Читать книгу "Покрась в черное - Михаил Март"

Приговор прозвучал на нескольких языках, после чего охранники уложили женщин на пол, послышался стук. Каждый удар эхом отдавался в Наташиной голове. Наконец стук закончился, с пола помоста подняли три громадных деревянных креста. На них были распяты три окровавленные женщины. Одна была уже мертвой. Вероятно, не выдержало сердце. Толпа вскрикнула. Кто-то выл, другие визжали. Многие женщины потеряли сознание. Наташа, стиснув зубы, молчала, не отрывая глаз от Марии. Ей показалось, будто Маша приподняла голову и взглянула на нее. Как она могла знать, что Наташа находится в тысячной толпе, и найти ее одним только взглядом? Мистика. Наташа увидела в этом взгляде мольбу и вместе с тем благословение. Ее словно ножом полоснули по сердцу. Она окаменела. Голова Маши дернулась и упала на грудь. Видела она Наташу или это только показалось?

— Эти женщины будут висеть здесь тридцать дней и тридцать ночей, пока не превратятся в мумии, высушенные палящим солнцем. А вас, живых, будут приводить сюда ежедневно перед завтраком, чтобы вы не забывали о своем положении…

Скрипящий голос из мегафона утонул в полном ужаса вое толпы, в ушах Наташи прозвучали последние слова Маши, сказанные в самолете по пути в Амман: «Каждый из нас свой крест на Голгофу тащит, чтобы на нем же нас и распяли», и она упала в обморок.

2

Наташа пришла в себя только на третий день. Все тот же номер, та же постель, но тяжесть в животе исчезла. Она напряглась. Ощупала свое тело: обмотано бинтами, живот сдулся, словно воздушный шарик. Рядом она увидела чернокожую женщину в белом халате с чепчиком на голове.

— Ребенок жив? — спросила Наташа по-русски.

Женщина ничего не ответила, встала и вышла. Наташа попыталась приподняться, но резкая боль не позволила ей этого сделать. Голова закружилась.

Врач по прозвищу Колобок пришел быстро. Вид у него был озабоченный.

— Сильная вы женщина, душечка. Лично я не верил, что вам удастся выкарабкаться. Поражаюсь. Вы железная леди. Но самое страшное теперь позади.

— Ребенок жив?

— С ним все в порядке. Но пришлось идти на крайности. Вам сделали кесарево сечение. У нас великолепные хирурги, им спасибо. Мастера своего дела. Пришлось вскрыть ваш животик. Жаль, конечно. Как я слышал, вас хотели готовить в танцовщицы. Теперь от этой идеи придется отказаться. С таким шрамом танцевать танец живота немыслимо. Но другого выхода не нашлось.

— Я могу увидеть своего ребенка? Это мальчик или девочка?

— Ребенка еще вчера забрали его родители. Это мальчик. Здоровый, нормальный, около четырех килограммов. Гигант.

— Забрали и уехали?

— Уехала женщина с ребенком, а ее муж остался. Ему позволено вас навестить и поблагодарить. Он ждет в отеле. Вы трое суток находились без сознания.

— Что же вы меня под нож не пустили?

— Вы не наша собственность, и потом, когда организм воспален, никто этого делать не будет.

— Будете ждать?

— Решать не нам, Наташа. Ваш хозяин сейчас в отъезде. Кстати, на вашей бывшей родине, в России. Уехал с дипломатической миссией. Он же… Впрочем, это не важно. Как только вернется, мы ему представим отчет по всем его женщинам, и он решит, кого забирать, кого оставлять. Вам это на руку. Поправитесь, встанете на ноги. Здесь лучше, чем в других местах.

— На что я могу еще сгодиться?

— Вы же умная женщина, все сами знаете. Во всяком случае, рожать вы больше не сможете. Спасая вас, пришлось удалить некоторые органы, чтобы избежать воспалений, которые привели бы к заражению крови. А теперь вам лучше заснуть. Сон — лучшее лекарство. У вас усталый вид.

— Женщины на площади все еще висят?

Толстяк вздохнул и развел руками:

— Увы! Медицинский персонал и я в том числе против таких варварских расправ. Но мы ведь тоже здесь люди подневольные. Владелец комплекса — бывший полковник. Одним словом, головорез. С кем он только не воевал! Уму непостижимо. Выводы делайте сами. Вам повезло. Вы выжили, а трех женщин затоптали, две умерли от разрыва сердца, у семерых выкидыши, четверых убили, когда они напали на охрану.

— Еще вопрос, кому больше повезло.

— Ну, ну, голубушка, только без черных мыслей. Вы же не из тех, кто поднимает лапки кверху. Вас здесь даже враги уважают.

— А друзей я не знаю.

— Себя я к вашим друзьям не причисляю, но и врагом для вас не стал, даже после того, как вы мне шею едва не сломали. Скажем так: я из сочувствующих. Только сделать ничего не могу. Слишком незаметная и безликая фигура в общем котле. Человек, которого с годами приучили делать свое дело и не замечать, что творится вокруг. Если местные врачи будут все принимать близко к сердцу, они и года не протянут — окажутся в психушке. Отдыхайте. Глупо умирать от болезней в вашем-то возрасте. Умирать можно за что-то очень важное и настоящее, а не в постели под капельницей.

Толстяк ушел, оставив ее обдумывать сказанные им слова.

Что это? Намек? Провокация? Или приговор — пора готовиться? А может, Колобок действительно сумел сохранить в себе человеческие чувства?

Наташе сделала укол, и она уснула. На следующее утро ей стало лучше, она смогла даже выйти на балкон.

Прошло еще пять дней. Все болячки на женщине заживали как на кошке. Швы сняли, разрешили есть нормальную пищу, но на улицу пока не выпускали. Наташа считала, что Арон давно уехал. Прошло больше недели. Сколько же можно ждать ради того, чтобы сказать «спасибо»! Однако он пришел.

— Ты его видел? — первое, что она спросила.

— Видел. На тебя похож.

— Где он?

— В гостинице с Марой и кормилицей. Мара не может вернуться домой без меня. А я не мог уехать, не повидав тебя. Ты здорова?

— Вполне. К прыжкам с трамплина еще не готова, но двигаюсь нормально и боли прекратились.

— Я рад, что все обошлось. Давай выйдем на балкон.

Они вышли. Арон сунул Наташе какой-то конверт, так, чтобы никто этого не смог заметить. Наташа спрятала его под халат и не стала задавать вопросов.

— Я надеюсь, что с тобой еще увижусь, — сказал он неопределенно.

Складывалось впечатление, будто Арон уверен в том, что их подслушивают и за ними подсматривают. Глаза его бегали, словно он что-то украл.

— Ты хотел второго ребенка.

— Я давно подал заявку, но твою кандидатуру отклонили, предложили просмотреть картотеку. Я отказался.

— У меня больше не будет детей.

— Я знаю. Нашелся один источник, из которого можно черпать информацию. — Арон говорил шепотом, облокотившись на балконные перила, и улыбался, как будто рассказывал смешной анекдот. — Пришлось положиться на экспромт с некоторым риском. Я ведь мог прийти раньше, но ждал, пока ты встанешь на ноги и сможешь уверенно передвигаться.