Читать книгу "Войны некромантов - Андрей Дашков"

В ноздри Вальца ударил невообразимый смрад, но это не вызвало никаких неприятностей с его желудком, превратившимся в сморщенный мешочек... Вальц отстранился и в почти полной темноте обыскал тающий труп. Ветхая одежда расползалась под его руками; он не обнаружил ни оружия, ни доспехов. Рядом продолжалась призрачная скачка. Безразличие этих существ подавляло сильнее, чем их количество...

Он вытер скользкие руки об кору ближайшего дерева и огляделся по сторонам в поисках коня. Его окружили темные силуэты. Странное дело – он не мог различить ни одно из лиц; безликие текучие маски непрерывно менялись под мягкими пальцами ветра...

Вальц посмотрел вверх и увидел, что сквозь тело одного из всадников пробивается тусклый лунный свет. Правда, у луны появились четыре направленных в разные стороны луча, превративших круг в размытый пепельный крест.

Всадники расступились, давая дорогу очень красивой женщине, которая приближалась, ступая еле слышно, но все же с отчетливым шорохом. Она была раздета, и Вальц пожирал глазами ее тело. Лазарь сразу почувствовал, что эта женщина была ДРУГАЯ – из ЖИВОЙ плоти и крови. Такая же, как ее жертва... Хозяйка мертвого замка на холме...

Она равнодушно скользнула взглядом по бесформенным останкам того, кто еще недавно был одним из ее слуг. Она улыбалась, как показалось Вальцу вначале, вполне дружелюбно.

Только одна деталь портила ее улыбку и прекрасное лицо – передние верхние резцы были намного длиннее остальных зубов и имели зазубренные края. Эти миниатюрные пилы не то чтобы выглядели угрожающе, они просто нарушали некую гармонию, вносили несоразмерность, что было сразу же замечено Вальцем, который оставался эстетом и после смерти.

Вокруг теснились ее слуги. Вальц перестал и думать о возможности повторения того, что случилось в чумном городе. Он потянулся за своим ножом, которым владел лучше, чем мечом, но черная рука, только отдаленно похожая на человеческую, возникла из темноты и перехватила его руку. Он дернулся и понял, что сопротивление бесполезно. Эти твари, стоящие вокруг, были столь же сильными, сколь и хрупкими. Противоположные качества переходили друг в друга по мере того, как некросущества просачивались сквозь неощутимую преграду, разделявшую оба мира. Если бы лазарь осознавал себя в момент превращения, он знал бы и об этом.

Но та, которая охотилась в ночи, превзошла его ожидания. Ее рука с ногтями, такими же длинными, как пальцы, схватила его за горло и оторвала от земли. Ему не грозило удушье. Сгустки тьмы, тени людей держали его за руки, и он повис перед женщиной, будто распятый на черном холсте. Ее рот оказался очень близко от его лица.

Она понюхала Вальца и брезгливо скривилась.

– Дохлятина! – ее шепот завораживал его. Он смотрел, как шевелятся губы. На нижней были ранки от резцов, сочившиеся свежей кровью...

Она прокусила ему кожу на скуле, но вместо боли он ощутил прохладу воздуха, ворвавшегося в дыру. Щека обвисла лохмотьями, а женщина пожевала и выплюнула кусочек его плоти, покрытый темной слизью.

– Могу поклясться, что ты пробираешься в Менген, – сказала она, как будто расшифровала тайну, закодированную во вкусовых ощущениях. Вальц ждал, что будет дальше. Он не боялся пыток, а порванная щека всего лишь сделала его физиономию более запоминающейся.

– Везите его в замок! – приказала женщина, и всадники бесшумно повлекли лазаря за собой.

Его ноги свисали в темноту. Он плавно раскачивался, как будто находился в когтях гигантской птицы. Ветер облизывал его лицо холодным языком, а сверху падал лунный свет, наполняя Вальца уверенностью в том, что все закончится хорошо. Только однажды он заметил белое пятно впереди себя – слуги Охотящейся В Ночи несли в ее логово еще одну жертву.

4

Лазарь отклонился от предначертанного пути и впервые ощутил нарастающую головную боль. Вскоре боль стала настолько страшной, что изгнала даже самые простые и обрывочные мысли. Что-то беспощадное металось в наглухо запертой камере его черепа, билось о каменные стены и царапало мозг.

Вальц перестал улыбаться. Он морщился, потому что боль стремилась стянуть кожу на лице. У боли не было материальной причины; она была так же реальна, как кошмар для спящего, и так же нереальна, как минувшее сновидение для пробудившегося...

Поэтому он не очень хорошо запомнил, как оказался возле замка. Его швырнули на растрескавшиеся каменные плиты, которые почти поглотила трава. Вальц поднял раскалывающуюся голову и увидел перед собой каменную стену. Вход под низкой аркой зарос диким виноградом. Тут же лежала полусгнившая деревянная дверь.

Боль начала стихать, как будто стены замка прикрыли лазаря от безжалостного луча, бьющего с северо-запада.

На замковом камне арки были высечены два одинаковых, известных Вальцу символа. Каждый из них обозначал число, соответствующее числу его душ... По своей ограниченности и наивности он решил, что «33» – это год строительства замка. В таком случае эта штука была очень и очень древней. Дни, минувшие после второго рождения, и так казались Вальцу слишком долгим сроком.

Женщина неслышно приблизилась сзади и снисходительно потрепала его по голове, как собаку. Он не обиделся. Его единственной целью было продолжить свой путь. Она пошла к арке, и он смотрел, как переливается кожа на ее спине и ягодицах. В волосах, не знавших гребня, шевелились черви...

Вслед за ней Вальц нырнул под арку и оказался на темной лестнице. Каменные ступени привели его в зал с очагом, тремя узкими окнами и старой мебелью. В одной из оконных рам торчали осколки витражных стекол. Вдоль стен лежали картинные рамы и обломки подрамников. Сами холсты давно обветшали и начали рассыпаться в пыль. Толстый слой пыли покрывал все вокруг. Кое-где были рассыпаны кучки пепла или чего-то, напоминающего пепел. Под южной стеной, куда никогда не заглядывали лучи солнца, возвышалась гора рыхлой земли, разрытая посередине. Сквозняки не нарушали покой застоявшегося воздуха, и только еле слышные стоны доносились из каминной трубы. Все выглядело так, словно сюда никогда не попадали дождевые капли и влага...

Женщина медленно пересекала зал, оставляя за собой облачка оседающей пыли, похожей на снег. Прямоугольники света, падавшего из окон, были исчерчены узкими следами ее ног и еще множеством пересекающихся линий. Она пренебрегла креслами и стульями (спустя минуту лазарь понял, почему). Вместо этого она взобралась на земляное ложе и по грудь зарылась в перегной.

Ее белеющий бюст был так прекрасен по контрасту с чернотой земли, что Вальца передернуло. Она была ЖИВАЯ, и все же грязь и прах странным образом не приставали к ней. Это смутно напоминало ему о чем-то приятном, о каком-то путешествии под ночным небом...

Вальц сделал несколько шагов по залу и поднял кверху голову. Он увидел черный крест из балок перекрытия, загаженных птицами. В просветах подмигивали тусклые звезды. В темном углу, там, где сохранилась часть потолка, шевелилось что-то – вероятно, маленькая стайка летучих мышей, висевших на обнажившейся арматуре железобетона.