и, выкинув саквояж, Дойл выпрыгнул из окна, стараясь сгруппироваться, чтобы смягчить удар о землю. Он кубарем прокатился по грязи, подхватил саквояж и что было сил помчался прочь.

* * *

Дойл остановился под сводами церкви Святой Марии, чтобы перевести дух. Все еще опасаясь крылатых чудовищ, способных наброситься на него с небесной высоты, Дойл понемногу успокаивался. Он дрожал от холода в мокрой от пота рубашке. Неяркий свет, струившийся от алтаря, притягивал к себе, как магнит, и Дойл, не раздумывая, направился внутрь.

"От кого я спасался? – спросил себя Дойл. Он оглядывал темные стены церкви, освещаемые тусклым пламенем свечей. – Может, у меня разыгралось воображение, которое сделало обыкновенного ночного сторожа причиной неописуемого страха? В медицинской практике известны случаи странных галлюцинаций у солдат, долгое время находившихся под обстрелом и испытавших нервное перенапряжение. А разве я не находился в сходной ситуации, обороняясь от невидимого врага? Но что, если излюбленный метод этих мерзавцев заключается как раз в том, чтобы довести свою жертву до сумасшествия, держа ее в постоянном страхе, а не вступать в открытую схватку? Надо только найти подходящий повод для страха, и жертва проглотит наживку. Обрушить на человека необъяснимые ночные звуки, блуждающие огни, чудовищные пугала на дороге – и готово: одна мысль о том, что кошмары реальны, быстро сведет его с ума".

Стоя у алтаря, Дойл почувствовал сильное желание зажечь свечу и в молитве призвать на помощь высшие силы.

БОГ ЕСТЬ СВЕТ, И ВСЯКАЯ ТЬМА ВНЕ ЕГО ЦАРСТВИЯ, прочел он надпись на стене.

Дойл держал зажженную свечу, удивляясь сам себе. "Вот я стою здесь, в храме, внутренне раздираемый вечным противоречием, мучающим человечество, – противоречием между верой и страхом небытия. Кто мы на самом деле: создания добра и света, несущие в себе искру Божью, или заложники в борьбе между некими высшими силами, жаждущими власти над миром и триумфа собственных тайных законов?"

Дойл не мог ответить на этот вопрос.

Вспомнив о профессоре Сэкере, он решил не возвращаться в его кабинет. Гораздо полезнее сейчас поесть, выпить чего-нибудь горячего и собраться с мыслями. А потом нанести визит Елене Петровне Блаватской, обладающей уникальной способностью указывать человеку выход из тупика, в который попала его душа.

Глава 7ГОСПОЖА БЛАВАТСКАЯ

Два часа спустя Дойл сидел среди немногочисленных членов Общества трансценденталистов в Грейндж-холле и слушал лекцию Е. П. Блаватской. Никаких заметок, предварительных тезисов у нее не было. Лекция Блаватской была свободной импровизацией. Несмотря на то что иногда смысл сказанного ускользал от слушателя и вообще следить за ходом мысли лектора было нелегко, впечатление Блаватская производила неизгладимое.