Читать книгу "Ручной Привод - Вадим Панов"

Нервничает. Нервничает и не стесняется этого показывать, потому что нет рядом подчиненных, а есть только Пандора, которая видит его насквозь. При ней можно не играть в бесстрашного ковбоя, не тратить силы на подавление рвущихся изнутри фобий, а быть самим собой, быть таким, каков есть. Быть трусом.

Пока – трусом.

– Ты уже спрашивал о крови, – ровно отозвалась женщина.

– Мне не трудно задать вопрос еще раз.

Не трудно, потому что не хочется молчать. Потому что тишина, в которой Пандора без суеты, но быстро готовилась к ритуалу, давила сильнее, чем раскаты тропического грома.

И опять чертово противоречие: Скотт не боялся крови, он боялся ее вида.

– Ответишь?

Ему нужно было услышать ее голос.

– Крови не будет, – негромко пообещала Пандора.

– Это хорошо.

Они находились в том самом подвале, по которому метался пленник, однако теперь донор потерял последние остатки свободы: незадолго до появления Скотта и Пандоры двое громил заткнули ему рот и крепко привязали к стулу, ножки которого привернули к полу в центре комнаты. Затем женщина расставила в углах четыре маленькие жаровни – в них курилась травка, наполняя помещение сладковатым ароматом, после чего аккуратно нарисовала вокруг стула пентаграмму. Скотт занял позицию неподалеку от двери, стоял, прислонившись плечом к стене, и пристально наблюдал за Пандорой, продолжающей наносить на пол и стены подвала магические символы. Некоторые из них Гарри доводилось видеть в голливудских фильмах. И, наверное, он сильно удивился бы, узнав, что никакой необходимости в подобного рода подготовке не было. Ни пентаграмма, ни знаки, ни тем более благовонная травка – ни один из этих ингредиентов не оказывал никакого влияния на задуманную Пандорой операцию. В них не было силы. Ни в надписях, ни в траве. Никакой силы. Зато настроение они создавали самое что ни на есть подходящее: Скотт дергался, нервничал, его «искра» пребывала в беспокойстве, и ее естественная защита ослабевала.

– Тебе сюда. – Закончившая чертить Пандора выпрямилась и указала Гарри на стул, стоящий в шаге от пленника.

– Да, я знаю.

Скотт пытался справиться с последними сомнениями. Не с теми, которые: «А нужно ли тебе это?» Ответ на этот вопрос Гарри знал: «Нужно!» Другое дело: «Насколько ритуал опасен для меня?» Многочисленные фобии призывали Гарри бежать из опасного подвала и не поддаваться на уговоры. «Она врет! Она хочет твоей крови!» Единственная дверь – металлическая, укрепленная – заперта изнутри, а видеокамеры отключены. Пандора заранее предупредила Скотта, что главный ритуал увидят только они, никаких свидетелей не будет, но лишь теперь Гарри понял, что это означает: он наедине с ведьмой.

– Ты идешь?

Пандора улыбалась.

«Сука!»

Наибольшее унижение для мужчины – демонстрация слабости, страха женщине. Или при женщине. Это противно самой сути тех, кто с самого Начала рождается охотником и воином. В конце концов, это просто противно. Но что делать? Проклятые фобии не давали Скотту оттолкнуться от стены, не позволяли сделать шаг. Проклятые фобии заставляли Гарри по третьему и четвертому разу задавать дурацкие вопросы.

– Мне будет больно?

– Да. – Пандора не скрывала от Скотта деталей.

«Мне будет больно! Меня будет рвать на куски! Я умру!»

На лбу выступила испарина. Дым благовоний бил в нос, магические символы расплывались, превращались в один огромный знак беды. Ведьма казалась монстром, ведущим его на жертвенный алтарь. Давил потолок, стискивая холод внутри тела. И посреди этого ужаса, в самом его центре – она. Спокойная, уверенная, опасная.

– Мне будет очень больно?

– Нет, скорее неприятно.

Скотт закусил губу.

– Но не так неприятно, как тебе сейчас.

Пандора знала, что Гарри стыдно, прекрасно понимала, что творится на душе у сильного, и в то же время – слабого, мужчины. Но что ему толку от ее знания? Скотт получил толчок, еще больше разозлился на себя, но…

Но он еще не изменился.

– Расскажи, как это будет.

«Опять».

Пандора знала, что Гарри на грани, что он способен убежать из подвала, отменить все и в этом случае его невозможно будет вновь уговорить на ритуал, а потому начала свою речь предельно мягко:

– Будет казаться, что тебя распирает изнутри и, одновременно, что сдавливает огромными тисками. Тебе покажется, что ты уменьшаешься и, одновременно, что ты взорвался и разлетелся в стороны. Эти ощущения будут длиться меньше десяти секунд – именно столько времени потребуется на главную часть ритуала, но тебе покажется, что прошла вечность.

– Ты меня пугаешь?

– Нет. Я честна с тобой.

– А моя жизнь?

– Ей ничего не угрожает.

Он верил каждому слову женщины, но никак не мог решиться. Ведь это так сложно – глубоко вздохнуть и сказать:

– Я готов.

Как в омут.

Скотт оттолкнулся от стены и быстро, пока предательски дрожащие ноги не понесли его к двери, добрался до стула.

– Скорее!

Пандора схватила скотч и торопливо примотала Гарри к стулу. Затем спокойно и аккуратно завершила укрепление пут, затратив почти весь рулон липкой ленты, встала между мужчинами, положив ладони на их лбы, и закрыла глаза.

– Пандора, – прошептал Скотт.

– Что?

– Я боюсь.

– Запомни это чувство, – тихо сказала женщина. – Больше оно к тебе не вернется.

Гарри вновь вздохнул и закрыл глаза. Пленник замычал. Но что толку в мычании?

– Именем Неназываемого! – громко произнесла Пандора. – Именем великого правителя Вечности! Именем темной Бездны!

Придуманное ею заклинание не относилось к какой-либо конкретной мистической школе, зато звучало красиво и внушительно. Заученные слова, вылетающие с заученной интонацией, накрывали помещение бессмысленной в своей эклектике вязью звуков, и эта механическая работа не отвлекала Пандору от основного ее занятия, от работы над «искрами» сидящих в подвале мужчин.

От раскаленных звездочек, сияющих внутри каждого. От чуда, которое с нами всю жизнь. От чуда, которое можно изменить.

И от охватившего ее наслаждения. От чувственного, почти физического удовольствия погружения в чужие «искры». В чужое «Я». Талант «резчика» позволял вскрывать самые таинственные, самые загадочные во всей Вселенной субстанции. Почти бессмертные. Почти всемогущие. И мало какой «резчик» не ощущал себя богом. По крайней мере, во время работы. Никто из них не мог сдержать возбуждения, и Пандора не была исключением. Руки ее, окутанные светом, дрожали, губы подрагивали, на верхней выступили капельки пота, а по всему телу растекалось тепло.