Читать книгу "Агрессор - Андрей Нибаров"

Неизвестно, какой еще дрянью охотник вымазал наконечник, Олег приготовился отбиваться руками и бластером, словно стальным камнем. Удивительно, но лучевая пушка не спешила поворачиваться к гостю. Святой он, что ли? Вон, какой лоб! А затем случилось и вовсе невероятное: андроид со шлемом двинулся к дикарю. При этом вся его прямая фигура со сломленной набок головой, как казалось обалдевшему Баталову, выражала торжественность, словно робот приносил жителю Крикка дары. Конечно, никаких даров запланировано не было, андроид с осколками в электронном мозгу просто свихнулся.

– Стой, слепой урод! – закричал Баталов. – Положи шлем! Я у тебя за спиной!

Лишенный сенсоров робот не реагировал. «Слепой урод» напялил шлем «Трояна» на голову остолбеневшему аборигену, словно нахлобучил на манекен шапку. Допуск разрешен! Нижние лицевые пластины сомкнулись на скулах и подбородке дикаря. Парень с деформированным черепом получил допуск к боевой машине нового поколения! Неизвестно, что он там предпринял и какие отдал команды, но на фюзеляже «Трояна» пришли в движение броневые щиты, полностью открывая продолговатый купол кабины. Дестроер двинулся вперед, покидая грузовой отсек «Гелиоса».

На мгновение Баталову показалось, что он галлюцинирует.

Вот он – результат поголовной имплантации жителей планет по Крэмбергу. Микрочипы допуска в деформированных головах. Равные возможности. Для кого? Для недоразвитых кровожадных придурков? Имплантировали Крикк и прочие генетические заповедники стопроцентно, и вот результат. У Баталова в сознании не укладывалось: кто бы мог подумать, Крикк стопроцентно населяли агрики, и вот один из них… вертит «Трояном»!

Бластер инструктора предательски светился алым.

Обитатель джунглей, выронив копье, бросился прочь с «железной головой» на плечах. Олег, прихрамывая, побежал за ним.

Сплошная шапка леса проплывала под бронированным корпусом четырехместного военного флаера. Снизившись до двухсот метров, Илья Зимин, больше известный как Фарма, перешел на ручное управление.

– Ну и где ваш Гарди? Куда он посадил транспортник?

Сидевший в кресле стрелка Гюнтер не ответил. Физик хмуро тер изуродованную, словно стянутую к уху, так что открывалась часть десны, щеку. Захватившие его пару лет назад террористы из практически исчезнувшей сейчас группировки «Вооруженный космос» действовали топорно. Создателя аннигилятора – первого излучателя частиц антиматерии – пытали, держа в коллекторе заброшенного материкового опреснителя. Похищенное оружие так и осталось бесполезной грудой металла, а бесценный Гюнтер заработал инфаркт. Когда светило науки попал к Фарме на Крикк, Зимин и пальцем его не тронул, но у нового хозяина физик творил чудеса. В частности, очистил от допуска военный флаер, на котором они сейчас летели. Правда, блокировку Крэмберга с блока репульсора удалось удалить только вместе с обслуживающей электроникой, а с ионных двигателей – вместе с кусками их корпусов, отчего один из двигателей вышел из строя. Флаер потерял в скорости, но все равно мог соперничать со старинным аэромобилем, когда-то принадлежавшим археологам. Аэромобиль летел следом с подручными Фармы – боевиками группировки «Тигры космоса».

Физик скрючился над прицелом и гашетками сдвоенной бластерной пушки, которую они так и не смогли перебить.

– Гюнтер, не грусти!

– Плохо мне, Илья. – Физик клевал носом, он с трудом поднял голову. И без того бледное лицо его еще сильнее побледнело. – Я не должен был лететь.

«Плохо – это хорошо», – улыбнулся Фарма.

Как только Гюнтер ступил на Крикк, с него сняли наручники, перестали бить. Он завтракал, обедал и ужинал вместе с Зиминым, которому после тошнотворной стряпни тюремного белкового синтезатора готовил из настоящего мяса личный повар.

