Читать книгу "Исход - Олег Маловичко"

— Здесь зло, хочешь сказать?

— Да не зло, в том-то и дело! Коктейль. Ученые сто раз приезжали, и экстрасенсов целая гора. Кто-то говорит, здесь в человеке все обнажается, самая суть, другие думают, что сходятся и воюют противоположные поля, ты понял, какие. Скептики говорят, из-за слома почвы все, и звуки, и атмосфера такая… воодушевляюще-тревожная.

— Говоришь, тащили отсюда. Были бы следы. Я ни одной рамы снятой не видел, ни одного открученного шпингалета.

Миша не ответил, пожал плечами, намекая, что оба знают ответ.

— Знаешь, как про это место здешние говорят?

— Поделись.

— Чертом намоленное, богом пропитое. Фотки видел? Это не мой брак. Они всегда здесь так получаются.

Все фотографии «Зари», которые показывал ему Винер, раскалывались посередине и наискосок белой полоской, как частично засвеченные.

— Глашке скажешь?

Глаша была предрасположена ко всему таинственному. Скажи ей Сергей о проклятии или мнимом благословении места, это не укрепит ее энтузиазма.

— Потерплю пока.

— А ты?

— Для меня это ничего не меняет. Херня это все. Я в такие дела не верю, уж извини.

Поднимаясь, скорчил Мише страшную рожу. Винер сначала дернулся, потом засмеялся.

Во второй раз съездили спокойно. Сергей забросил Винера в райцентр, Яшин, где тот целый день занимался газом, светом, а сам поехал в лагерь, выбирать место для жилья и производства.

О странностях не поминали, но Сергей все время ощущал затылком, что на него смотрят. Уезжая и запирая ворота, остановился и кивнул, прощаясь, тому, кто оставался в лагере или в лесу. Ему не было страшно. Он чувствовал: место приняло его.

* * *

Замечтавшись, Сергей проехал поворот. Пришлось вернуться задним ходом. Остановив у ворот «Фалькон», Сергей вышел и застыл с открытым ртом.

Уезжая, он навесил на ворота замок. Особой нужды в нем не было — любой желающий мог перелезть через забор, или зайти внутрь через одну из многочисленных дыр. Теперь замка на месте не оказалось. Замочные ушки покосившихся ворот ничем не скреплялись, и ворота были не закрыты, а притворены. Замок валялся на траве, разойдясь блестящей перекушенной дужкой — сломали и отбросили.

Из лагеря доносились звуки, тихие, со знакомым ритмом. Сначала говорил человек, потом, когда он обозначал тоном конец фразы, на нее накатывал смех.

Он вытащил из багажника биту. Возил с собой из ребячества, теша самолюбие, а теперь впервые понял, как она может быть полезна, как успокоительна ее гладкая тяжесть в руке. Сергей пошел вдоль забора, до дыры в ослабленных досках и, пригнувшись, пролез внутрь. Пожалел, что Кошелев не успел устроить с разрешением — с оружием в руках было бы спокойнее.

От дыры, согнувшись, перебежал к лиственнице в пяти метрах. Выглянул. У будки КПП старый «Опель-Фронтьера». Из заднего отделения салона торчат подошвы кроссовок на скрещенных ногах и доносится радио. Иногда ноги дергаются, человек смеется, на миг отставая от невидимой хохочущей толпы.

Сергей оглянулся по сторонам. Никого. Подкрасться, выманить, дать по башке, потом разбираться.

Отведя приподнятую биту к правому плечу, он тихо и осторожно пошел к «Опелю».

— Ты в кино видел, что так ходят?

Обернувшись, Сергей встретился взглядом с невысоким, крепеньким мужичком, застегивающим ширинку джинсов, отклячив задницу. Он стоял вплотную к сосне, поэтому Сергей и не заметил его от забора; дерево у самого корня, куда он мочился, потемнело; от ремня глядела закутанная в попону кобуры рукоять пистолета.

— Вы что здесь делаете? — спросил Сергей. Ему хотелось, чтобы голос звучал твердо, но получилось испуганно.

— То же самое могу спросить, — парировал мужик, глядя на Сергея с недружелюбным превосходством.

На разговор из машины вылез второй, тоже крепенький и приземистый, который мог быть братом первого, так был похож. Он потянулся и зевнул, отчего его слова казались не сказанными, а невнятно пропетыми:

— Приехал, хмырь московский? Б-р-р-р…

Он тряхнул головой, разгоняя дремоту, полез в машину, достал ремень с кобурой и опоясался:

— Прилетели к нам грачи, пидорасы-москвичи.

— Палку брось, — сказал Сергею первый.

— Нет, — Сергей озирался то на него, то на второго, который пошел к нему с другой стороны, и против воли пятился.

— Ну, не бросай, — согласился мужик у сосны, — пойдем, в сторожечку присядем.

— Никуда я не пойду.

Пуля вспорола землю у его ног, оттопырив вбок маленький, с бутылочную крышку комок; Сергей смешно подпрыгнул, взметая вверх колени, словно изображая танцем скачущую назад лошадь, при этом крепче сжал биту. Мужики засмеялись. Стрелявший, тот, что шел от машины, согнулся, упершись ладонями в колени, и покачал головой.

— Давай, пошли, клоун. Ничего мы тебе не сделаем, добрые сегодня.

* * *

— Ни хрена не получится.

— Почему это?

— Меня там два мужика встретили. У каждого — пушка на боку и корочки в кармане. Потом еще подъехали, трое яшинских, двое тверских. Разговаривать особо не стали. В двух словах: местные там рулят. Нас они не пустят. Могут по-хорошему, за деньги купить, раз хозяин объявился. Я про цену спросил, заржали. Главный, то есть это я думаю, что главный, молодой пацанчик, сказал: как насчет живым остаться?

— Хоть представились, кто, откуда?

— Нет, потом узнал, дойду. Короче, торговаться не собираются. Хочешь — отдавай, хочешь — в землю ложись. Так и сказали: не первые будете, кого здесь похоронят. Намекнули, что предыдущего хозяина они грохнули. Короче, я обещал подумать, с тобой поговорить. В среду они нас ждут.

— Ты смелый, аж завидно.

Сергей хмыкнул этой тыловой, московской храбрости Миши.

— Я им судом пригрозил. Ответили: до суда не доживете. Спокойно так сказали, без наезда. Я в тот момент хотел, чтобы меня выпустили. Потом поехал в администрацию яшинскую. Там посоветовали брать деньги и валить в свою Москву подобру-поздорову. И предупредили к ментам яшинским не соваться, все прикормлены. Район держат Головины, отец с сыном, с ним я как раз общался. Клички у них смешные — Голова и Головешка, за спиной, естественно. Бизнесмены широкого профиля. Без них в районе ничего не делается, у них и менты, и власть с рук едят. Голова сказал нет, значит нет.

— И что делать?

— А что ты можешь сделать?

— Значит, началось. Уже наглые и сильные выдавливают слабаков.

— Ну тебя в задницу! Ты что, на мои комплексы давишь? Да, мне страшно было! Я сидел там и не вякал, головой кивал и молился, чтобы меня отпустили. А что я должен был сделать? Положить всех голыми руками, как коммандо?