Читать книгу "Натали - Андрей Ливадный"

Он слишком поздно начал разворачиваться — три человекоподобные машины, завершив начатый маневр, уже заняли выгодные позиции, а один из андроидов четкими движениями изготовил к пуску ручную ракетную установку…

Все происходило в стылой тишине, где слышался лишь легкий присвист поврежденного сервомотора шагающего лазера.

Противостояние машин длилось менее минуты. Сканеры « LDL-55» зафиксировали новые позиции андроидов Альянса фактически одновременно с пуском, произведенным из переносного тактического комплекса; поворотная платформа ходячей лазерной установки мгновенно развернулась с надсадным визгом перегруженных приводов, и жалящий луч ударил в руины, за доли секунды до того как боевая часть выпущенной ракеты превратила « LDL-55» в груду дымящихся обломков.

Андроид не успел выпрямиться — поток когерентного излучения прожег стену и ударил в грудную пластину, испаряя тугоплавкий керамлит.

Механизм дернулся. За расплавленным кожухом находился главный сервомоторный узел и собственно ядро системы, заключенное в полупрозрачную сферу, выполненную из бронепластика.

Приводы андроида выдержали тепловой удар, а вот его программно-аппаратное ядро — нет.

Человекоподобный механизм застыл. Его энергосистемы продолжали работать, но по внутренним каналам обмена данными более не поступало никаких программных директив.

Кукла. Металлопластиковая кукла с оплавленной грудью, исправной механикой, обреченная навечно остаться среди руин.

Снежинки таяли, попадая на корпус дройда, сбегая мутными извилистыми дорожками по его броне, но прошло несколько часов, и корпус остыл, покрывшись хрупкой коркой наледи.

Два его собрата, не пострадавшие от разряда когерентного излучения, давно покинули разрушенный квартал. Останки « LDL-55» уже перестали дымить, и их тоже начало запорашивать снегом.

Так происходило повсюду.

Запустение города являлось обманчивым, на самом деле сотни отдельных, потерявших свои подразделения кибермеханизмов продолжали преследовать и истреблять друг друга, словно руины мегаполиса демонстрировали незримому наблюдателю миниатюрный вариант одного из наиболее жестоких вероятных финалов минувшей войны.

Человечество вполне могло исчезнуть как вид, слишком велико было количество произведенных за годы войны самодостаточных боевых механизмов, которые бессмысленно воцарялись на обезлюдевших пространствах, продолжая преследовать уже никому не нужные программные цели.

До полного взаимного истребления.

Существовали ли исключения из правил?

Несомненно, но редкие, уникальные в своем роде, они не могли существенно повлиять на общую предопределенность событий.

Снегопад не прекращался.

Андроид с оплавленным грудным кожухом понемногу начал превращаться в сугроб, поднявшийся к сумеркам ветер разметал плавно кружившие хлопья снега, отдавая многоуровневые руины во власть метели.

Наступал вечер, но сумерки уже не выглядели такими плотными, — серебристое, искрящееся покрывало снега отражало редкие зарницы, периодически освещающие разрушенный мегаполис.

Где-то продолжались схватки машин, а среди обломков «Нибелунга» вдруг начался еще один, необычный акт поствоенной игры судеб.

Да, у машин (по крайней мере у некоторых, обладающих достаточными вычислительными мощностями) тоже, оказывается, была своя судьба.

Незримые эфирные волны распространялись среди припорошенных снегом руин.

Сквозь монотонное завывание ветра вдруг пробился характерный звук — это поврежденный андроид внезапно шевельнулся, его сервоприводы по непонятной причине вновь заработали, ломая хрупкую корку наледи. В сгущающихся сумерках тускло зардел точечный индикатор, возвестивший о работе аварийного навигационного устройства, принимающего внешние команды.

Поврежденное ядро системы по-прежнему не функционировало, и потому перехват управления сервомоторами не встретил противодействия. Сейчас среди руин ожил не полноценный кибернетический механизм: движимая внешней волей, шевельнулась его механическая оболочка.

Первый шаг андроида оказался на удивление точным, выверенным — таинственный оператор, видимо, отлично знал, как следует поддерживать равновесие шагающего привода на ненадежных, покрытых снегом, скользких от образовавшейся наледи поверхностях.

Отыскав импульсную винтовку, которую андроид аккуратно прислонил к огрызку стены перед роковым запуском, человекоподобный механизм начал пробираться между завалами бетонного щебня к тому месту, где в теснине разрушенного проспекта покоились обломки штурмового носителя класса «Нибелунг».

Он шел навстречу своей новой судьбе, но дистанционно управляемая механическая оболочка никак не могла осознавать данного факта

Пилотажный скафандр, предназначенный для условий космоса, радикально отличался от привычной Земцову экипировки, но, тем не менее, он испытал чувство, граничащее со звенящим восторгом, когда после долгого (по его меркам) перерыва вновь облачился в боевую экипировку.

Оказывается, как много значат для человека вещи, создающие определенный психологический настрой!..

Андрея будто подменили.

Он вновь ощущал, как десятки встроенных систем контактируют с его рассудком, и это обстоятельство мгновенно меняло знаки — он более не испытывал сомнений, напротив, шаг навстречу неведомому через тесную шлюзовую камеру «Гепарда» стал для него единственным, желанным действием, — все проблемы внезапно отдалились, будто их не существовало вовсе, а был лишь период затянувшегося морока, который теперь, слава богу, исчез… растворился в вернувшихся ощущениях собственной дееспособности.

Каждый человек принадлежит своей эпохе.

Его эпохой являлась война, но возвращался Земцов не в кровавый, горячечный бред бесконечной череды боев… нет, он просто ощущал внутреннее возрождение, реабилитацию навыков, дающих чувство уверенности и (возможно иллюзорную) степень личной свободы.

Другому человеку он бы не смог объяснить собственные чувства

Пилот-ложемент «Гепарда» также имел мало общего с аналогичным устройством в рубке серв-машины, наблюдалась лишь некоторая схожесть основных узлов, но для Андрея неоспоримую значимость имела не конструкция, а внутреннее восприятие происходящего.

Он сел в кресло, дождался, пока щелкнут замки страховочных ремней и чуть приподнимутся, вставая в боевое положение, лепестки механического бутона спасательной капсулы, которая замыкалась в герметичный кокон и катапультировалась в случае критических повреждений штурмовика.

Доминантой мыслей оставалось чувство возрождения, когда каждый нерв буквально звенел от напряжения, но разум оставался кристально чист, он был готов встретить свою судьбу, как бы ни обернулись обстоятельства в дальнейшем.

Он сам принимал решения, а знакомая техногенная оболочка гарантировала ему свободу волеизъявления.