– Нажмите на кнопку, Илья, прошу вас.

Фарма не реагировал. Лобовая плоскость поднялась на бронированный колпак флаера. В кабину хлынул наполненный ароматами субтропиков влажный воздух. Фарма всматривался в изгибы залитых солнцем зеленых холмов.

– Какая красота, а, Гюнтер? – Зимин решил наказать физика за бластерную пушку, чтобы тот не расслаблялся. – Вдохните полной грудью, я уверен, вам станет лучше.

Под курткой старика пришли в движение острые лопатки. Гюнтера скрючило, началась «ломка». Ученый застонал, губы Фармы упрямо сжались. Нужно было дожать. Совершив побег, вернувшись на Крикк, бывший анестезиолог нашел на планете полный разброд и шатание. «Тигры космоса» превратились в «хреновых тигров», непослушных и своевольных.

– Я слышал, при аннигиляции выделяются гамма-кванты, – произнес Фарма, любивший проверить в такие моменты, не заржавели ли у профессора мозги.

– Подоб… подобная фор… мулировка в принципе физически… неверна. Гамма-кванты… – Гюнтер зажмурился, сжал плечи, словно сдавливая в собственной груди острый ком боли. – Прямо выделяются только… при электрон… позитрон… ной аннигиляции. В случае аннигиляции покоящейся… происходит… Кнопка… Илья, умоляю вас! Это невыносимо!

Среди леса показалась стальная верхушка межзвездного транспортника.

– Гюнтер, «Гелиос»! – Фарма направил флаер к кораблю. Он глазам своим не верил: им удалось! – Брикс, свяжись с Гарди.

Брикс, правая рука главаря, летел на аэромобиле.

Зимин нажал кнопку на панели поясного ремня. Медблок Гюнтера выдал использованную капсулу. Доза синтезированного Фармой наркотика, которому метамфетамин и в подметки не годился, буквально подняла физика с кресла. Старик распрямился. Он завороженно смотрел на «Гелиос». В прозрачном, хрустальном воздухе свет шел потоками. Волшебно сверкнула на солнце выдвижная мачта антенн внешнего экранирования, раскрылись плоскости солнечных батарей. От них, от джунглей, от облаков, от щетины на подбородке Фармы, от всего происходящего исходило единое невыразимое ощущение, природу которого лишь приблизительно можно было обозначить словами как «высший смысл».

Запредельность. Гюнтер благодарно прикрыл глаза. Сейчас в каждой исчезающе малой черте, в каждом предмете, в мимолетном запахе, в каждой точке пространства, в сгибах его, Гюнтера, старой куртки из синтетической кожи, проступала, отражалась во всей своей полноте… Вселенная.

– Эй, только без лишнего экстаза, профессор! – прикрикнул на Гюнтера Фарма. – Нам сегодня еще многое надо успеть. Лично вам прислали кучу работы.

Глядя на преображение, на слюну из изуродованного рта старика, Фарма усмехнулся. Сам он гадость собственного производства не употреблял никогда. Даже после клинических испытаний. Летевшие в аэромобиле бойцы не зависели напрямую от пояса главаря, наркотики выдавались им на руки еженедельно. Синтетический эквивалент героина, плохо очищенный, негативно влияющий на интеллект, зато надежно бьющий по мозгам. По праздникам для поднятия боевого духа тигры космоса кололи усовершенствованный Фармой первитин.

– Очистите «Троян» от ДОКа, Гюнтер, и мой пояс достанется вам.

Физик задрожал, он желал бесконечно жать на кнопку. Еще и еще. В том, что он очистит «Троян» от допуска, ученый не сомневался. Сейчас его мозг работал с удвоенной, утроенной, бесконечной ясностью. Гюнтер сиял. Илья Зимин сиял. Они летели над жемчужными джунглями на флаере через хрустальный простор, наблюдая наложение на реальность иных запредельных пространств. Вернее, «летел» только упоротый Гюнтер.